Пер Валё - Современный шведский детектив

Он подбежал к письменному столу и схватил какуюто бумагу.

— Сколько же у них всего денег сейчас? — громко размышлял он. — Пятьдесят тысяч загребли в Буросе, сорок тысяч в Гюббэнгене, двадцать шесть в Мерсте и теперь вот еще девяносто… Итого, двести с лишним. Значит, скоро пойдут…

— Куда? — поинтересовался Колльберг.

— На большое дело. Дело с большой буквы. Все остальное — подготовка, чтобы главную операцию финансировать. Да, теперь жди, вотвот грянет.

Он снова забегал по комнате, обуреваемый радостным предвкушением.

— Но где? Где, дамы и господа? Сейчас… давайте подумаем. Какой ход сделал бы я на месте Вернера Руса? На каком фланге повел бы атаку на короля? А вы?.. И когда?

— Кто этот Вернер Рус, черт возьми? — спросил Колльберг.

— Эконом — ну, вроде главного буфетчика на самолете. В авиакомпании работает, — объяснил Гюнвальд Ларссон.

— Прежде всего он преступник! — воскликнул Бульдозер Ульссон. — Вернер Рус гений в своем роде. Это он им планы разрабатывает, без него Мальмстрём и Мурен были бы простые пешки. Он умственную работу делает, все до мелочей предусматривает. Сколько ворюг ходили бы без работы, если бы не Рус. Король преступного мира! Или, если хотите, профессор…

— Не надрывайся, — вмешался Гюнвальд Ларссон. — Ты не на судебном заседании.

— А мы вот что сделаем: схватим его! — Бульдозер Ульссон явно был восхищен своей гениальной идеей. — Прямо сейчас и возьмем.

— А завтра отпустим, — сказал Гюнвальд Ларссон.

— Ничего. Важно сделать неожиданный ход. Может, собьем его с толку.

— Ты уверен? В этом году его уже четыре раза задерживали.

— Ну и что?

Бульдозер Ульссон ринулся к двери. Его настоящее имя было Стен. Но об этом никто не помнил, разве что жена. Зато она, должно быть, забыла, как он выглядит.

— Похоже, я чегото не понимаю, — сказал Колльберг.

— Насчет Руса Бульдозер, пожалуй что, прав, — сказал Гюнвальд Ларссон. — Редкостный пройдоха, и всегда у него алиби. Фантастические алиби. Как до дела доходит — он либо в Сингапуре, либо в Сан Франциско, либо в Токио, либо еще гденибудь.

— Но откуда Бульдозеру известно, что Мальмстрём и Мурен причастны к этому налету?

— Шестое чувство, интуиция… — Гюнвальд Ларссон пожал плечами и продолжал:

— Ты мне другое объясни. Мальмстрём и Мурен — отпетые гангстеры. Их сто раз задерживали, они каждый раз выкручивались, но все же под конец угодили в Кумлу. И вдруг этих молодчиков отпускают домой на побывку.

— Нельзя же вечно держать людей взаперти наедине с телевизором.

— Конечно, конечно, — согласился Гюнвальд Ларссон.

Они помолчали.

Оба думали об одном. Государство не один миллион ухлопало на тюрьму Кумла, все было сделано, чтобы физически изолировать правонарушителей от общества. Иностранные знатоки учреждений такого рода говорили, что камеры Кумлы, пожалуй, угнетают и обезличивают человека как ни один другой застенок в мире.

Отсутствие клопов в матрацах и червей в пище не может возместить полное отсутствие человеческих контактов.

— Кстати, насчет этого убийства на Хурнсгатан, — заговорил Колльберг.

— Какое там убийство. Скорее, несчастный случай. Она выстрелила нечаянно. Наверно, даже не знала, что пистолет заряжен.

— Ты всетаки уверен, что это была девушка?

— Конечно.

— А как же насчет Мальмстрёма и Мурена?

— Как — взяли да и послали на дело деву.

