Сергей Донской - Матерый

Про ментовские облавы, про терки с разборками и наезды с переездами. Придумают что-нибудь. Котелки у обоих худо-бедно варят, судя по тому, что они даже не пытались возобновить схватку.

- Не трогали мы твою клубнику, - проворчал охранник с травмированным лбом.

- Некогда мне тут с вами препираться, - заявил Громов, холодно глядя на парней. - У вас ровно...

Он отреагировал на изменившееся выражение их лиц мгновенно, но все-таки чуточку позже, чем следовало бы. Ночной воздух за его спиной был вспорот шуршащим звуком, и, отпрянув, Громов успел уберечь от сокрушительного удара затылок, но не правое плечо.

Ш-шух! Мимо пронесся темный силуэт с вытянутой вперед ногой. Скорее всего он прятался где-нибудь в кустах, куда его загнала большая нужда. Но покатившийся по земле Громов знал точно одно: он допустил непростительную беспечность, не выяснив точное количество охранников. И теперь его застал врасплох самый опасный боец из всей троицы, пружинистый, прыгучий, жилистый, явно владеющий десятком убийственных приемов.

Пока нападавший по-кошачьи изворачивался в воздухе, парень с поврежденной головой подхватил с земли булыжник и метнул его в лежащего на спине Громова. Он встретил камень подошвами сведенных вместе ног, но это дало прыгуну возможность перегруппироваться и возобновить атаку.

Второй удар пришелся в левую половину груди Громова, ненадолго парализовав работу сердца. Он умудрился подсечь ноги нападающего, но тот, кувыркнувшись, моментально принял боевую стойку, а на Громова обрушился уже не булыжник, а целый обломок бетонной плиты с торчащими во все стороны прутьями. Как Громов успел откатиться в сторону - одному богу известно. Но он оказался обращенным к противникам незащищенной спиной, и прыгун не замедлил этим воспользоваться.

- А-а-а! - заорал он во весь голос, вероятно, стремясь ошеломить жертву.

И...

Дивясь тому обстоятельству, что вслед за этим ничего не последовало, Громов вскочил на ноги и развернулся на сто восемьдесят градусов. Прыгучий боец стоял вовсе даже не в стойке, а на коленях, да и эту позу сохранял с трудом. За его спиной возвышался Ванька с плотницким топориком наперевес.

- Я его обушком, - сообщил он с извиняющейся интонацией. - Не повернулась рука иначе.

- Это хорошо, что не повернулась, - успокоил его Громов, потирая ушибленное плечо. - Мы же не звери какие-нибудь, чтобы людей за клубнику жизни лишать. - Не давая изумленному Ваньке опомниться, он переключил внимание на окончательно деморализованную троицу охранников:

- Помните, на чем мы остановились? Вам дается ровно десять минут, чтобы убраться отсюда. Время пошло.

Прыгун послушно кивнул и, попытавшись встать, упал лицом вниз. Соратники кое-как подняли его на ноги и двинулись всей живописной группой прочь.

- Осталось восемь с половиной минут, - сухо сообщил Громов - А вы еще должны успеть отомкнуть ворота, снять створки с петель и бросить их в ставок - Мы что, нанимались? - неуверенно возразил кто-то.

- Ровно восемь минут... Семь минут пятьдесят шесть секунд...

В отпущенное им время парни не уложились, хотя их подгонял Рокки, бесцеремонно покинувший свой сторожевой пост. Но Громов не стал их наказывать, пусть возятся. Хоть какая-то польза будет от них в этом мире.

***

Положив тяжелую башку на вытянутые лапы, Рокки делал вид, что спит, а на самом деле незаметно следил за новым хозяином, приоткрывая то левый глаз, то правый. Пес боялся, что Громов исчезнет, растворится в темноте. Черкнет темноту огоньком своей сигареты в последний раз и - сгинет.

Уже перевалило за полночь, а они чего-то ждали, расположившись на берегу маленькой компанией:

Громов, Ванька и гордый оказанным доверием Рокки.

На весь поселок только в одном далеком окне горел свет, и пес догадывался, почему. Остальные люди погасили свет, опасаясь привлечь к себе внимание неведомых существ, рыскавших во мраке. Рокки твердо знал, что эти твари бродят где-то поблизости, хотя ни разу не натыкался на них. Поэтому звезды казались ему их зрачками, хищно сверкавшими в темноте.

Когда Громов и его спутник встали, Рокки моментально перестал изображать дрему и тоже вскочил на ноги. Следуя за мужчинами, как на поводке, он даже моргать старался пореже, чтобы не выпустить из виду смутно синеющую впереди рубаху своего господина.

Некоторое время они толклись возле джипа, принадлежавшего Мамотину, воспоминания о котором почти изгладились из сознания пса. Мужчины вязали петли на стальном тросе, расстеленном на траве.

Одним концом они прикрепили ею к заду джипа, завели вокруг столба и полезли с тросом в теплую воду, заставив всех окрестных лягушек заикаться от страха.

Рокки тоже не удержался от сдавленного поскуливания, когда обнаружил, что ставок - вовсе не ставок, а еще одно небо, перевернутое. В нем плавала луна, рассыпавшаяся на осколки, и мерцали искрами тонувшие звезды.

Возвратившийся на берег хозяин был мокрым, слегка продрогшим и почему-то веселым. Мимоходом склонившись над Рокки, он коснулся рукой его гладкой шерсти и забрался в джип. Пес вытянулся в одну тревожную линию - от вытянутого носа до кончика хвоста.

- Не волнуйся, - сказал ему Громов. - Никуда я не денусь. Некуда мне деваться, вот в чем дело. Понимаешь?

Еще бы не понять. Рокки находился точно в таком же положении. Успокоенный человеческим голосом, он опустил зад на землю и, поерзав немного, выбрал оптимальную позу для терпеливого ожидания. Издали его можно было принять за черное изваяние.

Джип ожил: озарился изнутри светом, зарокотал сдержанно, выбросил в ночь первую порцию едкого дыма. По мере того как набирал силу механический гул, Рокки всей шкурой, всем нутром ощущал усиливающееся напряжение. Зашуршали камыши, потревоженные натянувшимся тросом, разошлась вспоротая гладь ставка. И тогда собачьи уши уловили низкое гудение, словно кто-то тронул исполинскую басовую струну. Вау-ау-аууу. Звук становился все выше... выше... Нервы Рокки вибрировали в унисон"

Рррунг! Заставив его вздрогнуть от неожиданности, взревевший джип подпрыгнул на месте. Его передние колеса взмыли в воздух и, бешено вращаясь, вновь ударились об землю. Он то норовил встать на дыбы, то рыскал из стороны в сторону, как заарканенный жеребец. Во все стороны летела взрыхленная колесами земля и клочья измочаленной травы.

Воздух пропитался запахом бензина, разогретого металла и тлеющей резины. Р-рунг.., р-рунг...

Рокки метнулся в сторону. Джип, нещадно пришпориваемый седоком, тяжело сдвинулся и неохотно пополз дальше. Трос уже не гудел - звенел. Пса обдало фонтаном земли, а, когда он закончил отряхиваться и чихать, прямо на него из воды надвигалась таинственная темная громадина. Оседлавший ее Ванька что-то кричал.