Юрий Теплов - Шахидки. Роман

– Встаю, папа, – потянулась она ленивым котенком. И добавила, зная, что ему будет приятно: – Есть хочу. Ты что-то вкусненькое приготовил?

– Собираю на стол, доча. Твои любимые гренки с сыром…

2.

Весь день Юлька бездельничала, хотя выпускные экзамены были на носу. Вчерашний кошмар она выкинула из головы, но царапину на душе чувствовала ежесекундно. И старалась заполнить день приятными и пустыми заботами. Сняла с ногтей облупившийся бледно-розовый лак и наманикюрила их красным. Лениво пролистала какой-то детектив. Испробовала разные прически для своей густой пепельно-каштановой копны… В общем, чистила перышки, пока день не перевалил через половину второй половины.

Отец, вооружившись старой хозяйственной сумкой, отправился на рынок. Проводив его, Юлька перво-наперво достала из-под тахты пакет со вчерашней одеждой. Выскочила на лестничную площадку, спустилась на один пролет к мусоропроводу и похоронила в нем память о случившемся. Затем, как повелел отец, сидела на кухне и приглядывала за кастрюлей, в которой варилось мясо. Сделала себе кофе, отхлебывала его, смакуя каждый глоток, и жевала блины с творогом. Мясной бульон, конечно же, сбежал из кастрюли. Она чуть успела поймать его остатки, выключив газ. Протерла плиту, добавила из чайника в кастрюлю кипяченой воды, чтобы скрыть следы своей безответственности. В этот момент и раздался звонок в дверь. Видимо, вернулся с рынка папа.

Она не спросила: «Кто?». Отщелкнула запор. Распахнула дверь. Перед ее очами предстал собственной персоной прыгун Толик с модной спортивной сумкой через плечо. Заслонив собою проход в квартиру, Юлька уставилась на него, как на муху, ползающую по стеклу.

– Понимаешь, Юля, – проговорил он через паузу. Она не дала ему закончить:

– Чао, бамбино! Носи в кармане запасные трусы! – и захлопнула дверь.

Вернулся с рынка папа. Она помогла ему выложить на стол вакуумные упаковки пельменей, картошку, капусту, помидоры…

Неплохо зарабатывала маман, если они могли в мае позволить себе покупать помидоры и огурчики. А многие знакомые девчонки недоедали, лишь бы купить на барахолке новые китайские джинсы с нашлепками от известной фирмы…

Напоследок папа залез в бездонный карман своего плаща и, достав брусочек киндер-шоколада, церемонно вручил ей. Такой вот он, все еще считал ее маленькой, баловал, как первоклашку. Она сказала «спасибо», чмокнула его в щеку и заявила, что должна идти на тренировку.

– Ты же бросила это занятие, дочка.

– Решила снова заняться.

– Оно, конечно, – неуверенно проговорил папа. – Только не девичье это дело. Но коли решила…

Юлька не стала дожидаться, когда он что-то сотворит из разбавленного кипятком мясного бульона. Натянула старые джинсы, ветровку с капюшоном и сделала родителю ручкой.

Дворец молодежи, называемый раньше Домом пионеров, располагался почти в центре. Доехав на троллейбусе до мэрии, Юлька пошла дальше пешком, мимо трехэтажного здания управления внутренних дел. У входа в него стоял мент с короткоствольным автоматом. Здесь боролся с организованной преступностью усатомордый и золотозубый кавказец.

Её пропуск во Дворец молодежи действовал до конца года. Она уверенно прошла в раздевалку. И там увидела ту, на которую вчера сослалась в разговоре с маман – свою постоянную соперницу на соревнованиях Валю Пинегину. Они никогда особо не дружили, но тут Юлька по-настоящему обрадовалась.

– Валюха!

– Юлька! – оказалась подруга-соперница в ее объятиях. – Снова к нам?.. Тебя дед Рамиль часто вспоминает.

Они спускались по щербатым ступенькам в подвал, где располагался тир.

Валя – маленькая и аккуратненькая, со скуластым личиком и монгольским разрезом глаз. Она была старшей в многодетной семье. Ее мама Нюра была добрейшей женщиной. Юлька убедилась в этом, когда прошлой осенью после финальных соревнований юниоров Валя затащила ее к себе домой, в большую комнату коммунального барака. Кроме нее, в семье было еще трое детей, и за Валей постоянно таскалась семилетняя сестренка Танюшка. Всеми, в том числе и тетей Нюрой, руководила баба Оня, сухая и высокая бабуля с командирским голосом.

В тот раз все уселись за стол, накрытый вытертой клеенкой, и лопали пирожки с капустой. Когда оттрапезничали, баба Оня, глядя на них с Валей, вдруг спросила:

– А женихи-то у вас есть, девчонки?

– Рано еще о женихах думать, – беспечно ответила Юлька.

– Глядите, а то простреляете свою судьбу!

– А я не простреляю, – вмешалась сероглазая Танюшка. – За военного летчика выйду замуж, вот!

– Где же ты его возьмешь? – усмехнулась Валя.

– Колька из двухэтажки станет летчиком…

Такая вот приятная непутевщина промелькнула в Юлькиной памяти, когда они спускались в тир.

Рамиль Ахсанович, увидев Юльку, расцвел улыбкой.

– Девочка! – воскликнул. – Неужели ты пришла к Великому Татарину?

Он с иронией величал себя так, когда бывал в хорошем настроении. Хотя и не так уж ошибался. В свое время он показывал на стрельбище феноменальные результаты. Кто-то из журналистов назвал его в статье Великим Татарином и напророчил ему звание чемпиона мира. Но перед чемпионатом, когда он уже был зачислен в сборную под первым номером, вдруг стал катастрофически слепнуть. И вынужден был отказаться от участия в первенстве.

– В гости или на тренировку? – спросил Рамиль Ахсанович.

– На тренировку, – ответила Юлька. – Вы же сами обещали сделать из меня большую чемпионку.

Он всплеснул руками:

– Обязательно сделаю, девочка! Если ты сама этого захочешь…

Полугодовой перерыв сказался. Юлька лепила восьмерки и девятки. Один выстрел даже загнала в семерку.

– Ничего, девочка, – подбодрил ее дед Рамиль. – Ручки тебя подводят. Перенервничала, да? Весной все девочки нервничают.

У Вали Пинегиной пробоины не выходили из центрального круга. Она собиралась уйти в биатлон, потому пуляла, чуть ли не без передыху, расходуя свои тридцать патронов…

1.

Выпускные экзамены ровно бы пролетели мимо Юльки. Золотая медаль, которую ей пророчили и родители, и учителя, оказалась в дальнем далеке сразу после сочинения. Наделала примитивных грамматических ошибок.

Ей на это было наплевать. От ее школьного провала страдала только маман. Но не буровила ее, как раньше, а только укоризненно вздыхала.

– Пойду в наш пед, – объяснила Юлька. – Мастеров спорта туда принимают вне конкурса.

– Но ты не мастер спорта!

– Буду им.

Пожалуй, она и в самом деле могла бы выполнить норму мастера, потому что тренировалась, как проклятая. Выходя на огневой рубеж, заставляла себя вспоминать свой сон: черные мишенные круги на холеной морде и «десятка» на золотых коронках в развале жирных губ.