Илья Деревянко - Сны убийцы

— За все уплочено! — рыгнув, изрек антиквар.

Инесса Петровна, невзирая на клокотавшую внутри лютую злобу, заставила себя «добродушно» рассмеяться:

— Конечно, красавчик, конечно! Никаких проблем!

«Я тебе устрою, сукин сын! — одновременно подумала она. — Нагоню порчу! Заживо сгниешь!..»

— Ира Голубева в твоем курятнике числится? — неожиданно спросил Шрам, вперившись в ведьму страшным, волчьим взглядом.

— Да-а-а! — выдавила пораженная бандерша.

«Откуда ему известны фамилии моих девок?! Откуда?! Что, черт возьми, здесь происходит?!!»

— Где она? — голос «клиента» звучал ровно, бесстрастно, однако Инесса Петровна нутром ощущала исходившую от него смертельную опасность.

— С-с вашим общим другом Дмитрием Игоревичем.

Только теперь все заметили отсутствие за столом Шилова, а сердце Кукушкиной сжалось в предчувствии неминуемой беды.

— Пошли покажешь, — распорядился Шрам. — Иначе замочу, падла! — тихо добавил он. — Давай, старая блядь, шевели копытами!..

Инструктируя подопечных, Инесса Петровна описала характер, психологию и извращенные наклонности господина Шилова с предельной точностью. В детстве Димочка рос тощим, длинным, прыщавым, трусливым онанистом. Одноклассники действительно шпыняли его почем зря, но не столько физически, сколько морально, в частности, давали обидные прозвища, самым мягким из которых было «Глист-дрочила». Отец Димы, Игорь Андреевич Шилов, райкомовский деятель средней руки, неоднократно предпринимал безуспешные попытки превратить слизняка-сына в мужчину: читал пространные лекции «О самоконтроле и твердости характера», устраивал в различные спортивные секции (в том числе рукопашного боя), но безрезультатно. Мальчик не желал ни «вырабатывать твердость характера», ни утруждать себя физическими нагрузками (кроме регулярного, частого — иногда по три-четыре раза в день онанирования в укромных местах вроде ванной или туалета). Между тем гордыня у Димы была поистине дьявольская. Несмотря на жалкое положение среди сверстников, он страдал манией величия, мнил себя гораздо выше окружающих «ничтожных людишек» и мечтал когда-нибудь взять реванш, явить миру эдакого «хозяина жизни» — «белокурую бестию», а пока время не пришло, удовлетворял злобу тайными пакостями (например, учась в школе, доносил завучу на всех подряд)…

Шли годы. Усилиями мирового масонства развалилась великая держава, а на ее руинах, как грибы поганки после дождя, выросли «скоробогачи». Одним из них стал Дмитрий Игоревич Шилов, чудесным образом превратившийся из мелкого карточного шулера во владельца разветвленной сети процветающих казино. Вот тут-то он и развернулся во всей красе. Над своими сотрудниками (и другими зависящими от него людьми) Шилов измывался как хотел, а в интимных отношениях с женщинами (за исключением законной супруги, которую панически боялся) дал полную волю садистским наклонностям, [7] Мания величия, безудержное властолюбие, как правило, тесно связаны с садизмом, проявляющимся в том числе и в области секса. (Подробнее см: Григорий Климов «Князь мира сего».) благо ответственности за это не нес никакой. Безропотные проститутки (из заведений типа кукушкинского) покорно сносили самые гнусные издевательства. Соблазнительную блондинку, на вид лет двадцати с небольшим, Шилов приметил сразу, едва зашел в зал, и, что называется, «запал». Она изображала «русалку» в бассейне, но в отличие от остальных девиц держалась довольно скованно, очевидно, была новенькой. Данное обстоятельство невероятно распалило Дмитрия Игоревича, любившего «свежачок», и он уже не мог оторвать от девушки жадного, плотоядного взгляда. Торопливо, практически не чувствуя вкуса, поглощая пищу и хлебая вино, Шилов потной рукой судорожно стискивал ручку «дипломата», где лежали заблаговременно припасенные, необходимые для сексуальных забав «по-шиловски» предметы: плеть, кляп, наручники и моток бельевой веревки. Насытившись, он незаметно покинул сотрапезников, подошел к блондинке и, осклабившись в предвкушении, зашипел по-гадючьи:

— Идем, пташка, покувыркаемся!

