Олег Ярков - Южное направление

– Если у вас нет вопросов, то подходите по очереди, и мы с вами заполним ваши анкеты.

– Почему же нет? Есть! – Это сказал я, начиная запоминаться.

– Хорошо, заполним анкеты, и я поговорю с вами отдельно.

– Не хочу отдельно, хочу сейчас и при всех.

– Тогда встаньте и представьтесь!

– Ещё чего? Вы не учитель, а я не ученик, поэтому буду сидеть. Представляться тоже не буду – вы ведь сами не представлялись. У нас царит равноправие. Теперь перейду к моим вопросам. Первый – о какой именно команде тут шла речь? О той, которая полным составом дружно перебрасываясь мячом, пришла на работу с опозданием? Или у вас есть ещё одна команда, которая непосредственно работает на стройке и недополучает деньги из-за того, что содержит вашу балагурную команду? Вы тешите придуманный командный дух только в ожидании корпоративной пьянки, на которой мужская часть перепьётся и пойдёт блевать под соседние кусты, а другая часть, ваша и накрашенная, станет напиваться медленнее, чтобы успеть, перед нужным начальником, задрать юбку.

Жена толкнула меня в бок, призывая быть сдержаннее в применяемых оборотах. Я кивнул головой для её успокоения, но останавливаться, пока, не собирался.

– Если вы считаете, что врать самим себе дело благородное – считайте. Только не врите посторонним людям. Это им не нравится. Как, например, мне. Вы врёте о том, что пользовались какими-то работами Карла Юнга. Не подскажете мне, какими? Я так и думал. Хотя я и считаю, что Юнг дурко, однако основная концепция его разработок в области психоанализа и периферийной психомоторики заключается в том, что индивидуум, оказавшийся заложником ситуации, внутри которой он не может руководить этой самой ситуацией, и не может влиять на неё, испытывает стресс и дискомфорт, приводящий к длительным психическим расстройствам и проявлению скрытых доселе фобий. Не расшифруете мне, каким боком вы свою командность сочленили с концепцией психоанализа Юнга? Ответ – никаким, потому, что вы твёрдо усвоили, что приходящие на собеседование никогда не слышали о бедном Карле. А ведь на нём вы строите своё враньё. И последнее. В каждом кабинете в вашем офисе стоят компьютеры, завязанные на один сервер. В каждом кабинете стоит телефон, завязанный на собственную мини АТС. Тогда почему члены вашей команды не работают, а ходят по коридорам с какими-то папками? Скорее всего, пустыми. Командный дух, как грозный призрак старого шамана не позволяет пользоваться компьютером? Отнюдь. Вы просто не умеете потому, что не хотите уметь и ещё потому, что не для того вы придумали этот бред с командой и Юнгом, чтобы не работать. Вы просто копируете всё то, что делает сегодня премьерша на доверии в Киеве. А это значит, что будущего у вас нет, и что вас скоро расформируют вместе с командой и Юнгом, царство ему небесное. Пойдём?

Последним словом я обратился к жене, предлагая покинуть этот командный шабаш. Уже около дверей главная девица догнала меня вопросом

– Кто вы такой?

– Пора бы знать начальство в лицо. Я – Карл Юнг.

Мы снова оказались в коридоре, по которому деловито сновали, цокая высокими каблучками, разукрашенные девицы, прижимая к правильно оформленному бюсту файловые папки.

– Ты думаешь, что тот, из кафе, имел в виду именно такой способ запоминания?

– Не знаю, но, если бы я был ведущим подростковой телепрограммы, то сказал бы, что у меня такой стиль.

– А когда ты так детально изучил Юнга?

– Я его не учил. Я же сказал, что считаю его… хотя, какая разница?

– Что будем делать?

– Покрутимся здесь минут пять и поедем.

Но на третьей минуте нашего кручения меня кто-то требовательно взял за локоть.

– Зайди-ка сюда!

Это был высокий мужик в светлом костюме и с требовательным лицом, из-за которого выглядывала ведущая треннинговых курсов.

Я повернулся к жене и тихо сказал.

– Сработало! Я не надолго. Никуда не уходи и отсекай любые разговоры, хорошо?

Не отпуская мой локоть, хозяин светлого костюма почти втолкнул меня в кабинет.

– Кто ты такой? – Спросил он, обходя меня и принимая грозную стойку.

– Сейчас отвечу. Минутку.

Я открыл дверь и, выйдя в коридор, сделал вид, что читаю надпись на двери кабинета. При этом я успел подмигнуть жене.

– Извините, что мельтешу. Я думал, что совсем ошибся. Оказывается – нет. Это ваш кабинет?

– Кто ты такой?

– Если ваш, – сказал я, сделав голосовой акцент на слове «ваш», – то не скажу.

– Ты, ****ь, не понял, что я сказал?

– Понял я всё. И отвечаю. Почему старший экономист, типа вас, требует от посетителя его идентификации? Вы тут охранник на полставки?

– Сейчас ты ментам будешь рассказывать, кто и где на полставки, – грозно сказал светлокостюмный и потянулся к телефону.

– Сначала узнай, на кого повышаешь голос, экономист! Я в молодости тоже наорал на одного мужика, а то оказался Брежнев. Извиняться пришлось.

Не думаю, что экономист так сильно любил Брежнева, но звонить он никому не стал. Только внимательнее, чем при впихивании меня в кабинет, стал рассматривать.

– Свидание закончено. Я пошёл.

Тоскующий Валера крутил ручку настройки радио, развалившись на разложенном сидении.

– И что у нас плохого?

– Всё. В этом «Инцесте» негде выпить кофе, представляешь? Кстати, сколько сейчас часов после рассвета? Ого! Поехали, перекусим.

Мы нашли какое-то кафе, недалеко от кинотеатра. Оно нам понравилось, потому, что, во-первых, в нём не было явных признаков восточного колорита, а во-вторых, предлагаемые блюда были понятны даже по названиям.

Разговор, как и положено во время еды, имел бессистемный характер. Море, жара, одежда на прохожих и тому подобная болтовня плавно перешла на пересказ о минувшем собеседовании.

– Так я не въехал, твой Юнг в натуре дурко?

– Я не… понимаешь, были на свете два мужика, которые старались выгоднее продать свои идеи, касающиеся психоанализа. Победил некто Фрейд. Но ни один, ни другой не объясняют причин возникновения подобных расстройств. Они предлагают только своё видение проблемы. А раз в этой гонке преследования финишировал Фрейд, то вся психология и психиатрия подгоняют диагнозы пациентов под его выводы. Так проще лечить, тем более, что особой разницы нет – Фрейд или Юнг, Карл Маркс или Чарли Чаплин – болтовня о психоанализе заканчивается лечением седативными средствами и транквилизаторами.

– Если разницы нет, то чем будем заниматься сегодня и завтра?

– Сегодня ничем. Если хотите – пойдём, погуляем. Завтра я снова пойду в фирму в качестве раздражителя.

– Что ты собираешься там делать? Провоцировать драку? Может, хватит сегодняшнего визита?

– Мне приказано их подразнить. На втором этаже полно всяких стендов, помнишь? Вот их я поснимаю на мобильный и спокойно уйду. Пусть потом думают, что хотят. Я вообще планирую завтра старательно молчать. Так что из-за меня не переживай.