Джон Макдональд - Линда

Стелла, колебавшаяся вначале, постепенно тоже заразилась энтузиазмом, и все трое соединенными усилиями взялись за меня. Я выдвигал все возражения, какие только мог придумать, но всякий раз кто-нибудь опровергал их.

Как я уже говорил, я человек тихий. Но в то же время я довольно-таки упрям. Эти качества, как я заметил, не так уж редко сочетаются. Сейчас против меня было трое. И хотя мысль о поездке во Флориду казалась мне все более соблазнительной, я уже не хотел отступать просто потому, что на меня наседали. Кончилось тем, что я заявил о своем твердом намерении взять отпуск в августе и поехать на озеро Удовольствия. Понятно, это заявление подействовало на всю компанию угнетающе. Да и тон у меня был, верно, раздраженный.

Меня огорчило, что Джефф и Стелла рано ушли, потому что я знал, что Линда сейчас на меня напустится. Я ожидал, что она начнет, как обычно, кричать и браниться, мне от таких сцен просто дурно делалось.

Но на сей раз ничего подобного не произошло. Линда оставалась спокойной. Я убирал со стола, с минуты на минуту ожидая взрыва. Но его не было. Мы отправились спать.

В ту ночь я лег первый, все еще ожидая взрыва, но его так и не случилось. Линда какое-то время еще копалась, а затем вышла из ванной и остановилась в проеме дверей, освещенная падавшим сзади светом. На ней была какая-то прозрачная штука, которой я никогда прежде не видел. Позднее я понял, что купила она ее специально для поездки во Флориду, и понял также, зачем купила.

Она долго стояла так. Как я уже говорил, я в жизни не видел лучшей фигуры, чем у нее. Наконец она погасила свет, и я услышал легкий шорох, услышал, как она в темноте приближается ко мне, и почувствовал аромат каких-то новых крепких духов, а затем ее руки обвились вокруг моей шеи.

— Любимый, я хочу, чтобы мы поехали во Флориду. Я хочу, чтобы мы начали нашу жизнь заново. Я хочу второго медового месяца, на этот раз настоящего.

Ну, если надо было ехать во Флориду, чтобы обеспечить это, я готов был ехать во Флориду.

Наутро она отправилась к Стелле Джеффрис. Я побеседовал с Джеффом на службе. И все было решено.

Мы договорились, что последний день я отработаю в пятницу, 22 октября, а вернусь из отпуска в понедельник, 15 ноября. Как только с этим было улажено, я позвонил из конторы Джеффу, и он сказал, что позаботится теперь о своем отпуске. В тот же вечер он позвонил мне домой и сообщил, что ему разрешили взять отпуск со среды, 27 октября, и что на работу он должен выйти в четверг, 18 ноября.

Думаю, ему нетрудно было уладить вопрос с отпуском, так как, судя по всему, что я о нем слышал, работником он считался отменным. Помимо основных обязанностей, ему все чаще поручали контакты с рекламным агентством, и дело у него шло отлично. Для подобных контактов нужен особый талант, которого я начисто лишен. Мне трудно заводить разговор с незнакомыми людьми. Когда-то, еще в начальной школе, я попытался продавать мыло, разносить его по соседним домам. Так я нажимал пальцем не на кнопку звонка, а на дверную раму, чтобы мне не открыли.

Примерно через неделю после той ночи Линда пригласила к нам Джеффрисов и Карбонелли. Стью принес слайды и портативный проектор, и мы устроили на стене экран. Стью все жаловался, что в этом году ему дают отпуск в июле, и говорил, как он нам завидует. Слайды были хорошие. Он рассказал мне о рыбной ловле в тех местах и пообещал дать свое снаряжение. Бетти посоветовала девушкам, где делать покупки и все такое. Они сообщили нам фамилию хозяина этих коттеджей — Дулей. Джефф сказал, что напишет ему на бланке фирмы и обо всем договорится. Стью объяснил, что Дулей, в прошлом строитель, сам построил эти два коттеджа на пустынном берегу. Сейчас он уже удалился от дел. Стью сказал, что последняя неделя их отпуска была несколько испорчена, так как во втором коттедже поселились какие-то люди из Южной Каролины с четырьмя шумливыми детьми, но, если мы напишем заранее и снимем оба коттеджа, нам такие помехи не угрожают.

Стью и Бетти должны были уйти пораньше из-за своей няни. А мы еще посидели, поговорили о слайдах и о том, как мы поедем. Мы немножко поспорили, чью машину взять. Спор не был серьезным, так как не мог же я настаивать, чтобы Джефф и Стелла ехали обратно в нашем старом «седане», особенно после тех машин, на которых они привыкли разъезжать. Джефф в этом отношении был очень разборчив. Он сказал:

— Послушайте, ребята. В следующем месяце мне должны прислать новую модель. К октябрю машина будет уже обкатана, и в ней хватит места для всего нашего барахла.

На этом мы и порешили.

Через десять дней было получено согласие Дулея сдать нам оба коттеджа на весь ноябрь с правом провести там и последнюю неделю октября. Он запросил по 150 долларов за коттедж плюс налог, требуемый властями Флориды. Это было на 25 долларов больше, чем платили Стью и Бетти, но все же терпимо. Я дал Джеффу чек на свою долю, и он перевел Дулею всю сумму. Дулей в ответ написал, что к нашему приезду его самого там не будет, но что мы сможем получить ключи у лавочницы Джетро в Хукере и что оба коттеджа будут в полном порядке. Он пожелал нам хорошо отдохнуть и предупредил, чтобы мы по всем вопросам обращались к Лотти Джетро.

Лето выдалось на редкость жаркое, но даже адская духота не умеряла энтузиазма, с каким Линда готовилась к поездке. Значение, которое она придавала этому, порядком меня удивляло. Я понял бы такой энтузиазм, если бы мы собирались в Париж или в Рим, но по поведению Линды можно было подумать, что пустынные просторы Верано Кей сулят ей что-то совершенно необычайное. Теперь я понимаю, что в известном смысле так оно и было.

Машина Джеффа прибыла, и я несколько раз водил ее, когда мы все четверо этим летом куда-нибудь выбирались. Она была низкая, длинная, светло-серая и великолепная. У нее были великолепные тормоза, великолепный руль, великолепные сиденья, великолепные окна и потрясающая скорость. Катила эта машина так легко и плавно, что вы и не замечали, как стрелка спидометра переходила за семьдесят. [1] 70 миль — 120 км. Когда после этого чуда я снова вернулся к своей собственной машине, мне показалось, что я нахожусь в девяти футах от земли и что вокруг меня все дребезжит. Должен признаться, что я с удовольствием предвкушал, как поведу эту изумительную штуку до самой Флориды.

Помню, в одно из воскресений я что-то мастерил во дворе, а Линда загорала. Я подошел к ней, неслышно ступая по траве. Она лежала на спине, и лицо ее с белыми пластиковыми кружочками на глазах выглядело странно. Я подумал, что она спит, но затем увидел у нее в руке сигарету. Она медленно подносила сигарету к губам, затягивалась и так же медленно выпускала дым. Мне вдруг захотелось узнать, о чем она думает. Эти пластиковые заслонки на глазах придавали ее лицу какую-то загадочность. На бронзовой коже выступили бусинки пота. Освещенное солнцем тело было исполнено такого совершенства, что казалось, это лежит не живая женщина, а античная статуя, таинственным образом перенесенная в нашу эру из далекого прошлого.