Эллен Клэнси - Пациент #13

– Ко мне? – озадаченно спросила я, повернувшись к нему. Кто бы мог прийти? Джозеф или мать? Вопросы заставили меня стоять в ступоре, я размышляла над ними и пыталась угадать.

– Да! Шевелись! – крикнул санитар, толкнув меня. Его сильные руки больно отпечатались на моей спине. Я немного скривилась, но не издала ни звука.

– Как вас зовут? – спросила я, медленно шагая к двери. Меня интересовал этот вопрос, ведь я вижу его пару раз на день.

– Зачем это тебе? – удивлённо спросил он. Санитар не понимал моего вопроса. Он не привык слышать такое от пациентов.

– Хотя бы для того, что вы знаете, кто я, – мой тон слишком грубо прозвучал, будто это я санитар, а он пациент.

– Роберт Уильямс, – мужчина всё-таки ответил мне. Он ждал моей реакции, немного замедлив шаг.

– Хорошо, Роберт Уильямс, я последую за вами.

Мы шли по длинному коридору, в то время как смирительная рубашка сковывала мои движения и жутко мешала. Санитар, он же Роберт, шёл совершенно спокойно, наверное, привык водить психов из одного кабинета в другой. Я уважаю его работу и ненавижу одновременно. Он выглядит грубым и жестоким, хотя мог бы быть немного мягче на радость пациентам. Мы и так сидим в палате словно в клетке, и не видим доброты со стороны незнакомцев. Я также понимаю и Роберта, он боится, что ему нанесут вред. Например, если бы я атаковала его сейчас, он бы со спокойным лицом блокировал меня своей дубинкой, а после применил бы успокоительное. Всё-таки он мог бы говорить «Доброе утро», либо желать спокойной ночи, от этого ещё никто не умер.

Я заметила, как санитар открыл дверь. Он стал ждать, пока я не войду первой, наверное, так положено по технике безопасности. Мне пришлось пройти, но я страшно боялась увидеть лицо своего посетителя. Я заметила, что в комнате было достаточно светло. Три окна освещали её, заставляя превратиться из пугающей обстановки в милую и достаточно спокойную. Радость запылала в моих глазах, я чуть ли не заплакала от увиденного. Солнце светило прямо на меня, лаская кожу своими лучами.

– Садись на стул и не рыпайся, иначе будет больно, – Роберт отвлёк меня от мыслей, и я резко повернула голову в его сторону. Он указал на шокер, который был прикреплён к ремню.

– Я поняла, – со страхом в глазах ответила я, при этом кивнув для большей убедительности.

Стул оказался совсем неудобным, но это меня мало волновало. Главный вопрос был в том, кто пришёл ко мне. Кто этот посетитель, он или она? А может, оба? Кто хочет поговорить со мной и спасти, освободив из этого ужасного здания? Огонёк надежды горел, пока я не увидела самого посетителя. Это не спаситель, а мой губитель. Она зашла, смеясь мне в лицо, её улыбка означала победу надо мной. Сколько она ждала этого момента? Год? А может, два? Как она могла так поступить со мной? Мать… Она заперла меня в этом аду и только сам Бог знает, что у неё на уме. Женщина присела напротив меня, она не пыталась скрыть радость, даже наоборот. В её глазах прыгали чёртики, которые праздновали моё поражение.

– Привет, София, – её голос болезненно впился в мою душу. Я сдерживала слёзы, чтобы не заплакать. Передо мной сидит мать, которая отдала свою дочь, выбросила, словно ненужную вещь.

– Зачем? – спросила я, и на глазах выступили предательские слёзы. Она ухмыльнулась, показав своё превосходство. Женщина немного отвела взгляд, чтобы осмотреть комнату, а затем меня.

– Ты мешала мне всю жизнь, София, – безэмоционально ответила мать. Она прожигала меня своим взглядом, я хотела отвернуться, убежать, лишь бы не видеть её.

– Чем? Я хорошо училась, поступила в университет, подрабатывала в кафе. Чем я тебе мешала? Я старалась быть примерной дочерью! Ты всю жизнь меня ненавидела. За что?! – мой голос сорвался на крик, я боялась услышать ответы на вопросы, но всё-таки задала их. Станет ли мне легче? Не знаю, но теперь я вижу, что мои старания никому были не нужны.

