Александр Скрягин - Те, что живут рядом. Детективная повесть

Та ночь вполне могла стать для них последней.

К счастью, не стала. Утром законсервированный агент, нарушив все инструкции, сообщил им по телефону, что они раскрыты, в течении месяца находились под наблюдением, а накануне было принято решение об их аресте.

На следующий день они были уже в Дубае, потом на румынском сухогрузе попали в Констанцу, а еще через два дня были в Москве.

В результате долгого разбирательства руководство пришло к выводу, что вина за провал задания лежит на них самих. Был издан приказ, выводящий их из состава разведывательного главка. Им предложили перейти на работу в хозяйственное управление СВР.

Предложение их не устроило. Они подумали, что их карьера во внешней разведке закончена, а, раз так, предстоящая работа за канцелярскими столами теряла всякий смысл.

И они с Оксаной решили поехать в город на Иртыше. Для Полковника он был родным. А у Оксаны там жили родители бывшего мужа, на руках у которых подрастала их общая дочь. С мужем они расстались много лет назад. Сам он жил в Казахстане, и него давно была новая семья.

Майор запаса занялась бизнесом и воспитанием дочери, а его отдел кадров территориального управления безопасности, которому были поручено их трудоустройство, направил в органы внутренних дел. Как ему сказали, для их укрепления. Так он оказался там, где и начинал свою биографию, – в милиции.

После у них с Оксаной никогда ничего больше не было. Они не стали ни любовниками, ни супругами. Но он знал, что, если кому и мог верить до конца, то это ей – Оксане Ковальчук. Вот этой полной женщина со стареющим лицом.

– Что задумался, полковник? – услышал он Оксанин голос.

– Не грусти! Что было, то было… Однако, жизнь продолжается… Ну, я поехала. Ты не теряйся! Звони, хоть иногда… Может тебя подвезти, а, Лева?

Он сначала кивнул, но немного подумал и отказался. Лев Александрович всегда слушался интуицию. Послушался и в этот раз.

Он несколько раз неторопливо прошелся по холлу, продолжающему жить в волнующем режиме ожидания. Краем уха поймал разговор о том, что Абдаллах отправился на встречу с губернатором области. Прогуливаясь, обшарил взглядом все углы, но ничего интересного не обнаружил. Сказал про себя пару крепких слов в адрес своего внутреннего голоса и покинул гостиницу.

В сосновой роще стояла первобытная тишина.

Направляясь в сторону шоссе, Полковник смотрел не по сторонам, а, как учили в детстве, себе под ноги. Но многие мудрые правила надо выполнять избирательно, иногда – с точностью до наоборот.

Что-то словно легонько щелкнуло его в лоб. Он остановился, поднял глаза и посмотрел прямо перед собой.

То, что он увидел между деревьями, его очень заинтересовало.

Впереди, совсем недалеко лежало шоссе. На его обочине стоял легковой автомобиль. Рядом с ним высилась

маякоподобная фигура в темном пиджаке, белой рубашке и галстуке. Похоже, из сопровождения арабского принца. А рядом стоял кажущийся на его фоне совсем маленьким Мафусаил Нилович Браткрайс.

Оба действующих лица были обращены к нему в профиль.

Полковник шагнул за дерево и стал наблюдать.

Браткрайс находился в оживленном диалоге с высоким собеседником. Он то кивал головой, то отступал на несколько шагов, то снова подходил вплотную к собеседнику. Наконец, он даже слегка присел, будто делая дамский книксен, и широко развел в стороны свои короткие руки. Дескать, режь меня, ешь меня, нету у меня ничего.

Высокий собеседник кивнул, подал Браткрайс руку на прощание, затем сложился пополам и вставил свое тело между рулем и сиденьем. Мафусаил напоследок что-то энергично сказал ему и передал кожаную папку для бумаг. Его собеседник кивнул, хлопнул дверцей, и вместе с автомобилем исчез с шоссейного полотна, будто его и не было.

Браткрайс замахал руками, как ветряная мельница, вскочил в первый остановившийся автомобиль и отбыл в противоположную сторону.

Полковник стоял среди сосен и недоумевал.

Он, что бывало с ним не часто, действительно, не понимал, что все это значит?

У неба были окна.

Полковник стоял и смотрел на четыре горящих в ночи окна.

И представлял, как среди китайских ширм, свисающих с потолка штор и полок с цветами, движется стройная беловолосая женщина в китайском халате, то растворяясь в воздухе, то возникая ниоткуда. Мелькает она в разных концах гигантской комнаты, летит по своему странному жилищу-лабиринту, пытаясь убежать от самой себя.

Он вздохнул и медленно зашагал в сторону невидимого в ночи элеватора. К Мафусаилу.

Ночь была теплой, как это почти всегда бывает в Сибири в августе месяце. Из-под чернеющих в темноте кустов сибирской акации веяло сыростью и грибами. Обдавая хмельным запахом свежей выпечки, по-медвежьи переваливаясь с боку на бок, мимо него медленно проезжали развозящие хлеб грузовые «газели».

Со стороны железнодорожной станции доносились гудки электровозов, стук катящихся по рельсам вагонов, переговоры диспетчеров по громкой связи. Женский голос что-то по-учительски строго приказывал, а мужской суровым тоном покорно соглашался.

Когда-то, почти тридцать лет назад, Вова Подолякин сказал, что было бы неплохо вскрыть какой-нибудь товарный вагон, стоящий на станционных путях. Несмотря на некоторые нравственные сомнения, посеянные воспитанием, и страх быть пойманными, они с Мафусаилом не долго сопротивлялись уговорам.

Видимо, решающую роль сыграли показанные Вовой джинсы, которые он якобы стащил из собственноручно вскрытого им контейнера.

Такой же теплой августовской ночью они выбрались из кустов и проникли в лабиринт, состоящий из бесчисленных заполняющих станцию товарных эшелонов. Долго бродили вдоль бесконечно тянущихся в обе стороны вагонов. С замиранием сердца, – вдруг сейчас поезд тронется! – пролезали под вагонами рядом с грозными дисками колес, поблескивающими отполированными о рельсы рабочими поверхностями. Наконец, Вова нашел нужный вагон. Взятыми с собой садовыми ножницами они перекусили проволоку, на которой висела свинцовая пломба, и, навалясь все втроем, сдвинули с места тяжелую дверь.

Вагон был доверху забит картонными ящиками с неразличимыми в темноте надписями.

Ящики стояли друг на друге так плотно, что, несмотря на все старания, им никак не удавалось извлечь их из доходящей до потолка сплошной картонной стены.

Тогда они садовыми ножницами и финкой Вовы Подолякина разрезали боковую сторону одного из нижних ящиков. Мафа пошарил рукой и с трудом вытащил оттуда круглую железную банку. Это оказался индийский растворимый кофе.

И в этот момент совсем рядом они услышали топот и крик «Стой!»