Братья Швальнеры - КГБ против СССР. Книга вторая

– Догадливая ты у меня. Оттуда цацки, оттуда.

– Слушай! – она на секунду отпрянула от молодого генерала. – Ты что, причастен к этому убийству?

– Нет, но знаю того, кто причастен. Это он мне за молчание дал.

– Скажи, скажи, скажи! – как ребенок залепетала певица, повисая на шее у заместителя министра.

– Ну это уж нет. Много будешь знать – скоро состаришься. А зачем мне старая любовница? А ну-ка, вставай, как я люблю…

Лугачева игриво хохотнула, а потом развернулась к нему спиной, сняла трусики, подняла вверх полы красивого концертного платья и уперлась руками в столик.

– Только аккуратнее, а то у меня там все прошлый раз бо…

Она не успела договорить – резкими толчками генерал-полковник стал иметь ее как свою собственность. Несколько следующих минут только его напряженное тяжелее дыхание и ее повизгивания – то ли от боли, то ли от удовольствия – доносились в коридоре, где, корчась от борющихся в нем омерзения и похоти, терпеливо стоял адъютант мужа первой леди Советского Союза.

24 декабря 1981 года, 23 час 45 мин, Москва, квартира Ирины Бугримовой на Цветном бульваре

Пока первый замминистра внутренних дел, всесильный Юрий Чурбанов, давно уже попавший в поле зрения следователя Колесниченко, предавался любовным утехам с заслуженной артисткой Союза Лугачевой, сам служитель закона тоже решил навестить возлюбленную. В это самое время они отдыхали с ней после любовных утех, обнимая друг друга прямо в кровати. Дрессировщица все пыталась побольше разузнать про убийство Федоровой, засыпая своего любовника бесчисленным множеством вопросов.

– Ну что ты из меня слова тянешь? Знаешь же, я стараюсь не разговаривать на рабочие темы в такой обстановке… – вяло отнекивался уставший Колесниченко.

– Прости. Но пойми и ты меня – Зоя была моей подругой. И не просто подругой, а… – Бугримова замялась, силясь подобрать подходящее слово.

– Коллегой по бриллиантовому цеху, – опередил ее категоричный следователь. – И так все понятно. Но должен тебя успокоить, тебя вряд ли ожидает ее участь – если, конечно, ты во время своих зарубежных поездок не вывозишь бриллианты за кордон.

– А разве Зоя..?

– А разве ты не знала? – он все еще не верил в искренность своей собеседницы – даже учитывая интимную обстановку. – Конечно, вывозила. Думаю, что Брежнева, крайне в этом заинтересованная, просила об этом Щелокова, а тот просил Андропова, чтобы ее не досматривали.

– Щелоков Андропова? Сам-то в это веришь? Они же ненавидят друг друга, вся Москва говорит.

– Ну не знаю, кто там что у вас говорит, а все же факт остается фактом. Правда, просил не сам, а через Чурбанова…

– Тогда это корне меняет дело.

– Почему?

– На прошлой неделе у меня была Галя. Так вот она рассказывала, что последнее время два Юрия как-то парадоксально сдружились. Часто встречаются – правда, вдали от посторонних глаз, – и ведут конфиденциальные разговоры.

– И когда это началось? – резко оживился Колесниченко.

– Около года назад.

«Хорошенькое дело. Около года. Если на минуту предположить, что это правда, то становится понятно, почему все так упорно препятствовали мне в ведении следствия по делу Афанасьева, а сам главный фигурант так озаботился своим алиби, что, не моргнув глазом, отправил под расстрельную статью тех, кто покрывал его преступления. А что, если речь идет о взаимных услугах? Афанасьева, конечно, убили не за пожар в гостинице „Россия“ – он стал слишком много трепаться о том, куда КГБ девает неучтенные ценности. Одной из таких ценностей вполне могла стать „королевская лилия“ – причастность Брежневой мне ведь так и не дали доказать… А почему? – логическая машина в голове Колесниченко заработала на бешеных оборотах. – Чтобы оставался вопрос, ответ на который очень смахивает на правду. Если бы я тогда дпоросил или обыскал Брежневу или Буряце, которого Андропов разрешил допрашивать уже после, и они бы тогда – именно тогда, а не полгода спустя, когда все уже априори спрятано и рассовано по карманам – доказали, что у них ничего нет, то генералу Бобкову пришлось бы изрядно попотеть, доказывая, куда он спрятал „лилию“. Тогда тень бы упала на КГБ, а так – вороватая дочка Генсека, лучшей кандидатуры для подозрения и придумать нельзя… Афанасьев, наверняка, что-то знал о похищенном у Толстой и его нынешней судьбе – не зря он тогда пускался со мной в откровения. Так получается, что убийство его было выгодно и Чурбанову, и Андропову. Неважно, кто именно его исполнил – когда след пал на замминистра, следствие начали тормозить все, включая председателя КГБ. Начали фальсифицировать улики, признавать явные подделки настоящими доказательствами – чтобы только вывести Чурбанова из-под удара. И что, что же тогда?»

Владимир словно выключился из реальности – Ирина разговаривала с ним, а он не мог разобрать ни слова, пребывая в своеобразном трансе. Вот и все, думал он, пазл сложился. Но это было бы слишком легко, слишком запросто бы все объясняло. И выводы, которые такая логика подталкивала, были уж очень ужасающими. Что, если это не так? Если где-то в расчеты или в мнение той же Бугримовой вкралась ошибка? Пьяная Брежнева перепутала разговор мужа с подчиненным, приняв за собеседника Андропова. Могло так быть? Могло. И дай Бог, чтобы так и было, ведь в противном случае Колесниченко смело можно было прощаться не только с погонами, но, как показала история с Афанасьевым, и с жизнью.

Следователь не знал, что спустя год состоится беседа между Чурбановым и Андроповым, уже вступившим в должность Генерального секретаря ЦК КПСС и взявшим активный курс на борьбу с коррупцией в верхах МВД. Чурбанов всегда составлял костяк нечистых на руку начальников советской милиции, и, придя после смерти тестя, в состоянии глубокого шока, на прием к Андропову, просил для себя снисхождения и индульгенции от прошлых и будущих грехов. Разве мог бы Андропов кому-то еще пообещать такое? Только впал бы в ярость не лишний раз! А тут пообещал, прибавив: «Пока я жив, тебя никто не тронет». Чего бы ради такие милости вороватому милицейскому генералу? Не потому ли, что, дойди дело до гласного открытого суда, пострадала бы от его воспоминаний репутация самого великого из всю историю СССР борца с преступностью?!

Владимир продолжал обнимать Ирину, но мысль даже по приказу не так-то легко было остановить.

«Если все так, то объяснения найти всему и вся вообще очень легко. От Чурбанова утекла информация о деятельности Отдела внутренней разведки в гостинице „Россия“, при его непосредственной помощи и был организован пожар, а потом местью за него было инсценировано убийство Афанасьева, который, судя по его последним словам и действиям, и по словам жены, уже и Андропову стоял поперек горла. Зачем? Очень просто – чем сложнее будут отношения у Андропова со Щелоковым, тем больше Андропову нужен будет свой человек в высших эшелонах МВД. Троянский конь, старо как мир. Он будет добывать компромат на своего непосредственного начальника, заталкивая его все глубже, тем более, что при любви его женушки к бриллиантам сделать это не так уж и сложно… Смотри, как все складывается, как писал Льюис Кэрролл, в единую красивую схему, как кружева…»