Морье Дю - Трактир Ямайка

-- Ничего твердо не обещаю. Если меня долго не будет, то не жди. Не забывай, что я могу понадобиться тете Пейшнс.

-- Ну да, давай, придумывай себе оправдание.

-- Я знаю, где перейти ручей, -- сказала Мэри, -- не ходи со мной дальше. Сама найду дорогу. Надо ведь идти по бровке этого холма?

-- Мое почтение хозяину. Скажи ему, что Джем, мол, надеется, что он смягчился и не сквернословит, как раньше. Да, спроси его, не желает ли он, чтобы я повесил букетик омелы у входа в "Ямайку". Смотри, не свались в воду. Хочешь, я перенесу тебя через запруду, а то ноги промочишь?

-- Да хоть по пояс окунусь, это мне не повредит. Всего тебе хорошего, Джем Мерлин.

Мэри смело шагнула в быстрый ручей. Однако ей пришлось приподнять подол юбки. Джем рассмеялся, но она уже перешла на другой берег, зашагала по направлению к холму, так и не обернувшись, чтобы махнуть рукой на прощание.

"Попробовал бы он помериться силой с парнями с юга, -- подумала она, - хотя бы, к примеру, из Хелфорда, Гвика или Мэнэкэна. А в Константине жил один кузнец, который мог бы уложить его одним пальцем. Чем гордится этот Джем Мерлин? Конокрад, заурядный контрабандист, мошенник, а может быть, и убийца. Превосходные мужчины рождаются на этих болотах, сразу видно! Однако его она нисколько не боится и докажет это: вот возьмет и поедет с ним на сочельник в Лонстон!"

Уже надвигались сумерки, когда она пересекла дорогу и вошла во двор "Ямайки". Как обычно, дверь была заперта на засов, окна наглухо закрыты ставнями. Трактир выглядел мрачным и необитаемым. Она обогнула дом и постучалась в дверь кухни. Тетя тотчас открыла. Она выглядела бледной и взволнованной.

-- Дядя спрашивал о тебе целый день, -- сообщила она. -- Где ты была? Сейчас почти пять, а ушла ты с утра.

-- Гуляла на болотах, -- ответила Мэри. -- Не думала, что я тут нужна. С чего это дядя Джосс заинтересовался мной?

Не без испуга она посмотрела в угол кухни, где стояла его постель. Дяди не было.

-- Куда он ушел? -- спросила Мэри. -- Ему полегче?

-- Он захотел посидеть в гостиной, -- сообщила тетя. -- Сказал, что на кухне ему надоело. С полудня сидит там у окна и тебя высматривает. Постарайся сейчас угодить ему, Мэри, разговаривай с ним учтиво и не перечь. Очень уж с ним тяжело, как он начинает приходить в себя... Силы к нему возвращаются, и он становится своенравным и вспыльчивым. Будь поосторожнее в разговорах с ним, хорошо, Мэри?

Перед ней была прежняя тетя Пейшнс; она нервно подергивала руками и жевала ртом, беспрестанно оглядывалась назад. На нее было жалко смотреть, и Мэри разволновалась сама.

-- И зачем это вдруг я ему понадобилась? -- переспросила она. -- Он ведь никогда не находит, о чем поговорить со мной. Что ему может быть нужно?

Тетя Пейшнс часто моргала, губы ее привычно подрагивали.

-- Это просто его причуда, -- ответила она. -- Он все что-то бормочет и разговаривает сам с собой; тебе не нужно обращать внимания на то, что он говорит в такие минуты. Он в самом деле сам не свой. Пойду скажу ему, что ты дома.

Она направилась по коридору в гостиную.

Мэри подошла к кухонному столу и налила себе стакан воды. В горле у нее пересохло, руки дрожали. "Какая я дура", -- подумала она. Только что на болотах, казалось, ничто не могло ее испугать, но стоило ей очутиться в трактире, как мужество покинуло ее, она затрепетала и занервничала, как ребенок.

Тетя Пейшнс вернулась.

