Илья Деревянко - Кукла

Камера, в которую поместили Игоря, немногим отличалась от той, в особом блоке, разве что несколько просторнее. Кроме того, здесь имелось окошко, правда, очень маленькое, зарешеченное и высоко под потолком. Но человеку, лишенному солнца многие месяцы, этого было достаточно. Солнце было теперь его единственным другом. Игорь улыбался лучам, пробившимся в камеру, мысленно здоровался с ними. Прошла неделя после прибытия Лаврентьева в учебный центр спецназа, но его пока не трогали. В первый день его под усиленной охраной отвели в душ, затем выдали новую чистую одежду черного цвета вместо истлевшей тюремной робы. Кормили хорошо, приносили сигареты. Наверное, можно было попросить книг, по которым Игорь так соскучился, но он не хотел ни о чем просить, так же, как в особом блоке. Однажды явился Артемьев с каким-то гориллоподобным типом. Они долго разглядывали молчащего Игоря, после чего вышли. Из коридора доносились их удаляющиеся голоса. Артемьев что-то горячо доказывал своему спутнику, тот односложно отвечал.

Сегодня обед был особенно сытным, с диверсантской кухни небось: аппетитный, наваристый борщ, бифштекс с картофельным пюре, клюквенный кисель. Как же, ведь «кукла» должна быть упитанной, выносливой. Правда, в киселе чувствовался странный привкус. Наверное, показалось. В особом блоке он успел отвыкнуть от нормальной пищи. В теле ощущалась непонятная вялость, сонливость, куда-то исчезла ставшая привычной ненависть. Андрей потихоньку задремал. Здесь не запрещали спать днем: отдыхай, «кукла», набирайся сил. Сквозь полусон-полуявь привиделся мастер Сацугай, худенький старый японец, с желтым сморщенным, как моченое яблоко, лицом. Как он очутился в СССР? Сацугай не любил рассказывать об этом, вообще о себе почти ничего не говорил. Из отрывочных, скупых реплик Игорь уяснил лишь, что этот потомственный самурай каким-то непонятным образом заразился коммунистическими идеями, после разгрома Маньчжурской армии попал в плен, но не сделал «харакири», как положено самураю, напротив, начал сотрудничать с победителями, обучал энкавэдешников. Потом пелена спала с глаз, да поздно было! Примерно где-то так, может, иначе, впрочем, для Игоря это не имело большого значения, он не любил лезть в чужую душу. Сацугай появился в поле зрения Лаврентьева давно, когда тот, еще подростком, ожесточенно дрался с тремя здоровенными хулиганами. Силы были явно не равны, но Игорь не сдавался. Избитый в кровь, он снова и снова вскакивал на ноги, наносил и получал удары. Падал, вставал, опять падал. Потом, когда подняться уже не мог, теряя сознание, пытался отбиться ногами. Неожиданно хулиганы разлетелись в стороны, будто пушинки.

— Нихолосо делаете! — погрозил им пальцем маленький желтолицый старичок в поношенном костюме. — Низя тлое один избивать!

Бугаи, еще не понявшие, с кем имеют дело, попробовали проучить старикашку. Тот сделал что-то, и они опять хлопнулись оземь, на этот раз так сильно, что, едва очухавшись, поспешили дать деру.

— Вставай, мальцика, — протянул старичок руку полуживому Игорю. — Ты холосый боец. Ты будешь моя последний уценик!

С тех пор на протяжении пяти лет каждую свободную минуту Лаврентьев проводил с Сацугаем.

Старик, безошибочным чутьем мастера угадавший в подростке прирожденного бойца, передавал ему сокровенные тайны боевого карате и айкидо. Сацугай не ошибся в выборе — за пять лет ученик усвоил такое, на что другому потребовалось бы лет двадцать.

Потом старик умер, тихо, незаметно. На похоронах Игорь плакал навзрыд. Маленький японец заменял ему сбежавшего отца.

Сейчас Сацугай, как и покойный брат недавно, пытался что-то сказать, предупредить.

— Подъем, «кукла», пора в зал, — резанул по ушам грубый голос.

Игорь тяжело поднялся. В теле ощущалась непонятная слабость, ноги слушались плохо, перед глазами клубился туман. Окруженный вооруженными конвоирами, он вяло и послушно поплелся в зал.

Там, вопреки обыкновению, царило необычайное возбуждение. Пока Игорь дремал на нарах, перед курсантами выступил с речью полковник Блинов.

— Вам необычайно повезло, — вещал он, — нам удалось добыть особую «куклу», экстра-класса. Это прекрасный боец, кстати, тоже убийца. — Тут полковник покосился на шеренгу курсантов. Андрей Ларин смущенно потупил глаза.

— То, что было раньше, — продолжал Сергеич, — мешки с говном, этот нет! Вам необходимо попробовать себя в реальном бою. Когда спаррингуешься с товарищем, поневоле сдерживаешься, чтобы не искалечить, с этим сдерживаться не надо, раскрепоститесь, представьте, что выполняете боевое задание. Правда, он тоже сдерживаться не будет. Настоящий зверюга!

Войдя в зал, Игорь увидел давешнего гориллоподобного типа, по-видимому, главного в этой компании, замершую шеренгу диверсантов, а в углу, на лавочке — Артемьева. Вид у полковника был какой-то виноватый. Но что за странная тяжесть в ногах, почему так плохо фокусируется взгляд? Игорь изо всех сил напрягся, мобилизуя волю. Стало немного легче. Предметы вокруг приобрели более четкие очертания. Зал как зал, он сам не раз бывал в таких. «Хорошие у них тренажеры», — совершенно не к месту подумал Игорь.

— Курсант Ищенко, приготовиться к бою, — рявкнула начальственная горилла, — на подготовку даю пять минут.

Чернявый приземистый Ищенко принялся усиленно разминаться. По тому, как он это делал, Игорь наметанным глазом сразу определил: уровень так себе, не выше коричневого пояса. Раньше он с такими и возиться бы не стал, отшвырнул бы в сторону, как котенка. Но все-таки откуда эта слабость в теле?

— Начали! — приказал инструктор.

— Ки-я! — Высоко подпрыгнув, диверсант нанес удар ребром стопы в лицо. В другое время Игорь лишь посмеялся бы, но сейчас с трудом поставил блок, уводя ногу диверсанта вниз и вбок по часовой стрелке. Тот упал на пол. Нагнувшись, Игорь провел добивание. Тут бы Ищенке и пришел конец, но почему так плохо сгибается тело, почему так медленно движется кулак?! Диверсант успел откатиться в сторону, вскочить на ноги. Удар пришелся в пол.

Игорь отбивался от серии ударов, недоумевая по поводу происходящего с ним. Какой позор! Столько возиться с недоделанным коричневым поясом?! Ну наконец-то, отразив удар Ищенки подставленным локтем и небольшим поворотом туловища в сторону атаки, Игорь прильнул к его ноге, захватил ее дуговым движением руки снизу и одновременно провел удар в пах. Диверсант скорчился. Теперь ногой сбоку в висок. Все! Подыхай, сволочь! Игорь отошел в сторону. Но что такое? Почему он шевелится? Этот удар — верная смерть!

Артемьев и в особенности Блинов недоумевали еще больше. Конечно, они читали дело Лаврентьева, знали, что он собой представляет. Поэтому сегодня во избежание недоразумений «кукле» подсыпали сильнодействующий препарат, подавляющий нервную систему, нарушающий координацию. Под его воздействием человек превращается в сонную муху. Этот же закончил бой за четыре минуты, не пропустив ни единого удара, хотя по затуманенным глазам было видно препарат подействовал!