Евгений Костюченко - Русские флибустьеры

- Я не отдам какому-то англичанину своего коня, - отрезал Солано.

- Во-первых, не отдашь, а только предоставишь на время. Я отвезу его на виллу, сдам под охрану своим ребятам. Свяжусь по телефонной линии с Мантильей. Все ему распишу в самых жутких красках, чтоб он отправил к тебе не взвод, а весь батальон. И тут же вернусь. Через пару часов ты уже увидишь своего ненаглядного коня. О чем тут беспокоиться?

- Я и не беспокоюсь, - смягчился Солано. - Но обещай, что не будешь вести лишних разговоров с репортером. Сам знаешь, чего от них можно ожидать, от этих иностранцев. Скажешь им одно, а напишут совсем другое. Не говори с ним вообще ни о чем, ладно?

- Обещаю, - важно сказал Клейтон. - Ты же меня знаешь, Хавьер, мое слово - это мое слово.

И он сдержал свое слово. Ведя за собой лошадь с неловко сидящим в седле репортером, Клейтон не оглядывался и не вступал в разговоры.

Молчал и репортер. Только когда они выбрались из леса и пошли поперек склона вдоль колючей проволоки, он спросил по-испански:

- Далеко ли еще до Лас-Сендрильяс, амиго?

Но и тогда Клейтон ничего не сказал в ответ, только рукой махнул. И лишь остановившись в овражке возле ручья, там, где их уже никто не мог ни увидеть, ни услышать, Боб Клейтон разжал стиснутые губы и произнес:

- Тут хорошая вода. Надо напиться. Потому что дальше воды не будет очень долго.

Он первым встал на колени перед ручейком и напился из подставленной под струю пригоршни. Репортер, кряхтя, спешился и тоже подошел к ручью. Клейтон встал. Сделал два шага назад и дождался, пока журналист опустится на колени. Еще подумал: «Пусть напьется напоследок». И самому стало смешно от этой идиотской мысли.

Он выстрелил в висок, сбоку, чтобы репортер не упал в ручей: не хотелось портить воду кровью. Обыскал труп и был страшно разочарован. Ни денег, ни блокнотов с записями. Репортеры, которые приезжали к Эйбу Коэну, всегда имели при себе пару блокнотов и запас золотых монет, универсальной валюты. У этого оборванца не было ничего.

Впрочем, он и не рассчитывал поживиться. Ему был нужен только конь.

«Прощайте, капитан Солано, - подумал Боб Клейтон, взлетев в седло. - Прощайте, мистер Коэн. Кажется, у вас обоих наступают трудные времена».

Он направил коня на запад, в сторону Сьенфуэгоса. Месяц-другой можно будет отсидеться у знакомой веселой вдовушки. А там, глядишь, у него снова появится работа. Боб Клейтон не останется без работы, пока растут бананы и сахарный тростник, пока рабы будут гнуть спины на плантациях, и пока свиньям будут требоваться волки, чтобы стеречь баранов~

Над наспех сложенными брустверами выглядывали соломенные шляпы. Кое-где сбоку торчали стволы винтовок.

Орлов еще раз оглядел оставленные позиции. Поверят ли испанцы? Попадутся ли на эту уловку? Сможет ли их задержать Холден? Как долго они будут выжидать? Никто не мог бы дать ему ответ на эти вопросы. «Нам бы хоть полчасика!» - взмолился он, отползая к обрыву.

Илья все еще не пришел в себя. Лука Петрович спеленал его так, что раненый словно лежал внутри кокона, по бокам которого виднелись четыре петли.

- Вы двое спереди, - приказал боцман Орлову и Кириллу, - мы с Ванькой сзади.

Орлов продел руку в петлю, потянул и удивился неожиданной тяжести. Перехватив его взгляд, Кирилл сказал:

- Это Петрович Илюху нагрузил.

