Марина Серова - Леди в тигровой шкуре

– Лиза, про счастье не надо, давай про несчастье, в смысле, про Астраханова, – напомнила я.

– Тогда открой энциклопедию на букву Я и найди слово «яхта». Этого будет достаточно, чтобы завести с ним разговор.

– А если мне одного разговора с ним мало?

– Тогда тебе следует знать, что высшим «пилотажем» в судомоделировании является создание макетов яхт с картин известных маринистов.

– Да, это уже клиника. Уж не знаю, что лучше – самой завести интрижку с Александром или подсунуть кого-то Диане. К ней в ресторане один представительный мужчина клинья подбивает, но она на него – ноль внимания. Наверное, нужен такой, чтобы ей пришлось его завоевывать.

– А может, продолжать воздействовать на нее звонками?

– Когда я разговаривала с Дианой как героиня статьи, она призналась мне, что не все из ее деяний можно исправить. По-моему, мне удалось зародить в ней страх быть наказанной свыше за смерть девочки, и ей уже от него не избавиться. Совесть проснулась и будет мучить ее до конца жизни.

– Да, мы добились в этом направлении многого, – согласилась со мной Лиза. – Яночку все равно не вернешь. А Диана хоть на секунду, но осознала свою вину. Через себя переступила – на кладбище собралась поехать, свечку поставить… Она ведь этого не любит…

– Значит, надо приступать к пункту два. Будем разваливать ее брак.

– И еще по телефону будем внушать ей, что пришло время расстаться с Астрахановым?

– Да, это один из вариантов, только дозвониться до нее стало сложнее. Не удивлюсь, если она сменила SIM-ку, а секретарша не соединит с ней без пароля. Остается только домашний телефон, но и его номер можно поменять, – сказала я и заметила, что Лиза приуныла. – Ничего, я что-нибудь придумаю. Если ты настаиваешь, что они должны расстаться, то так и будет.

Щетинина кивнула, давая понять, что настаивает, потом сказала:

– Пока Оборина не встала между нами, у нас с Сашей все было нормально. Мы могли бы и до золотой свадьбы дожить…

Я углядела в Лизиных глазах всполох ревности. Честно говоря, я не совсем понимала, что эти две женщины нашли в Астраханове. Совершенно никчемный мужик, хоть и красивый внешне. Но, как говорит Алинка, мужчинами нельзя разбрасываться.

– Кстати, у Дианы на следующей неделе юбилей – тридцать лет. Она наверняка будет его шумно отмечать. Помнится, Оборина такой банкет на двадцатипятилетие закатила, в долги залезла… Потом, у Дианы есть еще одно неизменное правило – она всегда отмечает день рождения день в день, не переносит празднование на выходные дни.

– Значит, юбилей. Это очень интересно. Надо подумать насчет подарка.

– Может, послать ей в коробке какую-нибудь змею? – Лиза наконец стала что-то предлагать. – Представляешь, Диана прилюдно развязывает ленточку, открывает коробку, а там – гадина…

Откровенно говоря, это предложение показалось мне пошлым, а главное – совершенно бессмысленным. Но я промолчала. Пусть она думает, что именно так выглядит качественная подлянка. У меня возникла идея получше, но она находилась пока в эмбриональном состоянии. Нужно время для ее роста, а это всего – до следующей субботы. В любом случае последнее слово и в этом акте пьесы останется за мной.

Из пансионата я поехала к Нечаевой. Если бы моя подружка не делала из своего романа с Германом тайну, я не допустила бы, чтобы этот аферист ее обобрал. Причина ее скрытности мне была непонятна. Теперь вот свалились на мою голову дополнительные заботы. И дед тоже хорош! Постеснялся выполнить Алинкино поручение. Аристократ!

В планах Нечаевой на сегодняшний и на все ближайшие дни значился только один пункт: ожидание Германа. Занятие это было утомительным и неблагодарным, поэтому я ей искренне посочувствовала, а потом осторожно спросила:

– Алина, а может, не стоит так на нем зацикливаться? Поехали со мной в бассейн, а?

– Нет, я буду ждать Германа. Раз Глаша сказала, что он вернется, значит, надо надеяться и верить в ее предсказание. А что мне еще остается? – вдруг посетовала Алинка. – Ты занята своей клиенткой, а до лучшей подруги тебе нет никакого дела. Иди, Поля, иди, не буду тебя задерживать. Ныряй в бассейне, выкраивай из шелковых салфеток паруса, а я буду ждать. Ассоль ждала своего Грея и дождалась. А чем я хуже ее? Даже лучше.

Состояние Нечаевой было похоже на тихое помешательство. Раньше с ней случались только буйные. Но, к счастью, они проходили быстро и без специфического лечения. Я, конечно, понимала, очень обидно собственноручно отдать все свои сбережения аферисту, да еще из благих побуждений. Но по большому счету это был акт возмездия. Алина сама не заработала ни одной копейки. Бабушкино наследство она растранжирила за месяц. То, что ей периодически присылала мать, хватало только на оплату коммунальных услуг. А наслаждалась жизнью Нечаева на деньги многочисленных спонсоров. Мужчин в ее жизни было много. Все ее звали замуж, но никто на ней так и не женился. Поклонники быстро уставали от ее настырного темперамента. Но каждый непременно оставлял ей на прощание какой-нибудь презент – эксклюзивное ювелирное украшение или банальную пластиковую карту. Это уж у кого на что хватало фантазии. И вот в жизни Алины появился Герман Мамчуров. Точнее, Нечаева сама затащила его в свою жизнь. Он сделал ей предложение руки и сердца, а потом профессионально развел ее на «бабки».

Меня вдруг посетила мысль, что наши с ним методы работы чем-то похожи. Только я действовала избирательно – наказывала конкретных людей за конкретные злодеяния. Это были те случаи, когда закон оказывался бессилен. Еще со времен учебы на юрфаке я помнила чье-то мудрое изречение о том, что безнаказанность – это поощрение преступления. Я взяла на себя нелегкую миссию наказывать виноватых. А Герман, обиженный на мачеху, мстил всем женщинам без разбора. Его целью было банальное обогащение. Наверняка он и против меня замышлял какую-то аферу. А ведь лично я ничего плохого ему не сделала. Равно как и Алинка.

Уж не знаю, по какой причине, но искать Геру Титова мне совсем не хотелось. То ли потому, что у меня с ним было нечто общее. То ли потому, что Нечаеву кто-то рано или поздно должен был проучить. То ли потому, что я в данный момент работала на Лизу Щетинину. Скорее всего именно потому, что голова была до отказа забита Обориной, Астрахановым, Козловыми и Самсоновой. Мне бы с этими персонами разобраться. А Титова может найти милиция. Не буду отбирать у нее весь хлеб. Должна же она хоть что-то делать.

В воскресенье я все-таки выполнила угрозу, данную своей лени, и занялась кулинарной практикой. И вот, когда я вовсю хлопотала на кухне, раздался звонок в дом. Властный и настойчивый. Дед спал наверху и ничего не слышал. Я сунула руки под струю воды, смыла с них муку, вытерла их полотенцем и пошла в прихожую. Кто бы это мог быть? Неужели Алина устала ждать вчерашний день? Я отогнула край занавески и увидела Германа. Визит афериста меня обескуражил. Я не торопилась открывать ему дверь, потому что не знала, как себя с ним вести. Да и видок у меня был как у заправской кухарки. Прежде я представала перед Германом совсем в другом амплуа. Титов был настойчив. Он жал и жал на кнопку звонка. Даже разбудил Аришу. Я услышала его шаги по лестнице и стариковское ворчание: