Анатолий Дроздов - Месть колдуна

Словно в ответ на эту мою мольбу на площадке за дверью квартиры послышались осторожные шаги. Затем в замок моей двери вставили ключ и, осторожно повернув, вывели из паза на косяке ригель. Я подобрал костыли и, выпрямившись, стал ждать. Все свои, у кого были ключи от квартиры, спали сейчас глубоким сном. Ко мне пожаловал непрошенный гость…

Это был мой старый знакомый с усиками, и, не ожидая увидеть именно его, я поставил блок. Этому приему меня научили на Крите: мысленным сигналом у нежелательных свидетелей отключается связь зрительных нервов с мозгом: они все видят, но никак на это не реагируют. Такое бывает и у сильно уставших людей. В свое время блоками развлекался известный иллюзионист Вольф Мессинг, проходя мимо всех постов в Кремль на встречу к Сталину без пропуска. Никогда не думал, что это понадобится мне…

Человек с усиками спокойно прошел мимо меня и направился к спальне. Мне это не понравилось, и я окликнул его.

– Вот вы где, – ласково сказал он, оборачиваясь. – А я и не заметил.

– Я был на кухне.

– Действительно, я же видел огонек сигареты через окно. И что это меня понесло дальше? – в его словах был явный отзвук вопроса, но я сделал вид, что не почувствовал его. С усатеньким надо было держать ухо востро.

– Проходите, – сделал я радушный жест.

Он спокойно, будто пришел на званую встречу к другу, а не вломился только что в чужую квартиру, прошел в кухню и по-хозяйски устроился за столом. Я примостился напротив. Теперь уже было ясно, с чем этот человек пришел ко мне. Потому, что пришел именно он – де-факто вторая по значимости фигура в этой навозной краевой власти. Посторонним такие важные секреты не доверяют.

– Нам, наконец, удалось связаться с вашим учителем, – спокойно пояснил ночной гость. – Но его секретарь сказал, что он будет разговаривать только с вами. Вот, – он достал из кармана миниатюрную трубку мобильного телефона.

– И что я должен сказать?

– Что мы согласны на его условия. Необходимые документы будут у него завтра.

– И это все?

– Все.

Последнее слово он вымолвил так, что волна холода прокатилась у меня внутри. Для меня и всех, кто тихо спал сейчас под этой крышей, это действительно означало все. В этом крае нежелательные для власти люди, случается, исчезают тихо и бесследно. Портреты самых известных при этом даже вывешивают на милицейских стендах – для всеобщего розыска. Только вот почему-то никогда никого не находят…

Человек с усиками тем временем набрал на трубке нужный номер, и, убедившись в соединении, протянул ее мне.

– Алло, – услышал я тихий голос.

Несмотря на все происходившее, я не смог справиться с волнением. И только сглотнув набежавшую в рот слюну, тихо вымолвил:

– Здравствуйте, Учитель.

– Здравствуй, Владик, – спокойно ответили в наушнике, и голос моего собеседника был таким, будто не было этих лет расставания, а звонить мне ему за полночь было самым обычным делом. – Как дела? Как жизнь?

– Нормально. Живу, – я сделал короткую паузу, – пока.

– Понятно. (Мне показалось, что человек на другом конце линии улыбнулся.) Ладно, знаю, что за мной должок. Тебе что велели сказать?

– Что они согласны на все условия. Документы будут завтра.

– Вот и привози.

– Я?

– А кто ж еще? Заодно и поговорим – давно не виделись. Тут всего шестьсот километров, дорога хорошая, так что жду тебя к завтраку.

Я вопросительно глянул на ночного гостя, но тот, уже все поняв, выхватил трубку из моих рук.

– Послушайте! Мы… Я…

Но на другом конце линии, видимо, уже положили трубку. Лицо усатенького перекосилось, но он тут же взял себя в руки.

– Одевайтесь и спускайтесь вниз. Быстро! Я… Вам все скажут.

Хлопнула дверь, и я обессилено откинулся на спинку стула. Смерть только что тихо пролетела у меня над моей головой. Но это был еще только первый ее боевой заход…

Собрался я по-военному быстро. Медлить было нельзя – за мной могли подняться, а я не хотел, чтобы эти гориллы кое-что увидели. Записку оставлять не стал: хотя до моего возвращения (вернее, исполнения ответственного поручения) людям в этой квартире ничего не угрожало, подстраховаться казалось не лишним. Я набрал на панели своего хитрого телефона нужную комбинацию цифр. Все, теперь оставалось надеяться, что собранная в подвале электроника не подведет…

Доехали мы удивительно быстро. Удивляться, впрочем, было глупо – я почти всю дорогу проспал на мягком заднем сиденье служебного "вольво". Мне милостиво позволили пребывать там одному, видимо, посчитав, что со сломанной ногой из салона выпрыгнуть мне будет затруднительно. Да и оставшиеся дома заложники гарантировали конвоиров от такой неприятности.

Конвоиров мне отрядили всего двоих, один из которых к тому же сидел за рулем. Это были все те же ребята из "бодигвардов": высокие, одетые в одинаковые черные костюмы и молчаливые – всю дорогу я не услышал от них ни единого слова. Даже во время редких остановок, когда они выходили на несколько минут размяться и поменяться местами. Я в это время оставался в салоне – полусонному, мне выходить не хотелось, а они не предлагали.

"Бодигварды" были незнакомые, поэтому я их и не донимал. У знакомых обязательно спросил бы, каково бить человека по голове дубинкой, от хорошего удара которой у зэка в зоне разлетается пополам фуфайка на спине, а штаны становятся мокрыми от мгновенного недержания…

Конвоиры хорошо знали дорогу, или же их хорошо проинструктировали; как бы то ни было, было около семи утра, когда "вольво" мягко притормозила у роскошного особняка за высоким глухим забором. Судя по всему, это был один из элитных московских пригородов: вокруг громадились такие же особняки за заборами, и люди здесь держались настороже. Не успели мы остановиться, как несколько глазков внешних телекамер, закрепленных на нашем и соседних домах, взяли нас в фокус.

– Вот!

Конвоир, сидевший рядом с водителем, обернулся ко мне и протянул запечатанный конверт.

– Передадите ему, – он кивнул в сторону ворот дома, – и сразу возвращайтесь.

– А если не отпустят? – не удержался я.

– А вы постарайтесь, чтобы отпустили, – тоном, не допускавшим возражений, посоветовал конвоир. – Идите!

– Не пойду.

Он недоуменно посмотрел на меня.

– Сначала я хочу позвонить домой и убедиться, что с моими все в порядке.

Видимо, его проинструктировали на этот счет, поэтому он молча достал из внутреннего кармана пиджака мобильник. Но номер набрал сам – на этот счет его, видно, тоже предупредили. Теоретически я мог позвонить из особняка, но звонки оттуда могли контролироваться. Этот выглядел вполне невинно и даже лояльно: я собирался говорить при свидетелях.