Роберт Уилсон - Севильский слепец
- Название:Севильский слепец
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Иностранка
- Год:2007
- Город:М.
- ISBN:978-5-94145-437-2
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Роберт Уилсон - Севильский слепец краткое содержание
Рауль Хименес, известный и состоятельный человек, найден замученным до смерти у себя дома. По увечьям, которые нанес себе сам Хименес, можно догадаться, что он отчаянно рвался, пытаясь отвернуться от экрана телевизора, перед которым привязал его истязатель. В довершение ужаса, у него были удалены веки. Детектив Хавьер Фалькон, человек отнюдь не впечатлительный, глубоко потрясен этим зрелищем и начинает испытывать трепет перед убийцей, способным с помощью зрительных образов так искусно играть на нервах своей жертвы.
Севильский слепец - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Скверно.
Фалькон вызвал номер Элоисы на своем мобильнике и позвонил. Ответа не последовало. Он оставил сообщение с номером своего телефона, прося ее перезвонить. Ему казалось, что девицы смотрят на него как на зверя в зоопарке, ожидая, не выкинет ли он какую-нибудь штуку. Наконец одна блондинка, стоявшая сзади, подала голос:
— Может, вас обслужить? Полицейским мы предоставляем скидку.
Все засмеялись.
Фалькон прошел по улице Вулкано, мимо амазонок, на улицу Маты, потом повернул на восток, на улицу Релатор, вспоминая, что в последний раз был в этих местах не иначе как с отцом, потому что вряд ли забрел бы сюда просто ради того, чтобы пропустить стаканчик. В этой части города обосновались ремесленники. Да, именно здесь жил багетчик, ну и, конечно, копировщик, подозрительного вида, чернявый и, по словам отца, героинщик. Как же его звали? Вроде у него было какое-то прозвище. В тот единственный раз, когда он его видел, этот тип вышел к двери в одних черных сатиновых трусах. Худой, с мускулатурой дикого зверя. Крупные зубы. Особенно Фалькон был шокирован тем, что наглец не потрудился одеться и беседовал с его отцом о делах, запустив руку под резинку трусов.
Он пересек улицу Ферии и подошел к старой церкви с латинским названием — «Omnium Santo-гит», — стоявшей рядом с крытым рынком. На улице было темно и тихо, так что звонок мобильника заставил его вздрогнуть.
— Diga, — сказал он. Молчание и шорох.
— Diga, — повторил он уже более резко.
Ему ответил мужской голос, спокойный и мягкий:
— Где вы сейчас находитесь?
— Кто это? — спросил Фалькон, которого всегда раздражало, если звонивший не называл себя.
— Близко ли мы друг от друга? — произнес голос, и эти слова пронзили его как ножом, заставив согнуться пополам, будто в таком положении ему было лучше слышно.
— Откуда мне знать?
— Ближе, чем вы думаете, — сказал голос, и телефон отключился.
Фалькон повернулся кругом, внимательно всматриваясь во все дверные проемы и углубления, в темный проход между церковью и рынком. Потом побежал по улице, заглядывая в ее ответвления. Супружеская пара с маленькой собачкой, увидев его, перешла на другую сторону. Наверно, он походил на помешавшегося боксера, воюющего с тенями.
Вдруг он остановился и вперил взгляд в мостовую, прокручивая в уме два возможных сценария. Если убийца раньше не знал Элоису Гомес, он выудил ее номер телефона из мобильника Хименеса, который украл из его квартиры. Он вызвал ее прошлой ночью и теперь, вероятно, завладел ее мобильником, потому что получил отправленное ей сообщение с моим номером, что означает… Грудь сжалась от сознания вины. Он ее погубил. А если убийца ее знал… исход был тот же.
Мы это просрали, мелькнула мысль. Он бросился бежать и примчался на Аламеду, обливаясь потом и еле переводя дух. Женщины обступили его плотным кружком.
— Где живет Элоиса Гомес? — выдохнул он. — И не знает ли кто, куда она пошла после того, как ей позвонили прошлой ночью?
