Николай Леонов - Нокаут

Когда раздался звонок, Шурик посмотрел на телефон подозрительно, затем перевел взгляд на стенку, за которой жили Зигмунд и Роберт, хитро улыбнулся и снял трубку.

– Легковес Бодрашев к вашим услугам, сэр.

– Здравствуй, мальчик, – услышал он незнакомый голос и, перестав дурачиться, ответил:

– Здравствуйте. Кто говорит?

– Друг твоего тренера.

– Ну? – осторожно ответил Шурик.

– Я сейчас проводил Михаила до посольства, он неважно себя чувствует, но скрывает это. Возьми своих друзей и встречай его у выхода. Как бы случайно, мальчик. Понимаешь меня?

– Михаил Петрович заболел? А как вас зовут?

– Меня зовут Карл. Для тебя – дядя Карл. Мы с тобой знакомы. Помнишь?

Сажин пересек двор посольства и, оказавшись на улице, оглянулся в поисках такси. У тротуара тут же остановилась машина, и сидевший за рулем Хайнц предупредительно открыл дверцу.

– Здравствуйте. – Сажин хотел было сесть, но его окликнули:

– Миша, прихвати нас! – Роберт махнул рукой и, сопровождаемый Зигмундом и Шуриком, подошел к машине.

– Вы как сюда попали? – удивился Сажин.

– Гуляем, Миша, – ответил Роберт и подсадил тренера в машину, следом шмыгнул и Шурик.

Зигмунд сел рядом с водителем, и тот невольно съежился.

– Отель «Палас», – сказал Сажин, и машина тронулась.

Они не проехали и квартала, как на дорогу выскочил Вольф и поднял руку. Хайнц ловко объехал товарища и дал газ, Вольф так и остался стоять с поднятой рукой.

Он вошел в автоматную будку и набрал номер.

– Хелло, шеф? – быстро заговорил он. – Клиент сел в машину, но с ним было еще трое, и Хайнц не подобрал меня.

Петер Визе заметил Лемке, как только тот появился в зале, но не пошел к нему, а продолжал наблюдать за русским тяжеловесом. Тот боксировал с легковесом, но успевал. Не отвечая на удары, уклонами и нырками он уходил от атаки, вовремя захватывал руки противника и, видимо, что-то ему говорил. Малыш сердился и, зная свою безнаказанность, не заботился о защите, лез вперед, старался во что бы то ни стало ударить побольнее. Зигмунд улыбался, улыбался и старый Петер. Подошел Тони и тронул тренера за плечо. Петер поднял голову, Тони кивнул на дверь и, встав перед зеркалом, начал бой с тенью.

Для приличия Петер посидел еще несколько секунд, затем, крякнув, поднялся и неторопливо вышел из зала. Лемке стоял на лестнице; увидев Петера, он начал спускаться.

На столике уже стояли два бокала. Петер сел, отодвинул стакан и сказал:

– У меня тренировка, Вальтер.

– Как русские? – Лемке крутил между пальцами золотую зажигалку и улыбался.

– Боксеры. Русские вообще боксеры. – Петер покосился на бокал и отставил его чуть дальше.

– Выпей. – Лемке открыл портсигар, провел пальцем по сигаретам, решая, какую взять.

– От тренера не должно пахнуть. – Петер снова покосился на бокал.

– Ерунда. – Лемке наконец выбрал сигарету и закурил. – Дорри заболел, и матч с Дином Бартеном не состоится.

– Вывихнул палец, – Петер выпил виски, – я знал, что он выкинет номер. У него от одного имени Бартена дрожали ноги.

– Растяжение голеностопа. – Лемке вздохнул. – Аренда зала, неустойка американцу.

– Голеностоп? – Петер застучал стаканом и отдал его подскочившему буфетчику. – Как это ему удалось? Вывернуть ногу смелости хватило, – старый боксер скривил порубленные шрамами губы.

– Он твой ученик.

– Из шакала не вырастет лев.

– Как русские, Петер? У них есть тяжеловес, – Лемке щелкнул зажигалкой и посмотрел на голубое пламя.

– Они любители, Вальтер. Русский никогда не выйдет на профессиональный ринг. Я знаю.

– Познакомь нас, может, договоримся, – Лемке легко тронул грубые руки тренера.

Сажин выслушал Лемке молча, сосредоточенно разглядывая носок своего ботинка.

– Все? – спросил он и поднял голову.

– Все, – Лемке развел руками и улыбнулся. – Вы получите рекламу, хорошую тренировку.

– Мне надо поговорить в посольстве, – перебил Сажин, – принципиально я не против товарищеского матча. Три раунда по три минуты, перчатки восьмиунцевые. Ответ завтра на тренировке, – Сажин кивнул Лемке, повернулся к стоявшему рядом Петеру Визе и отвел его в сторону. – Что это за парень, Петер?

– Хозяин клуба.

– Я о Бартене.

– Боксер, – Петер пожал плечами. – Один из претендентов на место Кассиуса Клея.

– Серьезно?

– Не знаю, я видел его мельком.

– Рубака?

– Нет, боксер, – Петер понизил голос: – Не советую.

– Спасибо, старина, – Сажин крикнул: – Зигмунд! Александр! Марш мыться! – Затем повернулся к Петеру: – Завтра тренировку проводишь ты. Договорились?

– Хорошо. Спарринги проводить? – спросил Петер.

– В шлемах и без драки. У тебя кто будет работать на Европе? – Сажин открыл дверь и пропустил Петера в коридор.

– Практически один парень. В легком.

– Я видел. Хорош.

– Приличный, – Петер кивнул на буфет. – Давай. Нам уже можно.

– Ваше пиво, – Сажин рассмеялся. – Ваше пиво – моя слабость. Как ты живешь?

Петер оттопырил нижнюю губу и посмотрел на Сажина из-под нависших бровей.

– В посольстве сказали, что проведение товарищеского матча с американцем – дело спортивное, и его решаем мы. Давайте решать. – Сажин взял со стола колоду карт; Зигмунд любил раскладывать пасьянс, а Шурик и Роберт играли между собой в «подкидного».

– Что решать, Миша, – Роберт погладил усы и неодобрительно посмотрел на Сажина, – у них сорвался матч профессиональных боксеров, билеты проданы, они горят, – он поднял ладонь к лицу, – пусть горят. Мы не пожарная команда. – Видимо, Роберт устал от такой длинной речи, тяжело вздохнул и отвернулся.

– А ваше мнение, Александр Бодрашев? – спросил Сажин.

Шурик сидел на кровати, по-турецки сложив ноги, и смотрел на выключенный телевизор. По двенадцатому каналу идет вестерн или детектив. Шурик шмыгнул носом, взъерошил рыжий чуб и не ответил: он не любил играть в демократию. Сажин советуется не для того, чтобы разделить ответственность. Не тот он человек. Решение он уже принял и поступит по-своему, хоть они все трое на голову встанут. Сажин поступит по-своему. Чего он демократа изображает?

– Шурик, мне действительно важно знать твое мнение, – сказал Сажин и перевернул карту. – Ребята, что означает король треф?

– Король треф – это вы, Михаил Петрович, и я считаю, что вы решили правильно. Пусть так и будет, я согласен.

– Какой смелый человек. Завидую, – сказал Роберт.

– Некоторым все равно, а я хочу еще раз на соревнования поехать. Такова се ля ви, – ответил Шурик и посмотрел на телевизор.

Зигмунд отложил томик стихов, который он до этого демонстративно читал. Сажин заметил движение боксера и кивнул.

– Ты? Валяй, ты вроде тоже имеешь отношение. – Он снова перевернул колоду, опять выпал король треф.