Илья Деревянко - Полнолуние

— Блатуем, значит? — с угрозой начал первый из парней, круглолицый, бритоголовый, на вид лет двадцати, но тут же осекся. Прямо в грудь ему смотрело черное дуло «ТТ».

— Что дальше? — ласково поинтересовался Николай. — Пока ты свою куколку достанешь, я из тебя решето сделаю!

— Ладно, еще увидимся! — неуверенно буркнул бритоголовый, пятясь назад.

Крутой не на шутку развеселился:

— Ой не могу! Ну насмешил, сявка {2} 2 Мелкий воришка. ! Может, ты мне стрелку забьешь?! {3} 3 Назначишь встречу для выяснения отношений. Нет?! Тогда прикинься ветошью и не отсвечивай!

Ребята, почуяв нутром, что имеют дело с бандитом гораздо более опасным, нежели они сами, предпочли не связываться и молча уселись в свою машину.

— Шушера малолетняя, — проворчал успокоившийся Кручинин. — С ружьишком вылезли. Напугать думали, недоноски! Терпеть не могу приблатненных сопляков! (Самому Николаю было двадцать пять лет.)

— Остынь! — лениво отозвался с заднего сиденья Осипов. — Пес с ними!

Под влиянием «Алкозельца» похмельные страдания несколько ослабли, но все равно Степан чувствовал себя вялым, разбитым и больше всего на свете мечтал скорее добраться до пансионата да завалиться в постель. В машине он почему-то никогда не мог заснуть, даже если очень уставал. Погода также не способствовала бодрому расположению духа: дождь не дождь, а так, не пойми что! Сплошная серая унылость. Промозглый воздух, по сторонам дороги поникшие деревья, нахохлившиеся гаишники. Осипов, всю жизнь инстинктивно недолюбливавший милицию, в настоящий момент испытывал к ним нечто вроде сочувствия.

Третий пассажир — Глеб Леонтьев — спал. Правда, очень беспокойно. Сны ему снились тяжелые, страшные. По сути дела, это были даже не сны в обычном смысле слова, а ожившие картинки недавнего прошлого: тела трех русских пленных, изуродованные чеченцами, которые Глеб видел в одном захваченном селении; друг Сашка, умирающий у него на руках, подлые выстрелы в спину, и над всем этим мерзопакостная физиономия господина Ковалева, так называемого «правозащитника». Глеб до сих пор ломал голову над интересным вопросом: то ли Ковалев просто беспринципный тип, зарабатывавший себе подобным образом политический капитал в глазах мирового масонства, то ли его купили с потрохами чеченцы, то ли то и другое, вместе взятое {4} 4 Над этим вопросом до сих пор ломают голову все честные россияне, не вхожие в сферы высокой политики. .

Тем временем пробка постепенно рассасывалась, водители суетились, норовя объехать друг друга, а смертельно уставший гаишник горестно вздыхал, даже не думая о законной, с его точки зрения, добыче в лице какого-нибудь шофера-ротозея.

Выбравшись на свободное пространство, Кручинин выжал газ. Вскоре показался поворот с указателем, сообщавшим, что пансионат «Лесной» располагается в пяти километрах отсюда.

— Веселей, ребята, — воскликнул Крутой, — почти приехали!

Спустя минут десять, миновав шаткий деревянный мост через реку, они наконец прибыли к цели своего путешествия. Пансионат «Лесной» полностью соответствовал такому названию. Со всех сторон его окружал лес, не слишком дремучий, но достаточно густой. У подъезда стояло несколько машин. Облегченно вздохнув, Николай заглушил мотор.

— Классное местечко? — обратился он к товарищам.

Осипов согласно кивнул, а Леонтьев буркнул нечто утвердительное. Они зашли в холл. Дежурная, узнав Крутого, частенько заезжавшего сюда, расплылась в сладкой сутенерской улыбке.

— Номер для вас приготовлен — Николай Петрович дал распоряжение. Девочки не требуются? — понизив голос, добавила она.

«Девочки» являлись одним из видов услуг, предоставляемых пансионатом «Лесной». Новый хозяин заведения Николай Петрович Зубов неустанно заботился о нуждах обеспеченных клиентов.

— Попозже. Мы скажем когда, ладно? — ответил Крутой.

Дежурная часто закивала, как китайский болванчик.

Тот же день. Пансионат «Лесной». 22 часа 00 минут

Мамед Асланов считал себя настоящим мужчиной. Ростом и силой Аллах не обидел, денег хватало с лихвой (принадлежащие Асланову коммерческие палатки приносили солидный доход), соплеменники уважали, русские потаскушки боялись. С ними Мамед не церемонился. Он никогда не пользовался услугами профессиональных проституток. К чему лишние расходы? Достаточно заманить какую-нибудь дуру, предварительно наобещав с три короба, попользоваться всласть да выгнать пинком под зад, а если начнет ерепениться — пообещать «зарэзать». Именно этим наш джигит и занимался в настоящий момент.

— Слюшай, иды отсюда по-хорошему, — цедил он в лицо всхлипывающей худощавой горничной, которую они с другом Шамилем трахали по очереди в течение двух дней.

Шамиль надменно улыбался, поигрывая цепочкой с ключами от машины. Третий житель гор Муса Джахаров вообще не обращал внимания на происходящее. В развлечениях с горничной Муса участия не принимал, поскольку предпочитал забавляться с мальчиками. К тому же сегодня он здорово обкурился гашиша и посему пребывал в состоянии ленивого блаженства.

— Но вы же обещали заплатить! — скулила горничная.

Она не была прирожденной шлюхой. Торговать собой женщину вынуждало катастрофическое финансовое положение: маленькая зарплата, двое детей и больная мать на шее. Внезапно Мамеду пришла в голову блестящая мысль.

— Да, кстати, у нас из номэра пропала тысача долларов, — начал он, незаметно подмигивая Шамилю, — случайно, нэ ты ых взала, а?!

— Что-о?! — опешила горничная, даже не осознав толком, в чем ее обвиняют.

— Увэрэн, она! — подал голос Шамиль, на лету подхвативший идею приятеля. — Наш хлеб кушала, выно пыла, а потом крадет! Ай-вай! За такое рэзать надо!

— Вырны дэнгы, шлух! — подытожил Мамед. — Иначе…

Давясь рыданиями, женщина выскочила в коридор. Оба джигита разразились веселым смехом.

— Все русские — бараны! — несколько минут спустя сказал Асланов Шамилю на родном языке. — Никудышный народ! Бабы шалавы, мужики…

Докончить фразу Мамед не успел. Дверь распахнулась под мощным ударом ноги, и в комнату вошли трое парней.

— Чечены, — ощерился один из них, светловолосый, с горящими ненавистью голубыми глазами. — Ну, падлы, теперь вешайтесь!

Этому предшествовали следующие события. Кручинин, Осипов и Леонтьев, невзирая на данные друг другу клятвы до конца отдыха не пить, к вечеру настолько измаялись, что, не сговариваясь, отправились в расположенный на первом этаже небольшой ресторанчик, открытый все тем же заботливым Николаем Петровичем. Правда, к чести ребят следует отметить, что пили они исключительно пиво. Оно тут было хорошее: холодное, неразбавленное. К пиву подавали крабов и креветки. Как следует подкрепившись живительным напитком, друзья обрели новые силы и решили пойти прогуляться на свежем воздухе, как вдруг неподалеку от своего номера, куда они хотели зайти, чтобы взять куртки, встретили безутешно рыдающую женщину.