-- Он успокоился, -- прошептала она. -- Задремал в кресле. Теперь может проспать до вечера. Мы поужинаем с тобой, чтобы пораньше покончить с этим. Для тебя есть кусок холодного пирога.

У Мэри пропало всякое желание есть, она с трудом глотала. После второй чашки горячего чая она отодвинула тарелку. Обе молчали. Тетя Пейшнс все время пугливо поглядывала на дверь. Когда с ужином было покончено, она молча убрала со стола. Мэри подбросила немного торфа в огонь и подсела к очагу. Поднимавшийся вверх горьковатый сизый дым ел глаза; тепла же почти не прибавилось.

Вдруг из холла донеслось хриплое надсадное дыхание часов. В тревожной тишине дома грозно раздалось шесть ударов. Мэри слушала с замиранием сердца. Казалось, прошла целая вечность, пока не отзвучал, гулко прокатившись по всему дому, последний удар. Медленное тикание часов продолжалось, и из гостиной не доносилось больше ни звука. Мэри вздохнула свободнее. Тетя Пейшнс сидела у стола, низко наклонив голову, и при свете свечи пыталась вдеть нитку в иголку. Поглощенная своим занятием, она сжала губы и наморщила лоб.

Длинный вечер подходил к концу, а в гостиной по-прежнему стояла мертвая тишина. Голова Мэри отяжелела, глаза слипались. Сквозь дрему она слышала, как тетя тихо отодвинула стул и положила свое шитье в шкаф, а потом прошептала над ее ухом:

-- Я пошла спать, дядя теперь уже не проснется. Должно быть, он устроился там на ночь, тревожить его не стану.

Мэри пробормотала что-то в ответ; из коридора послышались легкие шаги и скрип ступенек, дверь наверху тихо закрылась.

Девушка чувствовала, как все больше проваливается в сон, голова ее опустилась на грудь. Мерное покачивание маятника превращалось в ее сознании в звук тяжелых медленных шагов: раз... два... раз... два... Шаги следовали один за другим. Мэри видела во сне болота и журчащий ручей. Она шла, и ноша на ее плечах была непомерно тяжелой... Если бы она могла опустить ее хоть ненадолго и прилечь на берегу, отдохнуть, уснуть... Ей было очень холодно, ноги насквозь промокли. Надо бы взобраться повыше, подальше от воды...

Очаг совсем погас. Мэри открыла глаза и обнаружила, что лежит на полу рядом с кучкой белого пепла. На кухне было холодно и темно -- свеча еле горела. Она зевнула, ежась от холода, вытянула вперед онемевшие руки и, подняв глаза, вдруг увидела, как дверь на кухню тихо и медленно открывается.

Опершись руками о пол, она замерла в испуге. Минуло несколько мгновений, но ничего не произошло. Дверь опять слегка приоткрылась и вдруг распахнулась настежь, громко ударив о стену. Вытянув перед собой руки и покачиваясь, на пороге вырос Джосс Мерлин.

Вначале девушка подумала, что он не видит ее. Уставясь в стену прямо перед собой, Джосс замер, словно не решаясь войти. Он стоял, не издавая ни звука. Мэри казалось, что в наступившей тишине слышно, как громко стучит ее сердце, и она низко пригнула голову. От Джосса ее отделял кухонный стол. Дядя медленно повернулся и некоторое время молча смотрел в ее сторону. Когда он наконец заговорил, голос его звучал хрипло и напряженно, еле слышно.

-- Кто здесь? -- спросил он. -- Что ты тут делаешь? Почему не отвечаешь?

Его бледное лицо было похоже на серую маску, налитые кровью глаза смотрели, не узнавая. Мэри затаилась.

-- Убери нож, -- прошептал он, -- убери, тебе говорю!

Мэри скользнула рукой по полу и коснулась кончиками пальцев ножки стула, но ухватиться за нее не смогла -- ей было не дотянуться. Боясь пошевельнуться, она затаила дыхание. Нагнув голову и растопырив руки, Джосс вошел в кухню и стал красться к ней вдоль стены. Мэри следила за его руками: вот они на расстоянии ярда от нее, вот она уже чувствует его дыхание...