Иван Сербин - Сердце дьявола

– Похоже на то, – ответил Волин. – Во всяком случае, я больше ничего не вижу. Подожду, пока эксперт закончит со слепками работать, и поеду. Черт, нет. Едва не забыл. Как зовут потерпевшую-то? Давай я данные запишу…

Телефонный звонок Маринка услышала еще из-за двери. Чертыхаясь, она сунула ключ в скважину, подергала его вправо-влево, но старенький английский замок упрямо стоял на своем. В том смысле, что отпираться не желал. Маринка снова покрутила ключ. Ничего. Звонок продолжал заливаться издевательски-насмешливо. Это был Мишка. Точно, Мишка, больше некому. Никто из Маринкиных знакомых не держал трубку подолгу. Пять, от силы шесть звонков, а там – не подходит, значит, либо нет дома, либо спит после работы. Опять же, всем известно, что она последнее время живет у Мишки. Если и звонили бы, то именно туда. Мишка же наверняка хотел помириться. Подобные ссоры случались, хоть и не слишком часто. Мишка, как правило, звонил первым, а Маринка, как правило, его прощала. Замок соизволил открыться точнехонько под последнюю телефонную трель. Маринка даже не рванулась к телефону. Остановилась посреди темного коридора. Дома. Строго говоря, эту снимаемую квартиру нельзя было назвать «домом», но она позволяла Маринке чувствовать себя независимой. В достаточной степени. Сменив сапоги на тапочки, она прошла в комнату, огляделась. Странно было вновь оказаться в этой крохотной клетушке после Мишкиных хором. Странно и тревожно. Маринка не приезжала сюда уже месяц, а то и полтора. Даже деньги в последний раз она относила на «ту квартиру», ввиду отменной поддатости как хозяйки, так и сожителя. Чувство тревоги не отпускало. Маринка прошлась по комнате, заглянула в кухню. Что-то было не так. Что-то… Внезапно Маринка остановилась как вкопанная. Она поняла, что именно НЕ ТАК. На телевизоре, на мебели, на дверцах шкафа не было пыли. Либо в их районе – где пыль обычно копилась с фантастической быстротой и в фантастических же количествах – дружно встали все предприятия, а дворники начали мыть улицы шампунем, либо… Маринка растерянно огляделась. В ее отсутствие здесь кто-то был. Хозяйка квартиры, старая опухшая алкоголичка, проживающая у своего синюшного сожителя, конечно, могла заглянуть в поисках спиртного, но с чего бы ей вдруг воспылать страстью к чистоте? Маринка рванула трубку телефона, набрала номер. Слушая длинные, раскачивающиеся в телефонной пустоте гудки, она поймала себя на мысли, что подсознательно ждет голодного клацанья замка за спиной. Напряжение сковало плечи и руки, заставило плотнее сжать трубку.

– Алло? – нетвердо произнес явно «плывущий» голос хозяйки. – Говорите. Слушаю.

– Доброе утро, Вера Алексеевна, – поздоровалась Маринка.

– А-а-а, – хозяйка обрадовалась, алкогольно-туманно, но вполне искренне. – Добрень-кое утро, золотко. Д-добренькое. На этом поток хозяйкиного красноречия иссяк. А Маринка почти физически ощутила, как прорывается сквозь телефонную пустоту свежий водочный перегар. И запах черствеющей хлебной корки и высохшей луковой четвертушки, пришпиленной к тарелке, словно копьем, смятым папиросным окурком.

– Вера Алексеевна, простите, вы не заходили в квартиру в мое отсутствие? Вопрос был глупым. Изначально между Маринкой и хозяйкой существовала договоренность, что вторая не станет приходить в квартиру в отсутствие первой. Хозяйка, однако, не слишком строго соблюдала данный «пакт», но категорически, на пьяном голубом глазу, отрицала все Маринкины «наветы» и «нападки».

– У-о-о-у, – «мутно» тянула хозяйка. – К-как вы мог-гли про-а меня-а… нас… так гово… подумать.

– Вера Алексеевна, голубушка, – натянуто прервала пьяные излияния Маринка. – Я не думаю, я спрашиваю. Не заходили ли вы в квартиру в мое отсутствие?