В глазах девушки мелькнул ужас, доведший похоть господина Шилова до апогея. Он затрясся, как припадочный, на круглой, обрамленной редкими, белобрысыми завитками волос лысине выступили капли пота.

— Пошли, падаль, — нетерпеливо повторил Дмитрий Игоревич. — Да не сюда, не в угол! Я предпочитаю уединение. Есть поблизости укромное местечко…

— Их нет в зале, — сказала Инесса Петровна. — Даже не знаю, где искать!

— Жить захочешь — узнаешь, — холодно заметил Шрам, кольнув захваченным со стола ножом объемистый зад бандерши. Страх придал Кукушкиной сообразительности (ведьма чрезвычайно боялась смерти).

— Может, в подсобке возле кухни, — дрожа поджилками, предположила она.

— Веди!..

Шилов действительно «развлекался» в подсобке, в которой хранилось запасное поварское оборудование: упакованные в ящики новейшие импортные овощерезки, мясорубки, соковыжималки и т. д. Подсобка была просторна, и в ней оставалось немало свободного пространства, как раз достаточного, чтобы «покувыркаться с пташкой». Во время прошлой пирушки Дмитрий Игоревич уже успел тут «порезвиться», и потому сегодня ему не пришлось тратить время на поиски подходящего помещения…

Перво-наперво он сковал руки девушки наручниками, связал веревкой лодыжки, заткнул кляпом рот, поставил Иру на колени и, сладострастно прижмурившись, хлестнул плетью по обнаженной спине. Худенькое тело содрогнулось от боли, попыталось увернуться, но мешали скованные руки и связанные ноги. Шилов вошел в раж. Плеть беспрестанно поднималась и со свистом опускалась, оставляя на нежной коже багровые рубцы. В некоторых местах кожа лопнула, на спине появилась кровь. Дмитрий Игоревич трепетал в гнусном восторге. Сейчас, через пять ударов, он ненадолго отложит плетку, вынет кляп, заставит шлюху сделать минет, затем помочится девке на голову, а потом…

Внезапно чья-то железная рука схватила извращенца за шиворот и с силой отшвырнула в сторону. Шилов треснулся лицом о стену, обернулся, и в ту же секунду безжалостный удар носком ботинка разбил ему мошонку…

Потный лысый червяк со спущенными штанами, учащенно дыша, пакостно повизгивая и пуская слюни, истязал… Аню! Так по крайней мере показалось Шраму. Впрочем, Ира действительно была очень похожа на покойную сестру. Шрама захлестнула волна отвращения и ненависти. Пусть он убийца, пусть гореть ему в аду, но этот ублюдок!!! Шрам действовал молниеносно: мордой гада об стенку, ногой по яйцам… Верещишь, старая блядина, мерзкая работорговка?! Ну так получи кулаком в рыло, отдохни малость в нокауте… Воешь, Димочка?! Больно тебе?! А девчонке, думаешь, не больно?! Чего ты там блеешь, козел?! Друзья, гришь?! Да мне впадлу иметь таких друзей!!! Твое место у параши, пидор гнойный! Опять блеешь? Гм, придется успокоить… Ногой в пятак да локтем по хребту… Готов, отключился… Аня, Анечка, прости Христа ради за прошлое… Почему ты плачешь? Сейчас мы уедем отсюда. Далеко уедем, навсегда!.. Наручники — ерунда! Я их простой булавкой открываю. Видишь? Раз, и все! Разомни ручки, затекли небось! Бедненькая ты моя!..