Наталья Солнцева - Случайный гость

Машина, мягко преодолевая ухабы, поехала дальше, а Мила свернула на едва различимую в траве тропинку: наискосок через орешник до нежилых домов рукой подать. Скоро тропинка привела ее к деревянному пятистенку с заколоченными ставнями. Мила поднялась по скрипучим ступенькам крыльца к двери, постояла, прислушиваясь. Перед грозой все затихло, только далеко из деревни доносился собачий лай.

Она подергала заржавевшую ручку, и дверь, которая держалась на двух кривых гвоздях, нехотя поддалась, отворилась, открывая просторные сени. На покрытом слоем пыли полу валялись какие-то корзины и ящики, к бревенчатой стене прислонились сломанные вилы, с потолка свисала паутина. Горница представляла собой то же запустение: почернелая печь, пара грязных лавок, большой сундук в углу. «Сокровища! – усмехнулась про себя девушка. – Битые глиняные горшки и ветошь».

Мила смахнула с сундука мусор и уселась. Сквозь щели ставен в горницу проникали скупые полоски света. Вдруг они померкли, потом ярко вспыхнули. «Молния, – догадалась девушка. – Сейчас громыхнет!» И спустя мгновение оглушительный раскат грома потряс заброшенное жилище. По крыше, по листве деревьев забарабанил дождь.

Гостья прислонилась к стене и закрыла глаза. Шум дождя приятно волновал ее...

С тех пор как Митяй рассказал о Мертвом ските, Мила потеряла покой и сон. Интерес к жизни пропал, аппетит тоже. Ее одолевали странные мысли – хотелось пойти туда, где когда-то стояли монашеские кельи, найти старый тракт... а потом что? На этом мысли обрывались. Но тяга была так сильна, что Мила сопротивлялась ровно неделю, до следующей субботы. Родители к обеду уехали на дачу, а она, словом никому не обмолвившись, отправилась на вокзал. Электричка привезла ее на знакомую станцию, а до места доставил улыбчивый водитель «Субару». И вот она здесь, пережидает непогоду в пустующем деревенском доме. «Зачем я сюда приехала?» – спрашивала себя Мила. Ответа не было.

Дождь усиливался. Казалось, с неба низвергается настоящий водопад. В горнице совсем стемнело. Девушка достала из сумочки предусмотрительно взятую с собой свечу, чиркнула спичкой – яркий язычок пламени напомнил ей что-то давнее, безвозвратно утерянное...

Визг несмазанных дверных петель заставил ее вздрогнуть и насторожиться. Жалобно запели рассохшиеся половицы, и в горницу ввалился вымокший насквозь молодой человек. На нем был длинный зеленый пиджак экзотического фасона, наподобие камзола, из-под которого выглядывала кружевная рубашка, такого же цвета штаны и высокие сапоги на сильных, стройных ногах.

– Я заблудился! – заявил он, перекладывая из руки в руку обнаженную саблю. – Кто вы? Чей это дом?

В груди Милы шевельнулся страх, но лицо случайного гостя – с красивыми мужественными чертами, хотя и небритое, – внушало ей необъяснимое доверие. Страх сменился любопытством, вернее, каким-то лихорадочным, болезненным интересом. Гость и сам пожирал ее глазами.

– Вы совершенно раздеты, – наконец заметил он. – Ваше платье намокло? Прикройтесь. – Одним движением он стянул с себя «пиджак» и подал ей. – Надо разжечь огонь. Пойду поищу дрова.

Мила не собиралась облачаться в его мокрую – хоть выжимай – одежду. Еще чего не хватало! Тогда она вправду замерзнет, пожалуй, и простуду подхватит.

Молодой человек вышел и тотчас же вернулся с охапкой дров.

– У меня есть спички, – непослушными губами выговорила Мила. – Вот, возьмите!

Сырые березовые поленья задымили, но вскоре жаркое пламя охватило их, и от печки потянуло теплом.

Миле казалось, она погружается в глубокий и приятный сон: заброшенный деревенский дом, ужасная гроза, случайный гость с саблей наголо, одетый причудливо, будто артист из бродячей труппы. Но ведь сейчас нет бродячих театров. Вдруг это забрел в ее убежище кровавый маньяк? А ей почему-то не страшно. Это все проделки «ботаника»! Он обожает всякие розыгрыши. Просто жить без них не может. Однако... никто ведь не знал, что Мила отправится к Мертвому скиту именно сегодня. Она и сама не была уверена.

– Вас «ботаник» подослал, да? – спросила девушка.

«Артист», который грелся у печки, обернулся к ней с обескураженным видом. О чем его спрашивают? Его длинные, вьющиеся по плечам волосы стали багровыми в отблесках огня и образовали пылающий ореол вокруг головы.

– Снимите рубашку, – предложила она. – Так она быстрее высохнет. И сапоги...

Он чем-то напоминал ей святого Георгия: слишком хорош для смертного. Благородное лицо, горделивая осанка, развитое тело – все естественное, гармоничное. Не то что худосочный Митяй или накачанный в спортзале Артур. Она осмелилась ему об этом сказать.

– Вы угадали, – улыбнулся он. – Меня нарекли Георгием.

– Гриша, значит?

– Можно и так! А... вас как величать?

– Мила. Вот и познакомились.

Он последовал ее совету и снял рубашку, выжал, развесил у печи. Гроза не стихала, дождь лил как из ведра, стучал в ставни, будто нетерпеливый путник, застигнутый в лесу ненастьем. До утра носа не высунешь!

Молодой человек, очевидно от скуки, решил продолжить игру.

– Я с разбойниками сражался, – заявил он. – Бился не на живот, а на смерть... Они, окаянные, в чащу ринулись, я – следом. Блуждал, блуждал, пока не попал в грозу. Тут гляжу – меж стволов поляна, и домишко виднеется.

– А в домишке сидит девица-красавица! – подыграла ему Мила. – Горючие слезы льет. Где ж ты, мой суженый-ряженый? Куда подевался?

Георгий только сейчас разглядел, как нежны ее приоткрытые губы. Скользнул взглядом ниже, по белой девичьей шее, по прельстительным линиям полной груди, выступающей из открытой майки. Такой бесстыдной наготы ему видеть не приходилось – разве что когда за дворовыми девками на пруду подглядывал. Да и те в длиннополые рубахи рядились. А эта...

Его молодое тело содрогнулось от желания. И эта блаженная дрожь передалась девушке, разлилась томлением в крови.

– Ты – ведьма? – хрипло выдохнул он. – Искушаешь мя?

– Иди ко мне, – против своей воли прошептала Мила.

Старый деревенский сундук никогда еще не был свидетелем таких упоительных любовных ласк, стонов и вздохов, такого мучительно-сладостного восторга и такого долгого экстаза... Яркая вспышка поглотила последнюю истому и дыхание любовников, взмыла ввысь и понесла их через грозовые тучи в звездные объятия ночи...

На всю деревню факелом запылал заброшенный дом, в который угодила молния. Тушить не стали – пятистенок стоял пустой несколько лет, оставленный хозяевами на произвол судьбы. Ливень сам залил пожар, обугленная крыша и стены обрушились, и только печная труба торчала посреди унылого пепелища.

Не сразу, а много позже местный фермер, отыскивая уцелевшие бревна для ремонта коровника, наткнулся под грудой почернелых обломков на два сплетенных скелета – мужской и женский. Пол погибших определили криминалисты, которых вызвали на место происшествия...