Сергей Самаров - Десерт для серийного убийцы

Гоша совершенно изменился по отношению к ней. Приходя в гости – уже специально выбирая время, когда Валентина дома нет, – он подолгу беседовал с Санькой. Несколько раз случалось, что он заставал ее в таком же состоянии, как и в первый раз. И тогда все повторялось. Он даже жаждал этих моментов, хотя и понимал, что удовлетворить его полностью они не могут. Надо было действовать решительнее. Но как? Он не мог заговорить с Санькой об этом.

Решилось все просто. В очередной его приход она была в нормальном состоянии.

– Валентин только что уехал. Вечером вернется, – сказала она тихо, затем так же тихо улыбнулась и легла на диван. – Иди сюда, Гоша… Иди, обними меня… Поцелуй… У тебя – такие горячие губы…

Он испугался.

Санька это заметила и засмеялась:

– Дурачок! Я все давно уже поняла и все знаю. Иди же сюда… Я тебя ждала…

Он подошел так несмело, что она засмеялась опять:

– Подойди, обними… И я что-то тебе скажу…

Он наклонился над ней.

– Я беременна.

А через несколько дней они договорились.

И решили, как все сделать. План выработала сама Санька. Она не захотела, как думал сначала Осоченко, подкараулить Валентина на улице. Во-первых, там полно случайных свидетелей. И это грозит провалом. Во-вторых, убийство на улице будет выглядеть откровенно заказным. Тогда на жену может пасть подозрение. Ее сложный ум опять пошел по парадоксальному пути – извилистой, но четко выверенной тропой. По этому же принципу она и делала свои остроумные компьютерные программы. Она захотела сама себя обвинить – но так, чтобы ее нельзя было обвинить в действительности. И тогда подозрение само собой с нее бы сняли. Гоша сначала не согласился. План показался ему слишком опасным. Но она настояла. И назначили время. Санька к тому времени должна будет быть уколотой. А Гоша застрелит Валентина и уйдет.

Все так и произошло. И все, возможно, прошло бы более гладко, но Санька была не в состоянии сесть за компьютер, а Гоша не сумел корректно выйти из программы. И начались параллельные неприятности. Они все карты и спутали, они привлекли к делу слишком много внимания.

Лоскутков положил трубку:

– Все! Они прибыли на место. Выходы из подъезда контролируются. Брать будем обоих. Потом разберемся.

Мы поехали на его машине. На свою я только посмотрел с легкой печалью. За нами следовала группа захвата на «уазике».

У подъезда нас поджидал Володя в своей машине. Он кивнул, подтверждая, что Гоша с Санькой на месте, и молча присоединился к нам.

– Заходим только мы с майором, – скомандовал я. – Остальным спрятаться на лестнице. Сверху и снизу.

Я позвонил в дверь. Послышались шаги. Открыл Гоша.

– Мы не слишком поздно? – Я шагнул за порог, вынуждая Осоченко отступить в сторону и пропустить нас с майором в квартиру.

– Проходите.

Мы и так уже прошли.

Посреди комнаты стоял стол, обычно задвинутый между секретером и книжным шкафом. За столом сидела пожилая пара и Санька Чанышева.

– Ужинаете? – спросил я.

– Ужинаем… – тихо ответил Гоша, а глаза его истерично забегали. Он почувствовал неладное.

– А мы вам кое-что на десерт приготовили, – сказал я. – Ну-ка, Гоша, подставляй руки…

И я полез в задний карман брюк под куртку.

Он не шевелился.

– Руки, руки, говорю, подставляй. Ладони… – я почти смеялся. Даже майор Лоскутков улыбался.

Осоченко подставил ладони, словно я собирался насыпать ему на десерт горсть семечек. Но вместо семечек я быстрым движением защелкнул на запястьях наручники. Он не испугался щелчка, только долго и непонимающе рассматривал «браслеты», а потом вдруг заплакал.

Лоскутков достал вторую пару.

– Попрошу и вас приготовить руки, – сказал он Саньке.

Ее родители сидели молча…

Дождь разгулялся не на шутку. Сильный, косой, он тугими струями бил в окна – так, что я вынужден был даже форточку закрыть. А то пришлось бы через пару часов плавать по квартире на диване и грести тапочками вместо весла. Но под этот дождь хорошо засыпалось.

Проснулся я от постороннего звука. Явно кто-то стучал в стекло. Первый этаж у меня – достаточно высокий, в окна не заглянешь, но постучать вполне можно.

Я осторожно выглянул из-за шторы, стараясь остаться в темной комнате незамеченным. Тут же накинул на себя халат, сунул ноги в тапочки и вышел открыть подъездную дверь.

Паша Гальцев держал в руке пластиковый пакет, и этой же рукой придерживался за стену. Вторая рука висела плетью. Две дырки в рукаве куртки наглядно объясняли причину. Подстрелили. Но пакет он все же забрал.

– Заходи. – Я взял его под здоровую руку и провел в квартиру, где усадил промокшего гостя прямо на постель и стал осторожно стаскивать с Паши куртку.

– Где тебя так?

– В подвале. Но я все же свое забрал.

С курткой справиться было сложно, свитер же и рубашку я просто разрезал на плече. Раны, на мой профессиональный взгляд, были серьезными.

– Надо в больницу. Пули – внутри.

Я прижег края ран йодом и начал накладывать тампоны. Благо аптечка у меня оказалась укомплектованной.

– Нельзя мне в больницу. Я же – в розыске!

– Придется сдаваться. Ты слишком много крови потерял и много еще потеряешь. Необходима операция. Поверь мне. Я много ран на своем веку повидал. В четырех странах повоевать пришлось.

Паша посмотрел на меня страдающим взглядом.

– Значит, опять на зону…

– Иного выхода я не вижу. Ну что, я вызываю «Скорую»?

Он вздохнул, но, очевидно, вздох принес ему много боли:

– Вызывай…

Я быстро вызвал «Скорую помощь».

Паша приподнялся с дивана.

– Я что к тебе пришел. Тебя Хозяинов приговорил. «Заказал» Гаврошу.

– Это кто такой?

– Не такой, а такая. Девка. Бывшая спортсменка. Завтра придет к тебе в офис с утра. Будь готов.

– Спасибо. Откуда ты это знаешь?

– Я подслушивал. Из-за того и попался. Телохранителей я уложил, как твоего майора, без проблем. А она меня подстрелила. Еле ушел.

– Ладно. Я обязательно ее дождусь.

– Еще. Пакет этот спрячь, а? Я же не на всю жизнь отправляюсь…

– Извини, Паша… А вот этого я сделать не могу.

Он вдруг хрипло, с заметной болью, рассмеялся.

– Я заранее знал, что ты спрятать не захочешь. Я сам уже спрятал. Ладно хоть, сказал честно. Но ты сегодня у меня наводчиком работал. Я наводчику двадцать процентов бросаю. Здесь, в пакете, десять кусков в баксах. Твоя доля. Бери…

Я растерялся. Очень интересная получается картина – частный сыщик стал наводчиком у домушника и работает за двадцать процентов?

В это время позвонили в двери. Приехала «Скорая помощь». Паша сел.

– Бери.

Я шагнул к двери и обернулся.

– Возьму. И на эти деньги тебе адвоката хорошего найду. А потом, может, и передачку соображу…