Пер Валё - Современный шведский детектив

Обычность Мальмстрёма и Мурена становится еще более очевидна, когда последний делится своими соображениями по поводу роста преступности в Стокгольме: «Положи в карман больше десятки — непременно ограбят. А если меньше десятки — шпана со зла пырнет тебя ножом. На днях я прочел в газете, что фараоны боятся по одному ходить». Это ощущение типичного обывателя, а в устах вооруженного до зубов грабителя банков оно вызывает немалый комический эффект. Но смех смехом, а если и таким, как Мурен, следует опасаться за жизнь и кошелек, то ясно, что преступность в Швеции действительно достигла, как говорится, критической точки.

Вале и Шеваль как будто задались целью дать социологический срез преступного мира. На самом верху Вернер Рус, наводчик и стратег, «мозговой трест», всегда остающийся в стороне и имеющий стопроцентное алиби, за ним Мальмстрём и Мурен, профессионалы-исполнители, тоже люди не без размаха, приглашающие себе на подмогу «коллег» из ФРГ. По сравнению с ними Мауритсон, специализирующийся на наркотиках и порнографии, явно мелкая сошка. Казалось бы, совершенно случайно пошли на преступление Монита и Свярд. Но во всех этих персонажах есть нечто общее — сознательный аморализм, отсутствие нравственных норм и критериев. Живя в обществе, где мораль фальшива и лицемерна, а все добродетели попраны и вызывают иронию, они не видят для себя никакого смысла руководствоваться принципами честности и порядочности.

Любопытно и закономерно, что все три совершенных в романе преступления оказываются, по сути, нераскрытыми, несмотря на усилия полиции, хлопоты Бульдозера Ульссона, талант и добросовестность Мартина Бека. Разгадку узнаем мы, читатели, а представители закона остаются в счастливом неведении даже тогда, когда в результате случайности к ним в руки попадает Мауритсон, которого судят за преступление… им не совершенное.

Сильная сторона дарования Вале и Шеваль — умение сопрягать живые, правдивые человеческие характеры, раскрывающиеся в конкретных исторических обстоятельствах, с прямой публицистичностью. Примеров тому в «Запертой комнате» множество.

«С некоторых пор вооруженные налеты участились, и тогда начальство распорядилось, чтобы служащие не подвергали себя опасности, не пытались помешать налетчикам или задержать их, а сразу выдавали деньги. Однако было бы неверно думать, что такое решение вызвано заботой о персонале и прочими гуманными соображениями: просто опыт показал, что в конечном счете банкам и страховым обществам это выгоднее, чем выплачивать компенсацию пострадавшим, а то и пожизненное пособие семьям погибших».

Именно так — соображения выгоды превыше всего.

Не преуменьшая опасности, которую несут для любого общества такие, как Мальмстрём и Мурен, авторы откровенно говорят о тех, кто, по их мнению, гораздо опаснее: «Настоящие воротилы банков не грабят. Они сидят в конторах и управлениях и нажимают кнопки. Они ничем не рискуют. Они не посягают на священных коров общества, а занимаются легализованным присвоением, стригут шерсть с рядовых граждан. Они наживаются на всем. Отравляют природу и людей — потом „исцеляют“ недуги негодными лекарствами. Намеренно запускают целые городские районы, обрекая их на снос, — потом строят другие дома, которые заведомо хуже старых. Но главное — они не попадаются».

Немало авторских оценок относится к деятельности шведской полиции. Да, в ней есть честные, добросовестные люди. Но от этого она не перестает быть машиной подавления на службе капиталистического государства. Стремление к власти, презрение к народу, нерадивость при исполнении служебных обязанностей — обо всем этом говорится в романе откровенно и иронично.

С особо ядовитой издевкой пишут Вале и Шеваль о полиции безопасности, преследующей левые силы и пуще зеницы ока берегущей покой американских дипломатов и высокопоставленных визитеров из-за океана. В существовании полиции безопасности «было мало смысла, ведь она по-прежнему занималась преимущественно учетом коммунистов, упорно закрывая глаза на разного рода фашистские организации, а посему, чтобы не остаться совсем без дела, ей приходилось измышлять несуществующие политические преступления и мнимые угрозы безопасности страны. Результат был соответствующий, а именно смехотворный. Однако полиция безопасности представляла собой тактический резерв для борьбы против нежелательных идейных течений, и нетрудно было представить себе ситуации, когда ее деятельность станет отнюдь не смехотворной…».

Авторов беспокоит опасная близость к фашистским взглядам в среде полицейских чинов, и это беспокойство злободневно сегодня не только для Швеции, но и для Испании, Италии и ряда других европейских стран, где реальна угроза правого переворота или, во всяком случае, поднимают голову неофашистские организации.

Особое место занимает в структуре книги линия Реи Нильсен. Быть может, авторы хотели поздней любовью как бы «оживить» образ комиссара полиции. Но думается, эта линия и сложнее, и важнее. В полученном по наследству доме Рея создала своего рода коммуну. Атмосфера понимания, доверия, взаимовыручки стала там нормой.

Жильцы тянутся к теплу, которое излучает эта женщина. Ее привлекательность суждено почувствовать и Мартину Беку. Немного безалаберный, но открытый для всех дом Реи словно островок человечности в море настороженности и безразличия.

Вале и Шеваль полемизируют с теми писателями, которые считают, что страх, агрессивность, насилие изначально присущи человеческой природе. Образ Реи Нильсен — весомый аргумент в этой полемике.

Существенно и то, что в последнем романе декалогии, «Наемные убийцы», комиссар Бек становится еще более близок к Рее — он в каком-то смысле оказывается под ее влиянием, а она — человек безусловно левых убеждений.

Социальная тенденция очевидно сильна и в романе К. Арне Блома «Кто-то дает сдачи». Писатель завоевал признание как автор детективных произведений — он лауреат премии имени Шерлока Холмса. Советскому читателю знакома повесть К. Арне Блома «Баловни судьбы», в которой писатель настойчиво ищет причины, толкающие подростков и молодежь на преступления.

Большинство книг Арне Блома написано в репортажной манере. Он стремится создать у читателя впечатление, что рассказываемые им истории произошли на самом деле, а он их просто записал.

Завязка романа «Кто-то дает сдачи» построена так, будто автор вместе с нами наблюдает за убийцей, ждущим свою жертву. Экспозиция, как и в «Запертой комнате», затягивается. Мы как бы видим тени человеческих фигур, но не различаем лиц. На первых страницах книги Арне Блом пользуется приемом монтажа, причем местоимение «он» относится сразу к двум персонажам. С одним из них — тем, кто стрелял, — мы так практически и не встретимся, однако глубинная причина преступления заявлена автором буквально на самых первых страницах: «Два разных мира всегда замечают друг друга. Вот именно: два разных мира».