Цю Сяолун - Когда красное становится черным

– В доме два входа, – пояснил Почтенный Лян. – Входная дверь может быть заперта изнутри. Обычно дверь закрывают после девяти часов. Есть еще черный вход, который ведет к маленькому переулку.

Это объяснение совсем не нужно было Юю, который не сказал Почтенному Ляну, что сам живет в таком же здании уже многие годы, но ему было очень интересно послушать. Он пересек внутренний дворик, вошел в общую кухню и увидел втиснутые в пространство железные варочные плиты для семей, казалось, в тысячу, если не более, человек, их котелки и кастрюли висели на стене. Всего Юй насчитал пятнадцать плит. В конце кухни была лестница, которая отличалась от лестницы в его доме и выглядела еще одной комнатой, вписанной в лестничный проем. Площадку над кухней между первым и вторым этажом, которая называлась тинцзыцзянь, все считали самым неудачным помещением в доме стиля шикумэнь.

– Давайте поднимемся в комнату Инь. Будьте осторожны, следователь Юй, ступеньки очень узкие. Это не случайное совпадение, – продолжил Почтенный Лян, – многие писатели жили в тинцзыцзянях в тридцатых годах. Я припоминаю, что так называемый термин «тинцзыцзяньская литература» как раз о писателях, творивших в нищете. Здесь до 1949 года жил известный писатель, правда, имени его я не помню.

Юю также не удалось вспомнить его имени, хотя он был уверен, что слышал о нем. Он удивлялся, как можно было сосредоточиться, когда люди ходили все время туда-сюда.

– Вы, наверное, много читаете, – сказал Юй, убеждая себя в том, что имеет дело не только с откровенным болтуном, но и человеком, уходящим от темы.

Дверь была опечатана. Почтенный Лян уже нацелился сорвать бумажку, но неожиданно услышал просящий голос одного из жильцов:

– Товарищ Лян, вы должны помочь нам. Этот бессердечный человек уже более двух месяцев не дает нам ни единой монеты.

Юй догадывался, что речь идет о семейных дрязгах. Это всегда раздражало его.

– Вам не нужно меня сопровождать, Почтенный Лян, – сказал Юй. – У вас полно дел, а это потребует времени. Нам нужно будет встретиться в домкоме. Организуете?

– Что, если в двенадцать в отделе? – предложил Почтенный Лян. – Но прежде чем мы расстанемся, следователь Юй, я дам вам более подробный отчет о картине преступления. Здесь три страницы.

Юй начал просматривать отчет, стоя на площадке и наблюдая за тем, как Почтенный Лян уже растворяется среди варочных плит общей кухни.

В первоначальных сведениях, которые он просмотрел еще в автобусе, картина преступления была описана одной фразой «полностью уничтожено». Значит, в момент обнаружения тела Инь в комнате почти ничего не осталось нетронутым. Помощник, работавший с доктором Ся, пришел снять отпечатки пальцев, но сказал, что из многочисленных следов и пятен на поверхности сложно будет выявить настоящий след преступника.

Вот что говорилось в отчете. Утром 7 февраля Ланьлань, проживающая в конце западного крыла на втором этаже, в шесть часов сорок пять минут вернулась с рынка. Она поднялась наверх и прошла мимо двери Инь. Обычно дверь была крепко закрыта. Всем было известно, что Инь ходит рано утром на гимнастику тайцзи в городской парк и не возвращается до восьми часов. В то утро ее дверь была слегка приоткрыта, и, хотя это было не ее дело, все же ей показалось это странным, свидетельствовала Ланьлань. Она нагнулась, чтобы завязать шнурок на ботинке, и украдкой заглянула в щель, где увидела что-то похожее на перевернутый стул. Она постучала, подождала минуту или две, прежде чем войти, и обнаружила Инь, лежащую на полу. Недалеко от ее лица лежала белая подушка. Видно, с больной случился обморок и она упала с кровати, подумала Ланьлань.

Она бросилась к Инь и, надавив ей на впадину над губами [2], позвала на помощь.

Сразу же прибежало семь или восемь человек. Один стал брызгать холодной водой на лицо Инь, другой щупал пульс, третий бросился вызывать скорую помощь, прежде чем они поняли, что Инь не дышит. Они заметили несколько выдвинутых ящиков; наверное, там что-то искали. Вскоре в комнате скопилось много людей, и, прежде чем понять, что разор неспроста, они нарушили прежнюю обстановку в комнате.

Затем вместе с членами домового комитета прибыл Почтенный Лян, однако следы преступления едва ли можно было уже обнаружить. Один из присутствующих зашел так далеко, что положил подушку обратно на кровать и задвинул все ящики.

В отчете не была упомянута существенная деталь. Как утверждает секретарь парткома Ли, сразу после того, как Почтенный Лян прибыл туда, на место преступления приехали представители органов общественной безопасности. Они начали обыск в комнате и при этом должны были соблюсти все правила процедуры и надеть перчатки, но Ли не просил их об этом. Он не знал целей этого обыска. Возможно, привлечение органов общественной безопасности в деле с писательницей-диссиденткой Инь для него не было неожиданностью.

Представители органов безопасности попросили, чтобы полицейский отдел информировал их о результатах расследования.

Поглаживая подбородок, Юй положил отчет обратно в папку, разорвал бумажку с печатью на двери и вошел в комнату. Это была бедная обшарпанная комната на одного человека. В отчете было написано, что следов борьбы обнаружено не было, а точнее, не было вообще никаких следов. Сегодня, ознакомившись с описанием места преступления, следователь Юй не ожидал увидеть ничего большего.

Мебель хозяйка купила после того, как съехала из общежития. Это была мебель в стиле восьмидесятых годов, скромная, практичная, темно-коричневого цвета: все еще в хорошем состоянии односпальная кровать, стол, стул, шкаф с высоким зеркалом, диван с красной выцветшей обивкой и табуретка, которую можно использовать как подставку для ночника.

В пепельнице он увидел несколько темных сигаретных окурков. Это были американские сигареты. На столе еще было что-то наподобие печатной машинки. Юй был уверен, что это не компьютер. Возможно, это была электрическая печатная машинка. В маленьком буфете, придвинутом к стене, было несколько банок чая, банка растворимого кофе «Нестле», пара дешевых пиал, небольшая упаковка бамбуковых палочек в деревянной коричневой коробочке, чашка и стакан. Судя по всему, она могла принимать у себя несколько гостей.

Кровать была, скорее всего, сделана кем-то из соседей. Матраса под простыней не было: она спала на плоском каркасе. Потертому лоскутному, набитому хлопком одеялу, должно быть, было уже около четырех-пяти лет. Он потрогал одеяло и ощутил его жесткость. Подушка была без наволочки, но относительно белая, если сравнивать с одеялом.

Он направился к столу. В верхнем ящике лежали чеки из разных магазинов, чистые конверты и журнал по туризму. В другом ящике хранились блокноты, записная книжка, стопка бумаги, пачка писем, на некоторых адрес был написан по-английски. Содержимое третьего ящика было смешанным: маленький набор маскарадных украшений – возможно, это были сувениры, привезенные из ее путешествия в Гонконг; шанхайские часы с кожаным ремешком и ожерелье из костей какого-то экзотического животного.