Иван Сербин - Черная акула

Все события и персонажи, описываемые в романе, – всего лишь плод воображения автора и не имеют к реальной жизни никакого отношения.

Неоновый вечер наступал по мере того, как загорались один за другим фонари. Сперва они начинали тлеть медленно и тускло темно-желтым, затем постепенно становились желто-белыми и только потом ярко-голубыми, цвета грозовых молний. В их бледно-болезненном свете город принимал иные очертания, делался нарядным и довольно чистым. У стыдливых фонарей не хватало мужества выдернуть из мутно-пьяного вечера всю ту грязь, что ясно видна в свете безжалостного дня. Темно-зеленый «уазик»-пикап продирался сквозь вечер с упорством фанатика, идущего на эшафот. Он петлял по улицам, но его маршрут не наводил на мысль о преследовании. Скорее водитель просто пытался убить время. Однако если бы кто-нибудь проследил за движением машины, то без труда понял бы – она едет по спирали. Кружит вокруг какой-то точки, будто примериваясь для броска. Двое сидящих в кабине людей почти не разговаривали. Водитель – мощный, широкоплечий парень лет тридцати с короткой армейской стрижкой – нет-нет да и поглядывал в зеркальце заднего вида. Пассажир – коренастый крепкий мужчина с аккуратными ухоженными усиками и колючими карими глазами – сидел расслабленно, привалившись к дверце. На коленях у него лежал армейский плащ, под которым скрывался короткий тяжелый «кипарис», удлиненный глушителем. Шофер, как и пассажир, был одет в военную форму. У первого на погонах красовались две маленькие звездочки, у второго – четыре‹Соответственно лейтенант и капитан.›. Наконец лейтенант посмотрел в окно.

– Похоже, здесь, товарищ капитан. Вон дом номер четыре. И памятник…

– Вижу, – ответил капитан. Голос у него оказался скрипучим, неприятно резким. – Сделай-ка еще один круг.

– «Хвоста» нет. Я следил. Лейтенант никогда не позволил бы себе возразить сидящему рядом с ним человеку, но сейчас момент был слишком серьезным, и водитель осмелился, впрочем, тут же пожалев об этом.

– Делай, что тебе говорят! – приказал капитан. – Вперед! Он даже не повысил голоса, но что-то в нем изменилось настолько, что скрипучий с легким присвистом шепот прозвучал резче, чем крик, подхлестнув лейтенанта словно удар бича. Шофер нажал на газ, и «уазик» увеличил скорость.

– Не гони так, дуболом, – вновь недовольно буркнул капитан. – Учишь вас, учишь, нет, все как дети. В войнушку, что ли, играешь? «Хвоста» нет», – передразнил он. Лейтенант промолчал. Машина миновала два квартала и свернула налево. Манящее неоновое зарево осталось позади. На горизонте, невероятно близком из-за липнувших к стеклам сумерек, стоял мрачный безмолвный лес, над которым горела одна-единственная звезда. На пути «уазику» не попалось ни одной встречной машины. Несмотря на короткий день, а может быть, как раз благодаря этому. Новый год.

– Поворачивай, – скомандовал вдруг капитан.

– Но нам еще квартал…

– Поворачивай, говорят тебе!!! Машина, взвизгнув колодками, начала поворачивать. Капитан поднял к губам передатчик, который держал под кителем.

– Приготовились! – проскрипел он в микрофон. – Отсчет: пять! четыре! Теперь пикап летел пулей. Проскочив первый перекресток на красный, «уазик» нырнул в полутьму узкого переулка. Впереди маячило ярко-желтое «окно» – зажатый меж стенами домов кусок залитого светом проспекта.

– Три! Живее! Живее!!! «Уазик» еще больше увеличил скорость, пробуксовывая колесами на ледяных, вмерзших в асфальт проплешинах.

– Два!!! Живее!!! Машина вонзилась в сияющий пятачок проспекта, вылетела на середину дороги, разворачиваясь вокруг оси, давя колесами разделительную полосу.

– Один!!! Пошли!!! Задние дверцы пикапа дружно распахнулись. Водитель одинокого «Москвича», послушно замершего на светофоре в сотне метров от «уазика», презрительно пробормотал: «Вот козел…», а секундой позже раскрыл от удивления рот. Он увидел мелькающие в кузове пикапа черные фигуры, поднимающие что-то на руки и выбрасывающие это на дорогу. «Уазик» моментально выровнялся и рванул вперед. Через секунду он уже исчез, точно дурной сон, а водитель «Москвича» продолжал смотреть на странное нечто, лежащее прямо посреди шоссе. Это было бесформенным, похожим на куль с сеном. Черным, отчего-то леденящим кровь. Красный глазок светофора сменился зеленым. «Москвич» медленно тронулся с места, прополз сотню метров и остановился вновь. Водитель, не выбираясь из салона, опустил стекло, выглянул и тут же опять ударил по газам. Машина стрелой полетела по проспекту. Водителя можно было понять. Он торопился домой, намереваясь хорошенько подготовиться к встрече Нового года. И ему вовсе не улыбалось провести весь вечер в милиции, давая бесконечные свидетельские показания. А на дороге он увидел труп молодого парня, одетого в толстую зимнюю куртку с меховым воротником и черные, точнее, темно-синие, заляпанные смазкой и залитые кровью штаны. Левой ноги у убитого не было. От колена и ниже осталось только кровоточащее, страшное месиво из раздавленной плоти и расплющенных костей. Мертвый лежал, глядя пустыми, подернутыми странной мутной поволокой глазами вслед удаляющемуся «Москвичу». Одинокая снежинка опустилась на еще теплое лицо, растаяла и повисла на щеке серебряной слезой. Холодная голубая звезда философски созерцала с небес людскую суету, и разбойник месяц весело скалился безгубым ртом сквозь рвущуюся ткань облаков.

– Кавказ подо мною. Один, в вышине… Семенов усмехнулся в маску: старшего лейтенанта Частнова пробило на поэзию.

– Шестьдесят четвертый, отставить разговорчики в эфире!

– Обижаешь, капитан. – «МиГ» Частнова рыкнул форсажем, моментально оказавшись вплотную к Семенову. – Мы ж на УКВ, хрен кто меня услышит, а тебя я уже три дня как не стесняюсь.

Друзья летали в паре четыре года, если не считать работу в должности инструкторов в КВВАУЛ – Краснодарском высшем военном авиационном училище летчиков. В связи с бесславной кончиной пути к коммунизму и, как следствие, с общим сокращением количества учащихся инструкторов перевели на небольшой аэродром в Воронежской области, недалеко от Боброва. Часть была не особо обременена горючим, поэтому боевые дежурства выпадали редко. Летный состав прозябал целыми днями в местном УЛО – учебно-летном отделе, лениво изучая матчасть и с серьезным видом изображая ладонями боевые виражи. В свое время Семенов и Частнов налетали весьма приличное количество часов над Северным Кавказом, и, когда перед начальством встал вопрос о прикомандировании летного состава в Чечню, оно – начальство – особо головы не ломало. Два «МиГа-29» были заправлены, подкрашены, держатели для ракетно-бомбового вооружения проверены, и вскоре оба приятеля оказались в Ключах, где и начали обживать койки в общежитии офицерского состава.