- Не нагрузил, а обложил, - сердито прошептал старик. - Там крупы мешочек, там рису котомка, там галет пачечка - все от пули защита. Вы-то шустрые, вы увернетесь, а он, сердечный, еще долго шевельнуться не сможет. Как же его без защиты оставить?

Они поползли к ручью, подтягивая за собой неподъемный куль, из которого едва виднелось только бледное лицо Остермана.

На краю обрыва уже оставался один Жигарев.

- Мои все внизу, - прохрипел он. - Сами справитесь? А то помогу.

- Давай к своим, Прокофьич, - ответил Кирилл. - Только не горячись там. На рожон переть не надо.

- Эх, Кирила Андреич, кого ты учишь! - оскалился есаул. - Подтянемся ближе, и одним броском! Пока ты сползешь, мы уже тебе чаю на пароходе вскипятим!

Он глянул вниз, перекрестился и, бросив перед собой карабин, вслед за ним шагнул с обрыва. Послышался смачный хруст камышей, всплеск воды - и все, как и не было есаула.

- Тянем-потянем! - скомандовал Кирилл, и они двинулись дальше, подминая под себя лопухи.

Вода хлюпала под локтями и грудью, вот уже и вся одежда промокла, отяжелела, липла к коже. И вдруг трава раздвинулась, и Орлов увидел сияющее зеленое зеркало бухты. Внизу, буквально в сотне шагов перед ним, стоял пароход. Какой-то бородач у пулемета, еще один силуэт виднелся за пушкой - больше на палубе не было ни души.

«Увидят», - понял Орлов. Едва они выберутся на скальный уступ, спускающийся к воде, как будут немедленно обнаружены. Оставалось надеяться только на то, что наблюдатели будут смотреть куда-нибудь в другую сторону.

- Ждем, - шепнул Кирилл. - Сейчас наши бросятся. А там и мы, под шумок.

Томительно долго тянулись секунды, тяжело складываясь в минуты. Внезапно тишину разорвала пулеметная очередь.

«Увидели!» Но пулемет на пароходе молчал. Снова очередь! Били издалека. Но откуда?

Не выдержав, он привстал, чтобы оглядеться. И увидел на песке под обрывом несколько застывших тел. А на скалистом берегу бухты, в тени под выступом снова засверкали вспышки, и снова треск пулемета раскатился над бухтой.

- Это что-то новое, - сказал Кирилл. - В прошлый раз били не оттуда.

Орлов встал на одно колено, поднявшись над травой. Он уже не думал о том, что его могут увидеть. Вскинул винтовку, наводя на вспышки. Выстрелить не успел, потому что они вдруг погасли, и цель снова стала невидимой.

- Не достанешь, - сказал Кирилл.

- А вдруг, - равнодушно ответил Орлов.

- Гады, пушку наводят.

Он скосил глаз и увидел, как ожила пушка на борту парохода. Она повела стволом вверх-вниз, потом стала медленно отворачиваться от берега.

- Вот и все, - сказал Орлов.

- Посмотрим, - ответил Кирилл.

Пушка застыла, глядя стволом туда, откуда бил пулемет. И вдруг из дула вылетела струя дыма. Резкий удар прогремел над бухтой, и через пару секунд среди скал вскинулось пыльное облако взрыва, а потом докатился его грохот.

- По своим? - изумился Орлов.

И новый выстрел ответил ему - да, корабельное орудие било по пулемету, скрытому между скал!

- А-а-а!

Отчаянный рев послышался внизу, и те, кто только что недвижно вжимался в песок, вдруг вскинулись и понеслись к пароходу.

- Что стоим! - выкрикнул Лука Петрович. - Подхватили, да поживей!

Они поволокли Илью вниз, по крутому спуску, спотыкаясь, пятясь, оглядываясь. Снизу доносилась ликующая матерщина. И ни одного выстрела! Замолчал и пулемет в скалах, видно, накрытый тремя снарядами. «Беренс! - вдруг вспомнил Орлов. - Беренс на пароходе! Его работа!»