Григорий Кроних - Хватка мертвеца

– Валера был человек разумный, зря рисковать не любил.

– А у нас сложилось впечатление…

– Скажите, пожалуйста, Виктор Игнатьевич, – перебил Ильина Круглов, – а не было ли в последнее время скандалов внутри корпорации?

– На меня намекаете? – усмехнулся Соломеин.

– Ну почему же, не только на вас, – нагло сказал майор.

– Скандалов, крупных обид не было. А мелкие драчки были. Сразу с чужим мнением Валерий Миронович никогда не соглашался. Приходилось повоевать. Ругались, конечно. И я в том числе.

– Виктор Игнатьевич, скажите, а не мог ли Борзов…

– К чему эти вопросы? – оборвал майора Соломеин. – Вы всерьез полагаете, что Валерия могли убить? У вас есть какие-то факты? Доказательства?

– Нет. А у вас?

– Если бы я на миг допустил, что Борзова убили из-за коммерческих операций, разве бы я разъезжал по городу без охраны?

– А мог Борзов вести крупные дела без вашего участия?

– Вряд ли. У него не было юридического образования, и поэтому Валера обычно со мной консультировался. Еще есть вопросы?

– Мы должны провести расследование самым тщательным образом, – доверительно сообщил майор, – поэтому следственная группа отрабатывает даже самые маловероятные версии.

– Значит, все-таки какие-то сомнения у вас есть, – вслух рассудил Соломеин.

– Согласитесь, что когда трезвый человек, на небольшой скорости теряет управление автомобилем… И человек этот не рядовой гражданин, а богатый и влиятельный бизнесмен…

– Но, как я слышал, у Валеры случился сердечный приступ?..

– Кто вам это сказал? – быстро спросил лейтенант.

– Не помню. Кажется, прочел в какой-то газете.

– Куда мог ехать Валерий Миронович воскресным утром?

– Не знаю.

– Если предположить, что смерть Борзова не связана с делами, то с чем?

– Не знаю.

– Он был азартным человеком?

– Игры и риска ему хватало в работе. Вот брат его – бездельник, тот всю жизнь играет.

– А не было ли у Валерия Мироновича привязанностей, которые…

– Личную жизнь своего компаньона, да еще трагически погибшего, я обсуждать не намерен.

– Но мы…

– Извините, – Виктор Игнатьевич глянул на часы и поднялся со стула, – я больше не располагаю свободным временем.

– Конечно, конечно, – улыбнулся Круглов, жестом успокаивая лейтенанта. – Не смеем более задерживать. Будьте добры, пропуск.

Александр Иванович расписался в бумажке, и Соломеин с достоинством покинул кабинет.

– Ну и гусь, – сказал Ильин. – Он же ничего, по сути, нам не рассказал.

– И не расскажет, – майор достал сигарету и с наслаждением закурил. – Соломеин из тех людей, кто даже при плюгавом росте норовит смотреть поверх голов. Если мы не найдем ничего против него лично, то он и сюда-то больше не явится.

– А мы найдем?

– Надеюсь, что нет, – пожелал мудрый Александр Иванович. – С таким клиентом хлопот не оберешься.

– Значит, его оставим в покое и начнем разрабатывать других подозреваемых? – не понял Ильин.

– Ни в коем случае, – Круглов бросил окурок, – разрабатываем всех, пока не убедимся, что Борзов, упокой его душу, засмотрелся на проходящую девочку и въехал в столб случайно. Доложи, что ты там на Соломеина нарыл?

– В офис, – бросил Соломеин шоферу, устраиваясь на заднем сиденьи «Мерседеса» – близнеца Валериной машины. Он терпеть не мог привычку совноменклатуры ездить впереди, что по-западному означает – на месте телохранителя. Борзов тоже всегда лез вперед, и, когда они ехали вместе, разговаривать приходилось в затылок. Виктор Игнатьевич удобно уместился в уголке и замер. Ему предстояло настроиться на разговор с неприятным типом. Алексей Николаевич был обезоруживающе вежливым и необъяснимо опасным. Его тихий голос подавлял все вокруг. Рядом с ним Соломеин чувствовал себя, как иногда с Борзовым, неуверенно.

Виктор Игнатьевич родился в Новосибирске и тут же прожил всю жизнь. Учился в новосибирском филиале Свердловского юридического университета. Папа-прокурор в столицах особых связей не имел, и там устроить сына не смог. Витя пообижался, конечно, но потом решил, что пользоваться надо тем, что бог послал. По учебе помощь ему не требовалась, а при распределении пришлось постараться. Виктор пошел по стопам отца и стал помощником прокурора. Но слишком явный карьеризм оттолкнул от него коллег, а попытки подсидеть начальство пошли прахом. Соломеина из прокуратуры уволили по сокращению штатов. Виктор Игнатьевич отпустил усики и стал адвокатом.

На новом поприще звезд не хватал, зато завел множество полезных знакомств. И когда разразилась перестройка, он уже был готов предпринять новую попытку стать в жизни хозяином. Но созданный им кооператив неожиданно лопнул, слава богу, долги Виктору Игнатьевичу удалось повесить на компаньона.

Что-то не связывалось, не складывалось у Соломеина. Может быть, не хватало удачи? Он снова на время затих, занимаясь только юридическими консультациями тех, кому удачи хватало. Спустя год его познакомили с Борзовым.

Валерий Миронович – здоровенный, басистый, полный энергии – маленькому Соломеину показался первобытным монстром. Но одно свойство нового знакомого затмевало все другие: он притягивал деньги. Борзову удавались удивительные аферы, просчитать которые изощренный казуистикой законов мозг Соломеина не мог. Валера действовал на уровне интуиции, и она его никогда не подводила. Виктор Игнатьевич понял, что судьба предоставляет ему еще один шанс. Он вцепился в него ногтями и зубами. Соломеин сделал все, чтобы быть полезным Валерию Мироновичу, чтобы стать незаменимым для Медведя. И наконец его час пришел, Борзов пригласил его в фирму компаньоном.

– Мне известно, – при этом сказал тот без всякой дипломатии, – как ты подставил своего компаньона по кооперативу. Со мной такой номер не пройдет, прибью.

Потом Борзов заржал, как глухая кавалерийская лошадь, и повел Виктора в ресторан обмывать создание корпорации.

Пробежавший от угрозы по спине холодок быстро забылся, Виктор Игнатьевич решил, что это скорее хамская шутка, чем серьезное предостережение. Корпорация быстро развивалась, обороты росли. Соломеин втайне гордился гладким течением дел, считая, что в том немалая заслуга его предусмотрительности, юридической грамотности. А Борзов, не оглядываясь на подобные «мелочи», планировал захват все большей части рынка отделочных материалов – главной специализации их фирмы.

Но однажды случилась серьезная неприятность. Магазин партнера, которому они только что поставили крупную партию товара, сгорел дотла. Партнер – Леня Котов – прибежал в слезах и соплях к Валере в офис и поклялся, что, получив страховку, возместит все убытки.

– Сочтемся, – махнул рукой Борзов, – свои люди.