Джон Гришем - Золотой дождь

Букеру я дозвониться не могу. Он уехал с Марвином Шэнклом за город допрашивать свидетеля. Я оставляю автоответчику сообщение, что перезвоню позже.

Мы с Деком хотим посидеть за ланчем в спокойной обстановке, вдали от восторженных толп и шальных пуль. Закупив сандвичи в деликатесной лавке, мы с аппетитом жуем их, сидя в кухне мисс Берди. Мясник охраняет наш покой, сидя в своем автомобиле, который стоит рядом с моим «вольво». У него руки чешутся попробовать АК-47 в деле.

Вчера приходила уборщица, которую я приглашаю раз в неделю, и весь дом сияет чистотой и свежестью. Удивительно, но даже плесенью не пахнет. Словом, все готово к приезду мисс Берди.

Сделка наша проста и безболезненна. Деку достаются любые наши дела, а мне — две тысячи долларов. Выплата в течение трех месяцев. При необходимости, Дек может обратиться к услугам любого другого адвоката. Он также имеет право избавиться от любого из моих дел, которое ему не по нутру. Так, например, вся раффинзовская коллекция вернется к Букеру. Ему это, понятно, не понравится, но ничего — переживет как-нибудь.

Разбор накопившихся дел много времени не отнимает. Даже удивительно, сколь малое число дел и клиентов мы заполучили за полгода.

На банковском счету фирмы сейчас три тысячи четыреста долларов, но и неоплаченных счетов накопилось немало.

Мы уплетаем сандвичи и договариваемся об условиях расставания. Деловые проблемы улаживаются легко. Иное дело — личные. Будущее Деку не светит. Экзамены ему не сдать, податься некуда. За несколько недель он разберет оставшиеся после дела, но работать без легального прикрытия — типа Брюзера или меня — он не имеет права. Мы оба прекрасно это понимаем, но тема слишком болезненная, и мы её не затрагиваем.

Дек признается, что опять на бобах.

— Проигрался? — спрашиваю я.

— Да. На днях последнее в казино спустил. Не могу я без этой заразы. — Он уже спокоен, голос почти безмятежен. Дек смачно откусывает кусок маринованного огурчика и громко чавкает.

Прошлым делом, затевая общее дело, каждый из нас только что получил пять с половиной тысяч долларов, и мы вложили в общую копилку по две тысячи. Мне приходилось несколько раз запускать руку в свою мошну, но и сейчас на моем банковском счету осталось ещё две тысячи восемьсот долларов. Исключительно благодаря моей бережливости и почти аскетическому образу жизни. Дек тоже ничего не тратил. Он разом спустил свое состояние за игрой в блэк-джек.

— Вчера вечером я разговаривал с Брюзером, — признается он. Я нисколько не удивлен.

— И где же он?

— На Багамах.

— Вот как. И Принц с ним?

— Угу.

Что ж, это приятно, и камень с сердца свалился. Впрочем, я убежден, что Дек знал об этом и раньше.

— Значит им все-таки удалось улизнуть, — задумчиво говорю я, глядя в окно и пытаясь представить эту парочку в темных очках и соломенных шляпах. Да, здесь у них была совсем другая жизнь.

— Да. Я и сам не знаю — как. Да и не спрашиваю. — Лицо Дека непроницаемо. Он погружен в собственные мысли. — Между прочим, их денежки все ещё здесь.

— И сколько?

— Четыре миллиона, наличными. Это то, что они по клубам нахапали.

— Четыре миллиона?

— Угу. И все в одном месте. В подвале одного склада. Прямо здесь, в Мемфисе.

— И сколько тебе предлагают?

— Десять процентов. Если я доставлю деньги в Майами, то остальное Брюзер берет на себя.

— Не связывайся с этим, Дек.

— Никакого риска тут нет.

— Тебя поймают и упрячут за решетку.

— Сомневаюсь. Федералы уже и думать про них забыли. А про деньги они даже не подозревают. Наверняка считают, что Брюзер прихватил с собой вполне достаточно, и живет припеваючи.

— Так он нуждается в деньгах?

— Понятия не имею. Во всяком случае, ему не терпится их заполучить.

— Не рискуй, Дек.

— Слишком уж соблазнительно. Эти деньги поместятся в обычном пикапе, который можно взять напрокат. По словам Брюзера, на погрузку уйдет не больше пары часов. Я перегоню пикап в Майами и дождусь дальнейших указаний. Два дня — и я богач.

Дек смотрит перед собой отсутствующим взглядом. Я не сомневаюсь: он рискнет. Они с Брюзером уже разработали план. Я его предупредил. Больше от меня ничего не зависит.

Мы покидаем дом мисс Берди и перебираемся в мою берложку. Дек помогает мне перенести в машину кое-какие вещи. В багажник все не помещается, и я складываю остальное на заднее сиденье. В контору я заезжать не стану, и мы с Деком прощаемся тут же, у гаража.

— Я камня за пазухой не держу, Руди, — говорит он. — Ты уезжаешь с чистой совестью.

— Будь осторожен, Дек.

Мы неловко обнимаемся, и на глаза мне наворачиваются слезы.

— А ведь ты вошел в историю, Руди.

— Не я, а мы с тобой.

— Да, — вздыхает Дек. — Хотя не разбогатели ни на грош.

— Зато есть чем похвастать, — утешаю я.

Мы жмем друг другу руки, и я замечаю — глаза Дека тоже увлажняются. Шаркающей поступью, нелепо подергиваясь, он направляется к машине, в которой сидит Мясник. Машет мне на прощание, и они отъезжают.

Я пишу длинное послание мисс Берди, обещаю позвонить ей. Письмо оставляю на кухонном столе, поскольку знаю — она уже вот-вот приедет. В последний раз проверяю, все ли в порядке, и навсегда прощаюсь со своей уютной берложкой.

Я качу в банк и закрываю свой счет. Двадцать восемь стодолларовых банкнот приятно хрустят в ладони. Я прячу стопку купюр под резиновый коврик «вольво».

Когда я стучу в дверь Блейков, уже смеркается. Дот отпирает и, узнав меня, едва не улыбается.

В доме темно и безмолвно, соблюдается траур. Боюсь, что навсегда. Бадди свалил грипп.

За чашкой растворимого кофе я делюсь новостью: «Прекрасный дар жизни» скопытился, в очередной раз надув своих клиентов. Если не случится чуда, то мы не получим ни гроша. Дот воспринимает мои слова именно так, как я и ожидал.

Причин кончины «Прекрасного дара жизни» несколько, но Дот согревает мысль, что именно она нажала на спусковой крючок. По мере моего рассказа, её глаза все больше сияют, а лицо впервые за долгое время освещается улыбкой. Все-таки ей удалось пустить по миру этих мерзавцев. Поделом вам, козлы вонючие, будете знать, как связываться с маленькой решительной женщиной из города Мемфис, штат Теннесси.

Завтра она отправится на могилу своего сыночка и поделится с ним радостной вестью.

Келли с нетерпением дожидается меня, сидя в гостиной с Бетти Норвелл. Она нервно сжимает в руке небольшую кожаную сумку, которую я купил ей вчера. В сумке туалетные принадлежности и кое-какие тряпки — помощь приюта. Это — все пожитки Келли.

Мы подписываем необходимые бумаги, горячо благодарим Бетти и прощаемся. Бредем к машине, держась за руки. Садимся, переводим дух, и я трогаюсь с места.