— А отпечатки пальцев есть? Ведь она, кажется, была без перчаток.

— Отпечатки были. На дверной ручке. Но ктото из служащих банка хватался за эту ручку до того, как мы подоспели. Так что все смазано.

— Баллистическая экспертиза?

— Будь спокоен. Эксперты получили и пулю, и гильзу. Сорок пятый калибр, скорее всего, «лама».

— Изрядный калибр… Особенно для девушки.

— Да уж. Бульдозер говорит, оружие тоже указывает на эту компанию — Мальмстрём, Мурен и Рус. Они всегда пользуются крупным калибром, страх нагоняют. Но…

— Что — но?

— Мальмстрём и Мурен не стреляют в людей. Во всяком случае, до сих пор не стреляли. Если ктонибудь артачится, пустят пулю в потолок, и сразу полный порядок.

— Какой же смысл брать этого Руса?

— Не знаю, может быть, Бульдозер рассуждает так: если у Руса неопровержимое алиби — скажем, в пятницу он был в Иокогаме, — можно биться об заклад, что план операции разработан им. Если же он находился в Стокгольме, тогда дело сомнительное.

— А как ведет себя в таких случаях Рус? Не поднимает бучу?

— Никогда. Он подтверждает, дескать, Мальмстрём и Мурен — его старые друзья, это верно, и ах, как жаль, что они пошли по кривой дорожке. В прошлый раз даже спросил, не может ли он чемнибудь помочь своим корешам. Член коллегии Мальм был при этом. Как услышал эти слова, чуть не околел от злости.

— А Ульссон?

— Бульдозер только заржал. Хитрый ход, говорит.

— На что же он рассчитывает?

— Сам слышал — ждет следующего хода. Считает, что Рус замыслил большое дело для Мальмстрёма и Мурена. Видно, приятели надумали загрести такой куш, чтобы потом можно было смотаться за границу и жить до самой смерти на ренту.

— Обязательно банк пощупают?

— Бульдозер только банками занимается, на все остальное ему плевать, — сказал Гюнвальд Ларссон. — Должно быть, так ему велено.

— А свидетель что же?

— К которому Эйнар ездил?

— Ну да.

— Был тут сегодня утрам, смотрел фотографии. Никого не опознал.

— А насчет машины он уверен?

— Железно.

Гюмвальд Ларссон долго молчал, дергая пальцы до хруста в суставах, и наконец произнес:

— С этой машиной чтото не так.

День обещал быть жарким, и Мартин Бек достал из шкафа самый легкий костюм, голубой. Он купил его месяц назад и надевал всего один раз. Натягивая брюки, увидел на правой штанине шоколадное пятно и вспомнил, что в компании с двумя детьми Колльберга тогда было съедено энное количество сладостей.

Мартин Бек снял брюки, пошел на кухню, намочил горячей водой уголок полотенца и потер пятно, отчего оно еще больше расплылось. Но он не сдался и, продолжая упорно сражаться с брюками, подумал, чего же стоил их брак с Ингой, если ему только в таких вот случаях недостает ее… Уже половина брючины мокрая, зато пятно — ага, почти исчезло. Он пригладил складку большим и указательным пальцами и повесил брюки на спинку стула у открытого окна, чтобы солнце подсушило.

Еще только восемь, но он проснулся давно, несколько часов назад. Накануне неожиданно для себя заснул рано и спал на диво спокойно, без снов. Первый после долгого перерыва рабочий день был не таким уж напряженным, а всетаки утомил его.

Мартин Бек открыл холодильник, поглядел на пакет с молоком, на масло, на одинокую бутылку пива: вечером по пути домой надо будет зайти в магазин. Взять пива и йогурта. Или бросить пить йогурт по утрам, уж больно невкусно… Но тогда нужно придумать на завтрак чтонибудь другое, врач сказал, что необходимо восстановить хотя бы те килограммы, которые он потерял после выписки из больницы, а лучше всего прихватить еще немного.