Доминик Сильвен - Кобра

Мартина Левин поставила сундучок на место и вернулась в гостиную. Потоптавшись немного на одном месте, она опять выглянула в окно. Не обнаружив там ничего нового по сравнению с тем, что она видела совсем недавно, она направилась к книжным полкам. Библиотека не такая роскошная, как у Поля Дарка, но тоже очень большая. Патрисия и Поль, «П» и «П», многолетние друзья. У Патрисии и Поля были общие интересы, оба очень любили читать. Предпочитали научную литературу. Явно выраженное предпочтение. «Структурное и фармакологическое сходство между SRTXs и Ets наводит на мысль…» - и так далее.

Она вновь опустилась в кресло, для удобства сбросив журналы на пол. Обводя внимательным взглядом закоулки квартиры, выпила еще кофе. Дверь, крючок для ключей, невзрачная мебель и библиотека, множество книг. Множество книг. И множество людей, специалистов, которые ломают головы, чтобы написать горы ученых книг. Это занятие она считала более интересным и полезным, чем сочинение романов, которых никогда не читала и не станет читать, поскольку заранее питала к ним отвращение. Она поднялась, походила немного между креслом, входной дверью, спальней, застекленной дверью-окном, смотрящим в ночь, все такую же безмолвную. Ночь, оконный проем, спальня, ночь, дверь, крючок без ключей.

Она опять села, выпила еще кофе. На мгновение ощутила пустоту. Кобра перед атакой. Момент, когда тело змеи кажется расслабленным, когда ее противник уже готов думать, что ему ничто не грозит. Гибкое тело, пустая голова, никакой агрессивности, интеллект - крохотный лучик, наподобие тех, что можно видеть на дежурном мониторе.

Левин подумала о том, что среди всех этих трудов, напичканных формулами, схемами, какими-то немыслимыми картинками, есть одна книга, которая явно выделяется из всех. Она видела ее раньше, но сейчас не видит. Книга для отдыха. Книга о вышивке.

Вышивка, успокоение.

Она вскочила, стала искать, быстро нашла ее, втиснутую рядом с каким-то «кирпичом» на английском языке. «Пособие по вышивке». В некотором волнении принялась листать. Между страничек обнаружила небольшую пожелтевшую вырезку из «Уэст-Франс». В заметке, датированной 22 мая 1997 года, говорилось о столкновении на скоростной дороге, связывающей Ван и Оре, туристического автобуса и автомобиля с кузовом типа «универсал». В результате автокатастрофы погибли местный специалист по ландшафтному дизайну и житель Парижа. Столкнувшиеся машины загорелись, что вызвало огромную пробку на дороге. Водитель одной из машин, В. Мориа, тридцати восьми лет, работал в Институте Пастера.

Левин улыбнулась. Мориа. Мориа! Она вспомнила эту итальянскую фамилию. Венсан Мориа - та самая жертва автокатастрофы, фигурировавшая в одном из последних дел, которые просматривала группа Брюса. Она даже тогда отметила про себя, что этот ученый умер в возрасте Алекса и что, сгорев в машине, он повторил участь стюарда Бертрана. Ниточка может поманить, но никуда не привести. А можно, потянув за нее, распутать золотой клубок.

А что, если это нить Ариадны, благодаря которой другой тип - она забыла, как его звали - выбрался из лабиринта? Такое сравнение Алексу понравится. У него эти греческие мифы с языка не сходят. В особенности миф об Орфее и его подружке Эвридике. «Но мне-то на всю эту ерунду наплевать», - с удовлетворением подумала Мартина.

На этот раз, для того чтобы добраться до улицы Доктёр-Ру к назначенному времени, Мартина лавировала в плотном потоке машин. Запах старых обгоревших шин пропитал город. Выхлопные газы вились в морозном, но недвижном воздухе, скапливаясь под свинцовым куполом неба. В 8 часов 20 минут Левин с облегчением поставила свой «кавасаки» на стоянку Института Пастера. Ее ноги мало-помалу деревенели: она поспала всего каких-нибудь два часа на диване в квартире Креспи.

Руководитель группы клеточной фармакологии, занимавший эту должность уже два года, прекрасно знал Патрисию Креспи, немного общался с Полем Дарком до того времени, пока тот не ушел в «Корониду», но имя Венсан Мориа ни о чем ему не говорило. В отделе кадров еще никого не было, и Тара сам принялся просматривать списки сотрудников, копаться в картотеках. Левин чувствовала, как волнение сжимает ей горло.

- Вот ваш Венсан Мориа, - проговорил в конце концов Тара. - Он работал в нашем отделе психопатологии, в группе животных ядов.

Левин не могла сдержать довольной улыбки. Тара, с которым она уже беседовала, разумеется, помнил о деле с коброй. Пристально посмотрев на Мартину любопытным и одновременно заговорщическим взглядом, он продолжил свои поиски. Наконец он зачитал то, что выписывал на листок:

- Я говорил вам в прошлый раз, что Креспи работала в Институте с 1982-го по 1998 год, а Дарк - с 1981-го по 1996-й.

- Именно так.

- Так вот, этот самый Венсан Мориа работал у нас с октября 1993-го по май 1997-го.

- Это день, когда произошла катастрофа.

- Он специализировался на яде экзотических змей.

- Кобр? - уточнила Левин.

- Мориа работал в основном с земляными гадюками. Тоже очень опасные. Их токсины убивают мышь за несколько минут, а человека - менее чем за час. Но в отличие от кобр семейства аспидов, которые встречаются главным образом в Азии, большинство земляных гадюк живет в Африке, небольшое количество их находят на Аравийском полуострове и…

- Вы уверены, что он не имел дела с ядом кобры?

- Мориа одно время работал с кобрами, но значительных научных успехов добился, работая с гадюками. Опубликовал интереснейшие статьи.

- А о кобре ничего?

- Не так давно два коллектива независимо друг от друга показали, что протеины иммунной системы способствуют развитию бараньей трясучки. Исследователи применили яд кобры для блокирования протеинов и ослабления инфекции. Но о Мориа там речи не идет, просто потому, что эти исследования проводились не в Институте Пастера. К сожалению, вынужден вас разочаровать.

- Мориа сделал какое-нибудь важное открытие?

- Да, но он работал не один. Мы все здесь трудимся сообща. Его группа добилась многого. Они выявили активирующий агент плазмы у китайской змеи. Разумеется, институт это открытие запатентовал. Оно может привести к созданию лекарства, способного рассасывать тромбы. Представляете, что это даст для лечения сосудистых поражений!

- «Может привести»? Значит, лекарства еще не существует?

- Конечно нет. Это долгосрочная работа. Институт ведет переговоры, чтобы продать патент какой-нибудь крупной международной лаборатории.

- Не имеющей ничего общего с «Коронидой»?

- Нет. «Коронида» слишком мала.

- Я думаю, ставки тут значительные.

- Ставки огромные, поскольку возможности применения, похоже, неограниченные. Особенно в области генетики. На основе яда предполагается создать специальные лекарственные средства, которые будут действовать как молекулярные шприцы. Это медицина будущего. Все это кажется невероятным, когда подумаешь, что яды змей и насекомых дошли до нас из тьмы веков. Например, скорпион существует уже более четырехсот миллионов лет. Его можно считать живым ископаемым. В общем, если коротко, то раскрытие секретов, хранящихся в ядах, означает проникновение в память всего живого.