– А-оуф-ф-ф, – Вера Алексеевна задумалась, затем ответила:

– Не-е-ет. Ну не-е-ет. Вот… эа-эа-эа… када-а брат ваш был дома, тада за-аха-хадила…ли. Мы.

– Какой брат, Вера Алексеевна? – невольно понизив голос до шепота, спросила Маринка, чувствуя, как шевелятся на голове волосы. – Какой брат? У меня нет братьев!

– Ну-у-у-у… Ваш брат. Так и ска-азал: «Брат я». Маринка заполошно оглянулась. Вроде бы все на месте, ничего не пропало. Подхватив телефон, она подошла к шкафу, открыла. Вещи здесь. Все здесь.

– Вера Алексеевна, как он выглядел, этот «брат»?

– Ну-у-у такой… такой… приятный такой. Обхо… охо… дительный. – Слово далось хозяйке с большим трудом. – На вас очень даже по… охо… хожий. И выпить налил… Еще бы, подумала Маринка зло. В таком состоянии все на всех похожи. А уж когда наливают «на халяву», так и вовсе на одно лицо. Мы с фонарем – близнецы-братья!

– Он что-нибудь говорил?

– Посидели, погово-орили. Как водится. Он еще деньги за-апла-атил. Это уж и вовсе смахивало на бред сумасшедшего. Кто-то приходит, забирается в Маринкину квартиру, а когда появляются хозяева, платит деньги. И не мало. Триста баксов. С чего бы вдруг? «Домушник»-альтруист? Мало похоже.

– А что конкретно говорил этот мой «брат»? Может быть, представился, сказал, откуда он, зачем зашел?

– Боря. Боря его зовут. Обхо… охо… дительный, – вставила Вера Алексеевна понравившееся слово. – Выпить налил. Понятно, подумала Маринка. Пошли на второй круг.

– Еще он говорил что-нибудь?

– Сказал, что-о вы скоро съедете от нас.

– В каком смысле?

– Ну-у-у… Вам лучше… знать. А-а-а он так и сказал, мол, через две недели как съедет, тада, мол, я у вас по-о-оселюсь. А мне что? По мне так хоть век живи, коли человек хороший, – закончила хозяйка сакраментальной дворнической фразой. Две недели, подумала Маринка. Почему две? Если это был странный телефонный знакомец, то почему две недели, а не одна? Если Маринке не изменяет память, то разговор сегодня шел именно об одной неделе, а не о двух.

– Вера Алексеевна, а когда это произошло?

– Эта-а? Ну-у-у-у, с неделю уж будет. С неделю.

– С неделю, – повторила механически Маринка и добавила уже про себя: «Всего, выходит, как раз две недели». – А как он все-таки выглядел?

– Ну-у-у, невысокий та-акой. С вас, может, росточком. Или повыше. Не разобрала… я. И сидели мы все время. А лицо такое, в очках. И волосы длинные такие, с «хвостом». Сзади. Белые, вот что. А сам в куртке он был. С щетиной, как у Вовки моего. А вообще, не скажу. Помню плохо, – хозяйка хохотнула с легким налетом смущенности. – Выпили мы в тот вечер шибко. Что было, то было. Еще этот ваш брат аж несколько бутылок поставил. Не жадный. И деньги дал, аккурат за две недели.

– Понятно, – Маринка была обескуражена и, что скрывать, слегка напугана. – Спасибо, Вера Алексеевна.

– Да не за что, золотко. Не за что. Вы… звони, ежели что не так. Я ж завсегда вам рада. Что-то глухо брякнуло. Видимо, хозяйка шмякнула трубку на рычаг. Маринка положила свою и еще раз огляделась. Это уже не было похоже на шутку. Даже на дурную. Какой-то психопат забрался к ней в дом. Зачем? Что ему было нужно? Брать здесь нечего. Хотел напугать? Оставил бы записку. Подбросил бы, в конце концов, дохлую кошку или что-нибудь в том же духе. Маринка прошла в кухню, заглянула в шкафы, проверила полки, бормоча на ходу: