Галина Романова - Рыжая-бесстыжая

Но Елизавета ограничилась лишь сочувственным:

– Бедный мой!.. Помоги тебе господь!

– Бедный! А ведь на самом деле теперь бедный, Лизка!!! – Он обхватил голову руками и, вернувшись на постель, упал ничком рядом с девушкой. – У меня же теперь ничего за душой!!! Ничего!!!

– Милый, – мягко, но строго начала Лиза. – Если ты мне будешь продолжать пудрить мозги своими восклицаниями, мы никогда не тронемся с места. Давай-ка расскажи мне все по порядку. Авось что-нибудь да придумаем…

Рассказ Бориса был коротким, путаным и нелогичным. Он то пускался в воспоминания о полуголодном детстве, когда его мать с малолетними сыновьями пряталась от буйств очередного отчима в копенках соломы на соседствующих совхозных полях, то перекидывался к событиям недельной давности. Они-то, собственно говоря, больше всего и интересовали Елизавету. Но не будешь же перебивать решившего пооткровенничать мужика, когда он с умилением рассказывает о том, как подстрелил из рогатки первого в своей жизни голубя…

– Значит, того, кто предложил вам заняться разбоем на большой дороге, ты не знаешь? – не смогла она скрыть разочарования, когда Борис, поговорив минут пять, замолчал.

– Нет. Мать всем верховодила. Она каким-то образом вышла на этого человека. Не он на нее, а она. Хитрая была, бестия!

– Да уж, наворотила. – Лиза с трудом подавила сарказм, уловив в голосе своего мужчины неприкрытое восхищение материнскими талантами. – А где же вы машины брали?

– Поначалу арендовали в соседних областях. Потом своими обзавелись. Мельник, дурак, конечно, приехал на разборки к крестьянам! Да кто же своего брата-колхозника сдаст? Да если он к тому же и платит поболее твоего? Дела шли как по маслу, Лизок. Раскрутились за один сезон. Мать и брательники меня в город спровадили, чтобы я, значит, к Мельнику в окружение затесался и руку всегда на пульсе держал. А они дом за лето поставили, скотины накупили немерено…

– И что же они дальше собирались делать? Это же подворовывание не могло продолжаться вечно? Рано или поздно Мельник вышел бы на вас, и что тогда? Ведь ты не можешь не признать, что он был для вас, как гвоздь в заднице!!!

– Конечно, у матери в планах было убийство Мельника. Не раз она говорила со мной и с Андрюхой об этом, но сроков никогда не указывала. Никогда! К тому же именно я должен был узнать об этом первым.

– Почему?

– А кто, по-твоему, должен был бы его убирать?! – В голосе Бориса засквозило самодовольство. – Я даже придумать сумел, как это сделать безболезненно. А тут такое… Слушай! – Борис вновь подскочил с места и, подобрав по-турецки ноги, уставился ошалевшими глазами на Лизу. – Слушай, а может, и взаправду эта телка всех уложила?! Мельник пропал после свидания с ней, мои погибли после того, как ее в дом притащили. Я же сам его пас до самого ее дома, понимаешь?!

– А может, это Филон? – предположила Лиза.

– Не-е-ет, что ты! Он сам меня и отрядил проводить его. Велел на глаза не показываться, но довести до самого ее дома.

– И ты?..

– И я все это сделал. Мельник отпустил своего шофера и пошел пешком к подъезду. Пакет у него был в руках, цветы… В пакете бутылка шампанского торчала, ананасовый хвостик. Одним словом, все предусмотрел, кроме одного… Что его кокнут в этой самой хате. – Борис отчего-то нахмурил брови и затеребил заросший трехдневной щетиной подбородок.

– А может, его не там убили. Хотя… – задумчиво пробормотала Лиза. – Я в тот вечер у Атаманова была. Когда вошла в подъезд, то едва нос не расшибла. Света нигде не было, понимаешь? А потом, когда эта девчонка к нему в дверь начала ломиться, то свет горел.

– Точно, – вспомнил Борис. – Света не было. Мельник открыл дверь подъездную и выругался. А ты… – Он ревниво блеснул глазами и, ухватив Лизу за волосы, притянул к себе. – А ты, оказывается, там была?!

– Да подожди ты Отелло из себя корчить! – зло огрызнулась девушка и отшвырнула от себя его руку. – Давай воссоздадим по минутам картину того вечера. Девка из кабака срулила первой, так?

– Так. – Борька согласно кивнул, но беседа потеряла для него всякий смысл, стоило Елизавете упомянуть про свидание с Атамановым. Он продолжал сверлить ее гневным взглядом, отчего-то только сейчас вспомнив, что этот ловелас поселился под одной крышей с ними.

– А когда ты подъехал следом за Мельником, ее машина стояла у подъезда?

– Нет. Там вообще тачек никаких не было. – Он с трудом улавливал ход ее мысли, сосредоточив все внимание на ее колыхнувшихся от резкого движения грудях. – Я еще боялся, что Ванька меня подсечет и ввалит за самодеятельность. Он ведь человек настроения… Был…

– Так, ага! – Лиза привстала на коленях, слегка наклонившись вперед, что опять же не могло не отвлечь Бориса. – Значит, он приехал задолго до ее приезда и начал подниматься в лифте на ее этаж. Потом приезжает она, заходит в квартиру и видит… Точно! Я же слышала, как лифт поднимался, я только-только из ванной вышла… Потом хлопнула ее дверь, и немного погодя она принялась названивать к Антону. Ты что-нибудь понял?!

– Да! – Борис откинул край одеяла, представив ее вниманию свое донельзя приподнятое настроение. – Я, Лизка, понял, что ты самая отъявленная шлюха из всех, кого я знал. К тому же самая бесстыжая шлюха, раз не переставая базаришь о своих случках с этим сыскарем. И…

– И?! – насупилась она, поняв, что со своей логически выстроенной версией попала впросак. Разоткровенничалась… чем соответственно и вызвала неудовольствие Бориса.

– И еще я понял, что всегда, наверное, буду хотеть тебя. Иди ко мне живо, сучка! Иди, пока я не рассердился!

Поспоришь разве?! Хорошо, хоть в зубы не надавал, как Филон бывало. Уж лучше так, чем до мордобоя дело доводить. Одним трахом больше, одним меньше, какая, к черту, разница! А впредь идиотке наука – не вспоминать дела, давно минувшие. Ишь, как парень разволновался! Ревнует… Может, и вправду любит?..

Процесс самоутверждения не занял много времени. Тяжело дышащий Боря грубо отпихнул ее от себя и рухнул лицом в подушки. Воцарилась тишина, которую она нарушить не решалась. Ни к чему сейчас это. Пусть и ворочались в ее голове множественные вопросы, касающиеся дня исчезновения Мельника, но это опять бы вызвало его неудовольствие. Словно услышав ее мысли, Борис спросил:

– Хорошо тебе? – Провел подрагивающей ладонью по ее взмокшей спине и вдруг больно шлепнул по заднице. – Не смей никогда больше упоминать при мне о своих кобелях! Поняла?!

– Да, конечно! – поспешила она успокоить его.

Но Борис, рассердившись не на шутку, а может, разревновавшись сверх всякой меры, и не думал униматься. Одним словом, десять минут спустя Лиза судорожно всхлипывала, потирая изрядно покрасневшее заднее место.