– Продать квартиру. Я давно решалась, но тогда бы я была плохой матерью для знакомых и соседей. Все бы осудили меня за такой поступок. Репутация – вещь тяжёлая. Если её потерять, можно и вовсе не вернуть на прежнее место. Как ты знаешь, у меня есть Боби, он зовёт меня к себе, в другую страну, но ты в мои планы никак не входишь. Ты мешала мне всю жизнь, с того момента, как решила поселиться у меня в животе! Из-за тебя нас бросил отец! Дорогая, я заплатила крупную сумму, чтобы тебя оставили здесь на всю жизнь. Будь примерной девочкой, как ты умеешь, – она скривилась, показав всю свою подлую личность. Мой разум не верил в происходящее. Я желала выбросить её слова из головы, забыть этот день и ждать свою маму, как спасителя.

– Это ты сумасшедшая, а не я! Я ненавижу тебя! – закричала я, встав со стула. Мои эмоции бушевали. Мне хотелось причинить ей вред, чтобы она запомнила меня на всю свою жизнь, но я была скована.

Вдруг мои чувства остыли, и я хотела сесть на место, но было уже поздно… Санитары прибежали ей на помощь. Меня били дубинками, словно дикого зверя, избивали со всей силы по хрупкому телу. Я упала на пол и закричала, но не от физической боли, а от душевной. Мне было настолько плохо, что я вмиг осознала свою ничтожность. Теперь меня никто не освободит… Никто! Надежда пропала, исчезла и испарилась в воздухе… Я здесь навсегда. Это слово резало мои уши, мой разум. Мой дом теперь там, где ад на Земле. Вокруг меня одни бесы, и я скоро стану как они. Безумной Софией… Безумной Гербер…

Моё спокойствие прервал крик девушки. Мне пришлось вскочить с кресла и подбежать к двери. Я приоткрыл её и вышел в коридор. Передо мной стояла страшная картина: София кричала и проклинала собственную мать. Крик у неё был словно у сумасшедшей, она вырывалась из цепкой хватки санитара, стараясь укрыться от ударов второго. Её волосы снова были взъерошены и торчали во все стороны, лицо в крови, впрочем, как и всё тело. Может, тело и не сильно сопротивлялось, но дух вырывался, пытаясь освободиться. Она крутила головой, хотела найти помощь и встретилась с моим взглядом. Я ничего не сделал, только стоял в ступоре и смотрел в её глаза. Девушка поняла, что ей уже никто не поможет, она расслабилась и отключилась, её организм перестал бороться…

Сандра Гербер медленно и уверенно вышла из кабинета. Она поправила своё красивое платье, надела дорогие перчатки со шляпой и направилась к выходу. Женщина выглядела спокойной, будто это была вовсе не её дочь, а мерзкая грязь из-под ногтей, от которой она наконец-то избавилась. Пройдя мимо меня, она улыбнулась и пошла дальше по коридору, в сторону выхода. Я со страхом смотрел на неё, если и есть здесь монстр, то это только она. Сущий дьявол, который отравил жизнь своей дочери и кинул на произвол судьбы в эту больницу. Все в городе прекрасно знали, что здесь не церемонятся с пациентами. За каждое непослушание – удары дубинкой и шокером. За каждую оплошность – эксперименты. Что может быть хуже для больного, чем эксперименты? Они говорят, что это им на пользу, но всё не так. Врачи убивают разум пациента, пичкая их таблетками и используя свои новые запрещенные методы лечения. Я видел много раз, как пациент шёл на поправку, но вдруг, после очередного эксперимента, в его глазах пропадал огонёк жизни. Они становились мутными и безжизненными. Для них больше не существовала прежняя жизнь, только отрывки воспоминаний. Жизнь имеет свойство терять всякий смысл, когда ты теряешь себя, свой разум. Я никогда не лечил своих пациентов таким методом. Может, мои разговоры и не сильно помогают, но это безопасно для них. Я не калечу людей, я их лечу, всегда стараюсь выбирать менее агрессивные таблетки, которые не причиняют вред.