Мария Ланг - Наследники Альберты

- Слава богу, ты здесь! Я взяла напрокат насос для подвала, но понятия не имею, как им пользуются. Все, кто хоть что-то смыслит в этом деле, строят заградительные насыпи или работают на плотине в Хаммарбю.

- А я думал, что самое критическое положение на плотине в Нурете,- сказал комиссар, целуя мать.

- Всюду плохо,- вздохнула она.- Надень резиновые сапоги, я тебе покажу, что у нас творится.

Вскоре он с изумлением обнаружил, что весь берег возле их дома залит водой. Волны через забор захлестыва-

ли в сад, лизали корни яблонь и слив. Газоны, клумбы с тюльпанами, купы розовых кустов - все было затоплено водой.

- Бедная мама,- огорчился комиссар.- Твои любимые розы! Но ты не отчаивайся. Все-таки наклон у нашего сада довольно крутой, дом прочный, и фундамент

пока что над водой. Иди отдохни, а я займусь насосом.

Едва он успел разобраться с насосом, который должен был откачивать воду из подвала, как прибежал запыхавшийся Берггрен.

- Наконец-то ты здесь. А я хотел проверить, помогает ли кто-нибудь фру Вийк. Слава богу, у вас все в порядке.

- Тяжко? - спросил комиссар.- Редкий случай: ты еле дышишь и даже не скрываешь этого.

Эрк Берггрен вытер лоб под светлыми вьющимися волосами.

- Со стихией мне еще не приходилось воевать. Четверо суток не ложился. Пожарная охрана, муниципалитет, электростанция, полиция - все на ногах. Теперь главное - выдержат ли плотины.

- В Нурете?

- Прежде всего там. Эта плотина регулирует приток воды из Растэльвы и северной части округа.

- Кому она принадлежит?

- Государству. Но винить там особенно некого. Поток хлынул с такой силой, что просто не успели вовремя открыть затворы, и вода проложила себе другие пути. Теперь под угрозой й сама плотина. Если она не выдержит…

- Вода в озере поднимется, это ясно. Насколько она может еще подняться?

- Приблизительно на метр,- уныло ответил Эрк Берггрен.

Оба посмотрели на узкую полоску фундамента, выступавшую над водой.

- Пошли в дом, выпьем кофе,- предложил комиссар Вийк.- Я хотел расспросить тебя про Альберту Фабиан.

- Про Альберту? Боюсь, мне не успеть…

- Ничего, успеешь, тебе даже полезно ненадолго забыть о наводнении.

На кухне у Елены Вийк Эрк Берггрен жадно глотал горячий кофе со свежими французскими булочками.

- Говоришь, забыть о наводнении? - вдруг сказал он.- Пожалуйста. Могу переключиться на печи, березовые дрова и угарный газ. Это тебя устраивает?

- Что ты имеешь в виду? - удивилась фру Вийк.- Кристер, о чем он говорит?

- Он нам сейчас расскажет подробности следствия, на котором ты, мамочка, выступала свидетелем. Меня интересуют результаты опроса свидетелей и заключение

судебно-медицинской экспертизы.

- Ясно,- сказал Эрк Берггрен.- Но смерть Альберты не вызывает у нас никаких подозрений. Правда, точное время смерти установить трудно. Мы считаем, что она

затопила печку в спальне после девяти вечера, поговорив по телефону с твоей матерью. И легла читать воспоминания Лив Ульман. В полночь, согласно заключению судебно-медицинской экспертизы, она отложила книгу, закрыла вьюшку, погасила свет и уснула.

- Со снотворным? - спросил Кристер.

- Ничего подобного. Но труба была закрыта слишком рано, комната маленькая, да и окна заклеены. Окись углерода смешалась с воздухом, и Альберта отравилась. Смерть наступила приблизительно в шесть утра. В результате отравления угарным газом. Анализ крови показал характерные изменения в красных кровяных шариках.

- Окись углерода соединилась с гемоглобином,- уточнил комиссар Вийк.- Это неоспоримый симптом.

- А разве его нужно оспаривать? - тихо спросила фру Вийк.

- Да так, нелепая мысль. Если б Альберту усыпили, если б в ее организме нашли какой-нибудь другой яд, кроме окиси углерода…

- Тогда это было бы убийство,- перебила фру Вийк.- Профессиональная привычка - ты уже не допускаешь, что смерть может быть ненасильственной.

- Ты права,- согласился шеф государственной комиссии по уголовным делам.- А почему тогда Поли Томссон чего-то боится? Убийство могло быть совершено, но лишь при одном условии: кто-то незаметно пробрался ночью к Альберте и закрыл трубу.

- Отпечатков пальцев не нашли,- сказал Эрк Берггрен, вставая.- У нас нет никаких оснований для такой гипотезы.

Он откланялся, и фру Вийк решительно прекратила этот разговор:

- Полли можно только пожалеть. Страх, о котором ты говорил, у нее врожденный.

Однако, когда ближе к вечеру комиссар Вийк зашел на виллу Альберты, Полли не выглядела ни испуганной, ни робкой.

- Ну, как у вас дела? Все в порядке?

В розовых джинсах и шелковом свитерке Полли

казалась совсем девочкой.

- Все в порядке, сидим рядком - говорим ладком,- ответила она даже весело.

Кристер вопросительно поднял брови, и она поспешила объяснить:

- Простите, это домашняя поговорка. Еспер любит повторять ее, когда среди нас царит мир и согласие.

В эту самую минуту раздался пронзительный женский голос, уже знакомый комиссару Вийку. В холле, где стояли Полли и Кристер Вийк, было слышно каждое слово.

- Не дури, Рудольф, как можно допустить, чтобы дорогой восточный ковер остался здесь, когда сюда того и гляди хлынет грязная вода.

- Лиселотт, милая,- возразил мягкий голос пастора,- ни тебе, ни мне, ни Полли вытащить его не под силу. И я больше чем уверен, что это лишняя предосторожность. В сегодняшней газете написано, что паводок достиг высшей точки и уровень в Растэльве стабилизовался.

- В газете! Да ты ее и в руки не берешь! - ядовито сказала пасторша.- В наших местах самое страшное еще впереди. И мне очень хочется, чтобы этот ковер достался нам.

- Завещание пока не вступило в силу,- продолжал сопротивляться пастор.

В прихожей комиссар Вийк шепнул на ухо Полли:

- По-твоему, это мир и согласие?

Девушка молча поманила его за собой на просторную веранду, откуда было видно озеро.

- Лиселотт в своей стихии. Она обожает распоряжаться и командовать. А пастор предпочитает покорно терпеть. Видно, уповает на то, что вмешается господь бог и все закончится наилучшим образом. По крайней мере, богу дядя Рудольф доверяет больше, чем жене.

Комиссар Вийк обвел взглядом комнату, тонувшую в мягких майских сумерках. От его внимания не ускользнуло ни множество окон, ни обилие зелени, ни рояль, ни картины, ни ковер.

Этот ковер был настоящим произведением искусства. По краям шел темно-синий бордюр с затейливым орнаментом, а в середине по кирпично-красному полю были разбросаны стилизованные птицы и лошади.

Изучая ковер, комиссар не сразу заметил, что Полли открыла дверь в сад. Только почувствовав сырой запах озера, он поднял глаза и едва не вскрикнул.

Грязная бурая вода подошла прямо к порогу веранды и плескалась почти у самых его ног. Вода размыла крыльцо, кажется, еще немного-и она хлынет в дом. Полли привалилась к дверному косяку.