Анастасия Валеева - Семейный подряд

– Ну и что мы имеем? – по-медвежьи качнул головой Три Семерки. – Этот хлыщ мертв, ниточка оборвалась… Что дальше? Ждать нового видения?

Он повернулся, не желая показывать разъедающего его скепсиса. Кислая улыбка рястягивала его губы, наполовину прикрытые пышными усами. И если порой рот его прятался под пшеничными кущами, а вместе с ним и их ироническое недоверие, то глаза выдавали Руденко всегда. И теперь, не склонный к самоанализу и испепеляющей саморефлексии, он нутром чувствовал, что взгляд его – предатель, а посему лучше отвернуться.

– Может, и видения, – усмехнулась Милославская.

У нее не было ни сил, ни желания затевать обычную дискуссию.

– Ты что-то выпивку сегодня не предлагаешь, – укоризненно взглянула она на лейтенанта, – или на мели? Такой случай… в качестве терапии…

Слова липли к языку, губам, словно не хотели слетать с них. Яна пережевывала их по сто раз, прежде чем выплюнуть. Но и тогда их тянучки оставались во рту, и Яне вновь приходилось вертеть языком, шевелить губами, избавляясь от этой несносной клейкой жвачки.

– Затариться не успел – вот и все, – почему-то надулся Руденко. – Итак, проститутка не при делах, – решил он резюмировать, – она просто что-то увидела и ее решили убрать. Теперь под подозрением женушка…

– Понятно одно: преступник на свободе. С убийством Радзиевского и самоубийством того парня в больнице ничего не изменилось. Возможно, они были связаны, но ни тот, ни другой не играли первой скрипки. За кадром остается некто, кровно заинтересованный в том, чтобы расследование зашло в тупик, некто, кому выгодна была смерть супругов Санталовых. Хотя, может быть, к убийству Юрия причастна Оксана, и на каком-то этапе ее интересы совпадали с интересами убийцы, настоящего убийцы, – уточнила Яна, – совпадали, а потом они поссорились.

– Но что могло в этом случае, – оживился Руденко, – сделать из сообщников врагов?

– Не знаю, – откровенно ответила Яна, – Радзиевский получил заказ от Санталовой, – продолжала она размышлять вслух, – но зачем-то сделал копию кассеты. Для чего? И как она оказалась в сумке у Насти.

– Кто-то хотел подставить проститутку! – хлопнул себя по лбу Три Семерки.

– Эврика! – насмешливо улыбнулась Яна. – Ты – великий аналитик.

– Не смейся, – обиделся Руденко, – у меня нет дара предсказывать и предвидеть, – язвительно добавил он.

– Не исключено, что Радзиевский решил воспользоваться ситуацией, – задумалась Яна.

– Шантаж? – вопросительно посмотрел на Яну Руденко.

– Непохоже. Или…

– Что? – заерзал Три Семерки.

– Может, и шантаж. Возможно, Радзиевский был связан с неким человеком или некими людьми, которые привыкли извлекать из щекотливых ситуаций выгоду. Так сказать, сотрудничали с видеомастером. Разузнавали, чем могут поживиться, и действовали в соответствии с этим.

– И как все это происходило? – заинтересовался Руденко.

– А это нам, Сеня, и предстоит выяснить. И знаешь, о чем я подумала… – Яна подняла на Руденко рассеянный взгляд, – если убили Радзиевского, значит, боялись, как бы он не проболтался, а это значит, что я – на мушке у преступника. Он теперь будет охотиться за мной. И это хорошо!

– Да что ты несешь! – выпучил глаза Руденко.

– Он будет охотиться на меня, и в один прекрасный момент обнаружит себя. Я буду выполнять, если хочешь, роль подсадной утки.

– Но это дьявольски опасно! – воскликнул Руденко.

– Что это ты стал таким сентиментальным? – усмехнулась Яна.

– Ты мне не безразлична, черт возьми, – облизнул сухие от волнения губы Руденко.

– Эк загнул, – продолжала смеяться Яна, – это так на тебя нехватка спиртного действует? Все не как у людей. Что ж, одних алкоголь склоняет к признаниям, других обозляет, а третьих делает несносными.

– Это ты на меня намекаешь?

– Да нет, расслабься. Ну, мне пора, – Яна поднялась.

Джемма тоже встала и двинулась к двери. Яна взяла ее за поводок.

– Увидимся, – бросила она лейтенанту.

– Держи меня в курсе, – Руденко сделал серьезное лицо.

На улице было уже совсем темно. Ветер усилился и стало подмораживать. Сюрпризы марта, – с неудовольствием подумала Яна, – утром дождь, вечером – мороз. Она подняла воротник пальто. Ожидая Радзиевского, она основательно промерзла и даже в кабинете Руденко не могла как следует согреться. Отопление было более чем скромным – спасибо местным властям.

Дома Яна первым делом приняла горячую ванну и выпила коньяку. Слава Богу, в баре у нее пряталась ополовиненная бутылка «Дербента». Потом перекусила, выпила кофе с сигаретой и удобно устроилась на диване. Джемма с покорной преданностью растянулась на коврике, возле дивана. Яна приказала Джемме принести из прихожей сумку. Та выполнила поручение и вновь улеглась у Яниных ног. Яна же достала из сумки колоду карт. Она не надеялась, что у нее что-нибудь получится. За сегодняшний день она порядком устала. Но почему бы все-таки ей не поработать с «Джокером»? Что-то он подкинет ей в этот раз? Продолжение душещипательной саги с мальчиками и печальной женщиной? Или что-то менее унылое? Карта «Взгляд в прошлое» несколько разочаровала ее, но она старалась не думать об этом, ведь с картами, как с некими организмами надобно поддерживать теплые отношения. Почему-то Яна чувствовала, что с «Джокером» можно быть более фамильярной, критичной, беспечной, если хотите. «Джокер» был в ее понятии лукавым, благодушно настроенным, умным парнем, любящим водить за нос, но в конечном итоге наталкивающим на разгадку, раскрывающим истину.

Ладонь, лежавшая на карте, стала нагреваться, точно под ней вибрировали теплые токи. Яна смежила веки, ее голова утопала в подушке. Поза ее была довольно расслабленной и свободной. И только внутри нее все напряглось и сконцентрировалось в едином усилие проникнуть за границы окружающей реальности. Темные круги, на которые постепенно стала растекаться тьма, первоначально наполнившая Янины зрачки, подобно волнам принялись переливаться, откатываться, освобождая чистое пространство. И тут в глаза Яны ударила небесная лазурь. Маленькое белое облачко плыло ей навстречу. Его курчавящиеся контуры вскоре приняли вполне отчетливые очертания. Яна видела лицо мужчины, волнистые пряди его волос, его плечи и верхнюю часть торса. Гладкость поверхностей, неправдоподобно белый цвет лица и торса, выпуклые окружности глаз и абсолютная неподвижность навели Яну на мысль, что перед ней скульптура.

«Если бы у меня не было уверенности, что этот мужик, – иронично подумала она, когда видение исчезло и она открыла глаза, – статуя, фрагмент какой-то композиции, я бы решила, что явившийся образ стал результатом длительного отсутствия общения с представителями противоположного пола, за исключением Руденко, разумеется». Столь витиевато оформленная мысль рассмешила ее. Джемма с истинно человеческим недоумением поглядела на хозяйку.