Толстушка неуклюжей рысью пустилась впереди него к дому на улице Хоакина Косты — мимо группок наркоманов, кучкующихся на пустых стоянках и у парадных, согнувшихся над фольгой, вдыхающих дурман через трубочки шариковых ручек, ждущих экстаза. Она отперла дверь старого, обшарпанного дома с трещинами в фундаменте, из которых росли трава и цветы. Они вошли внутрь. На лестнице не было света, от деревянных ступенек воняло мочой. Девушка указала на дверь на первом этаже. Он постучал. Никакого ответа. Она зашла к себе и принесла запасной ключ. Элоисы в комнате не было, а с продавленного дивана на них смотрела большая симпатичная панда, явно только что купленная.
— Это для ее племянницы, — сказала девушка. — У нее есть сестра в Кадисе.
Панда сидела, выставив вперед готовые для объятия лапы и глядя глупыми печальными глазами. Эта немая игрушка показалась Фалькону воплощением его собственного одиночества. Он снова вызвал номер Элоисы Гомес и выслушал устное сообщение.
— Где она? — спросил он.
Он вручил девушке свою визитную карточку с обычными в таких случаях наставлениями. Она взяла ее дрожащей рукой, прекрасно понимая, что все это означает.
Неудача обозлила его. Через Аламеду Фалькон прошел на улицу Амор-де-Диос. Хоть и зная, куда направляется, он бездумно плутал, сворачивая то вправо, то влево, по лабиринту улочек, пока в нос ему не ударил сильный кошачий запах. Стены по обе стороны от него сначала сошлись, а потом расступились, открыв его взгляду церковь Divina Enfermera. Божественной Сиделки? Асфальт вокруг церкви был весь взрыт, и большие черные обломки громоздились кучей на площади Сан-Мартин. Он уже проходил здесь вместе с отцом по дороге к копировщику. Они шли мимо Божественной Сиделки, и отец, отпустив непристойную шутку, показал ему божественных сиделок за работой. Шестидесятипятилетние женщины сидели перед своими домами, разведя дряблые бедра, выше которых все было окутано черным. Отец тогда чуть не свел его с ума, вступив с ними в бесконечные переговоры о минете, и он даже убежал в конец улицы и стоял там под вывеской: «Амонтильядо фино имансанилья пасада».
Названия улиц, скользя, исчезали за его спиной, пока он не вышел на Сан-Хуан-де-Пальма, забитую людьми, пившими пиво рядом с пивной под двумя пальмами, верхушки которых терялись в ночной тьме. Как легко было чувствовать себя одиноким в этом городе. Он прошел дальше, мимо дома герцогини де Альба. Однажды он побывал там и постоял под каскадом огромных бугенвиллий, потягивая нектар в высшем обществе. Так ли чувствуют себя бродяги? Я, похоже, ухожу в бега от самого себя.
Легкий ветерок холодком пробежался по потному лбу. Вроде бы он ни о чем не думал, но слова стали выплывать из ниоткуда, непрошеные. Мужской климакс. Сорок пять. Пора. И еще какая-то чушь из журналов Мануэлы. Нет. Это просто обычное естественное старение. Ползучее наступление, замеченное душой и телом. Возраст — это замещение возможности вероятностью при ежедневном сокращении шансов — Франсиско Фалькон, июнь 1996-го.
Он вдруг бросился бежать, словно надеялся оторваться от того, что творилось у него в голове. Люди расступались перед ним, вспугнутые его громким топотом, а наделенные более сильным стадным инстинктом устремлялись за ним следом, как будто он точно знал, куда бежит. Дураки, чертовы идиоты. Когда он достиг улицы Матахакас, за ним мчались уже человек двадцать, и в этот момент он увидел материализующуюся из темноты толпу и ощутил глубокую сосредоточенность, которую севильцы приберегают для двух вещей — La Virgen и los toros.
В конце улицы у Эскуэлас-Пиас над колышущимся морем черных голов возникла озаренная светом свечей Дева Мария. Ее склоненная голова, усыпанные драгоценностями белые одежды, залитые слезами щеки были окутаны дымом курящихся благовоний. Платформа качалась и подрагивала в темноте, омываемая волнами благоговения, которое устремляли к ней теснившиеся внизу люди.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: