Ричард Джэссеп - Темное дело в Гейтвее

Сложив бумаги обратно в бумажник, Вирлок поудобнее уселся на стуле и постарался принять непринужденную, спокойную позу. Он по опыту знал, что лишь немногие из тех, кого подозревают в серьезном преступлении, способны хорошо владеть собой, особенно на первом допросе, в большинстве же случаев они пугаются и начинают вести себя вызывающе.

Вирлок перевел взгляд на Биля Уэстина и улыбнулся. В одном из отделений бумажника он обнаружил аккуратно сложенную вырезку из газеты города Чарлстон в штате Южная Каролина. Это было объявление какой-то гостиницы в Миртл-бич о вакантном месте дежурного администратора.

– Откуда она у вас? – спросил Вирлок.

– Из газеты, которую я купил…

– Зачем?

– Ищу работу и поэтому стараюсь заранее купить газету того города, куда собираюсь отправиться. Если попадется что-нибудь интересное, захожу по указанному адресу и навожу справки.

– Ну, а по поводу этого места вы были в Миртл-бич?

– Был, но в гостинице решили, что я слишком молод.

– И вы отправились в наш город?

– Да.

– Почему вы уехали из Кливленда?

– А что мне там делать? Родителей у меня нет. До четырнадцати лет я воспитывался в приюте, а потом сбежал и с тех пор сам зарабатываю себе на хлеб.

– Но все же ваш родной город – Кливленд? Во всяком случае, именно там вы начинали свою жизнь, так?

– Так.

– Когда последний раз вы были в Кливленде?

– Немногим больше года назад. Я работал на заводе резиновых изделий около Акрона, да слишком уж нога донимала в холодную погоду.

– А что с ней?

– Прыгал на ходу в товарный поезд и сломал. Срослась, но неправильно. Поэтому-то меня и признали негодным к военной службе. Прошлой зимой нога особенно донимала: мне ведь все время приходилось стоять на холодном цементном полу. Доктор порекомендовал более теплый климат. Вот я и решил отправиться во Флориду пораньше, до осени, пока туда не нахлынули безработные.

– В каком же именно месте во Флориде вы собирались остановиться?

– Пожалуй, в Майами, хотя заранее не решал, – я же никогда не бывал во Флориде и совершенно не знаю тамошних мест.

– Но, если вы ехали во Флориду, почему же вы пытались поступить на работу в Миртл-бич?

– Хотел сначала поработать дежурным администратором гостиницы, поднатореть хоть немного.

– Допустим. Итак, из Миртл-бич вы направились на юг. Где вы останавливались в пути?

– Нигде. Меня согласился подвезти в своей машине владелец табачный фермы, он ехал отдыхать сюда, в Гэйтвей. По дороге мы нигде не останавливались.

– Вот и получается, что вы заблудились: дорога на юг проходит через противоположный конец города.

– Нет, я не заблудился, – быстро ответил Уэстин. – Я слышал, что тут, поблизости от города, есть пляжи с хорошими гостиницами, и решил, если повезет, устроиться дежурным администратором. Шоссе Девяносто девять как раз и ведет к пляжам.

– Хорошо, но это шоссе находится в трех кварталах отсюда. Как же вы оказались в этой части Бэккер-авеню?

– Хотел посмотреть на особняки, – помрачнев, ответил Уэстин.

– То есть?

– Очень просто. Шел по дороге, собирался попросить кого-нибудь подвезти меня на пляж и увидел вот эту улицу. Она показалась мне такой красивой… – Уэстин помолчал. – Да, такой красивой… Что плохого, если мне захотелось посмотреть на красивые дома?

– Ничего. Но меня интересует, как вы сумели разглядеть дома в темноте.

– Когда я пришел сюда, было еще не очень темно.

– Который был час?

Уэстин машинально взглянул на руку, на которой уже не было часов, и снова перевел взгляд на Вирлока.

– Что-нибудь около четверти девятого.

– Где ваши часы?

– Отобрал полицейский. Кажется, Оззи – так его тут называли.

– За что он вас бил?

– Хотел вынудить к признанию в убийстве. Человек, которого полицейские называли Макдаффом, пообещал им продвижение по службе, если они заставят меня сознаться.

– Ну, хорошо. – Вирлок чувствовал себя неловко и старался не смотреть на Уэстина. – Ну, хорошо. Вот вы в сумерках, около четверти девятого, идете по улице, любуетесь домами… Что же произошло дальше?

– Один дом, тот самый… показался мне каким-то не таким, как все остальные, и мне захотелось получше его осмотреть. Я остановился, глядел на сад, на цветы, и вдруг…

Дверь распахнулась, и в кухню вошел Эллендер, начальник отдела уголовного розыска местной полиции, а вслед за ним начальник городской полиции Фэйн и Макдафф.

– Это и есть тот самый тип? – спросил Эллендер.

– Он уже сознался? – поинтересовался Фэйн.

Вирлок покачал головой.

– Нет. Мы пока толкуем о предшествующих событиях.

Эллендер – полный человек в летнем коричневом костюме и такой же сорочке с подобранным в тон галстуком – разговаривал по обыкновению в грубом, повышенном тоне.

– Кто это его разукрасил? – кивнул он на юношу.

– Оззи и Авэ. Макдафф пообещал им продвижение по службе, если они выколотят из него признание.

Эллендер равнодушно отвернулся, взял со стола бумажник Уэстина и начал рыться в нем.

– Вы не должны были так поступать, мистер Макдафф, – укоризненно покачал головой Фэйн. – Полицейским категорически запрещено…

– Какое мне дело до ваших запрещений! – огрызнулся Макдафф. – Мне важен результат. Я столько лет плачу вам из своего кармана, а когда мне понадобилась такая пустяковая услуга, вы сразу в кусты? Не выйдет! И не смейте указывать мне, что я могу и чего нет!

– Хорошо, мистер Мак, хорошо, дорогой! – миролюбиво ответил Фэйн, тихонько подталкивая Макдаффа к двери. – Им сейчас же займется Эллендер…

Дверь за Макдаффом закрылась.

– Ну, парень, – мрачно взглянул на Уэстина, начал Эллендер, рассказывай-ка лучше сам. Да не вздумай морочить мне голову, иначе я отвезу тебя в полицию, а там, будь уверен, тебя еще почище отделают. Начинай. Смит, записывайте его показания.

Смит вынул блокнот и авторучку.

– Давай, Уэстин, давай! – торопил Эллендер.

Уэстин бросил взгляд на Вирлока и облизал пересохшие губы.

– Теперь я буду говорить только в присутствии адвоката, – проговорил он.

Эллендер наотмашь ударил его по лицу.

– Я тебе дам адвоката! – крикнул он. – Насмотрелся всяких фильмов и несешь вздор! Адвоката получишь только с моего разрешения, понял? Сначала все расскажешь, а потом мы подумаем, нужен ли тебе адвокат.

Эллендер снова ударил Уэстина, и тот вместе со стулом упал на пол.

Мистер и миссис Эш жили напротив Макдаффа, на другой стороне Бэккер-авеню, в четырехэтажном сером особняке, с огромными окнами-фонарями и высокими потолками. Семью (у Эшей было четыре мальчика в возрасте от семи до пятнадцати лет) обслуживала многочисленная прислуга из негров и негритянок.