Илья Стогоff - Революция сейчас !

Адвокат Непшикуева Ольга Щетинина сказала:

Получается, что мой подзащитный сам себя утопил. Наказание в виде реального лишения свободы подрывает стимул к сотрудничеству со следствием. Воистину: меньше скажешь - раньше выйдешь...

Прямо в зале суда оба были взяты под стражу и отправлены в Краснодарское СИЗО. Ларису полдня возили от изолятора к изолятору - никто из милицейских чинов не хотел брать на себя ответственность за содержание под стражей беременной женщины.

На этом следствие закончено не было. В Москве был проведен ряд обысков у людей, прямо или косвенно имевших отношение к анархо-экологическим кругам. Наиболее тщательно был перелопачен дом Анны Гавриловой, жены единственного свидетеля защиты по "Краснодарскому делу".

Вскоре проблемы начались и у мужа Ларисы Щипцовой, Ильи Романова. В свое время он собирался стать врачом-психиатром, но был отчислен из Медицинской академии за радикализм. Тем не менее в психушке побывать ему удалось. В качестве пациента.

Сперва Романов был арестован и доставлен в Бутырскую тюрьму. После отказа общаться со следователями его подвергли обследованию в институте им. Сербского. Диагноз гласил: "социально не опасен, нуждается в амбулаторном лечении..."

Дело шло к освобождению, однако неожиданно медики передумали и Романову было прописано лечение в психиатрической больнице общего типа. В подобных лечебницах пациенты могут содержаться неограниченно долгое время. Спустя полтора года Илья писал на волю, что пытается не отчаиваться и конспектирует биографию Ницше.

Вторая дочь Щипцовой и Романова родилась в тюрьме. Адвокаты утверждали, что в тюремной больнице не хватает лекарств и новорожденной кололи сильнодействующие гормоны. Старшая девочка в это время находилась в тюремном детском саду.

После "Краснодарского дела" ФСБ возбуждено в Москве три новых уголовных дела против анархистов. 23-25 июля 1999 года у нескольких активистов были проведены обыски, изъяты персональные компьютеры, образцы почерка и так далее.

Понятыми при обысках опять были студенты милицейской академии...

Кто взорвет российского сфинкса...

Весной 1999 года одна из московских газет опубликовала коротенькую заметку:

18 апреля в центре Москвы, на Лубянской площади, состоялся митинг-концерт в поддержку девушек-политзаключенных. В концерте приняли несколько московских панк-групп. Раздавались листовки. Акцию снимали журналисты московского телеканала ТВ-Центр и группа людей в кожаных куртках (несмотря на жару) и с проводками в ушах. Когда анархисты поинтересовались, что они здесь делают, те не представились и сказали, что снимают все "для себя, для архива".

В интервью нашему изданию гитарист группы "Лисичкин Хлеб" Дмитрий Модель сказал: "Панк-рок - это не бессмысленные беспорядки и пьяные дебоши. Панк-рок - это осознанный социальный протест".

Панки протестовали и в Петербурге. В одном из панк-клубов прошел концерт группы "Долби систему", посвященный заключенным анархисткам. Публика накачивалась пивом и орала: "Долой ФСБ!", "Кондратенко - фашист!"

После концерта я попытался выяснить, что именно известно собравшимся о "Краснодарском деле". Большинству не было известно ничего. Однако я все-таки нашел собеседника - молодого человека в очках, который был способен сформулировать свое отношение к покушению анархистов на батьку Кондрата:

- Кого они нашли? Двух девушек? Самим-то не смешно? Эта система воюет с собственными детьми! Лично мне не хотелось бы находиться в этой стране в тот момент, когда большинство молодых людей поймет, что против них ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ведется настоящая травля... Боюсь, то, что здесь начнется, не понравится никому.

Нечто очень похожее уже происходило в России. Более чем за девяносто лет до "Краснодарского дела".

В самом начале ХХ века один из лидеров партии эсеров, Григорий Гершуни ("высокий голубоглазый человек ярко еврейской внешности"), разъезжал по стране в поисках хотя бы двух-трех молодых людей, способных провести громкий теракт. В этом случае ЦК партии брало ответственность на себя и объявляло исполнителей своей боевой организацией.

В Петербурге Гершуни знакомится со студенческой семьей, состоявшей из одной девушки и двух молодых людей. Долго уговаривать их не пришлось. Весной 1902 года один из студентов, переодетый в форму личного адъютанта Великого князя Сергея, явился в Мариинский дворец к министру внутренних дел Сипягину и вручил ему запечатанный пакет.

Внутри пакета лежал смертный приговор, подписанный ЦК партии эсеров. Министр прочел первые несколько строк и удивленно задрал брови. Больше он не успел сделать ничего. Всю обойму своего револьвера террорист разрядил ему в живот.

На похоронах Сипягина подружка террориста должна была застрелить тогдашнего обер-прокурора, а третий член этой семейки - петербургского генерал-губернатора. Оба покушения сорвались, но начало эсеровскому террору было положено. Боевая организация начала свою "красную работу", жертвами которой вскоре стали несколько тысяч человек.

Следователи Краснодарской прокуратуры уверены, что так же, как и в начале ХХ века, организаторы и исполнители теракта были разделены. Мозг находился в Москве, исполнители были найдены на месте. И точно так же, как за убийством Сипягина, за покушением на Кондратенко должна была последовать широкомасштабная динамитная война.

Должна была?.. Такая война вскоре последовала. Начиная с 1997 года история терроризма в России вступила в новый этап.

Модный российский журнал "ОМ" писал:

Если бы классикам марксизма дали почитать прокламации этих революционеров, у тех случилась бы истерика. В десяти случаях из десяти под "революцией" здесь имеется в виду "сексуальная революция". Леннон для них был куда важнее, чем Ленин. И главное - во главе этой странной революции стояли не обездоленные тощие пролетарии, а обеспеченное и улыбчивое поколение послевоенного бэби-бума...

Тем не менее парижское восстание 1968 года было самой настоящей революцией...

Классический анархизм сформировался еще в конце XIX века. Троцкизм - в 1920-40-х годах. В конце ХХ века отечественные леваки понимали: им необходима более свежая идеология.

Такой идеологией стали взгляды европейских "новых левых".

Убей Чарли Чаплина! В себе...

В январе 1957 года в парижском отеле "Ритц" ждали приезда великого комика Чарли Чаплина. Швейцары вытягивались во фронт. Директор отеля раз в две минуты подбегал к дверям: "Еще не приехал?" В суматохе никто не обратил внимания на группу молодых людей, выстроившихся перед отелем.

В тот момент, когда машина Чаплина показалась из-за поворота, юные радикалы развернули плакаты: "Мошенник чувств и страданий!", "Сопливый гуманист!", "Фашистское насекомое!", "Убирайтесь домой, мистер Чаплин!" Прежде чем демонстрантов скрутила полиция, они успели раздать несколько сотен листовок. Франция была в шоке. Устроитель акции, девятнадцатилетний Ги Дебор, торжествовал.