Доминик Сильвен - Кобра

Хельмут Ньютон, 1971 год. Женщина по имена Дани Лепек движется в совершенно пустом белом пространстве. Ни углов, ни потолка, только тело, повинующееся земному притяжению, позволяет определить, где верх, а где низ. Следы на бумаге, покрывающей пол. В подробностях видны все мышцы этой женщины, а ее взгляд обдает жутким холодом. Фотографу непросто добиться такого взгляда. Требуется много времени и взаимопонимания. Как между режиссером и актрисой.

Другая откинулась назад, ища поцелуя. Кобра поцеловала ее и отошла к окну. Портик, крытый бассейн, - за окном спокойная жизнь обычных людей.

Странно, но эта старая фотография придала Кобре мужества. Она показывает, что наша сила зависит от нас. Надо только направить всю злость в одну точку. В одну конкретную точку. Сомнения отброшены, черная вуаль на лице, теперь ты вся - воплощенная голая ярость.

Кобра подошла к бару и налила себе текилы. Любимый алкогольный напиток Венсана. В этом человеке не было ничего заурядного, его ум ставил его выше обыденности. Но к текиле он питал слабость, потому что она ассоциировалась у него с Мексикой - страной, куда он мечтал однажды поехать. Просто так, без всякой цели. Мечта паренька, большую часть детства проведшего за чтением научных книг. С ранней юности он интересовался комами. Один из его лучших школьных друзей умер от того, что ударился головой. Катался по перилам и упал с высоты. Прежде чем умереть, он несколько дней пролежал без сознания.

Венсан. Венсан Мориа. Ее всё сводило с ума в этом человеке, всё, вплоть до его имени.

Немыслимо, чтобы фараон встал у нее на пути. Немыслимо, что он уже побывал здесь. Немыслимо, что придется прекращать игру, не доведя ее до конца. Этот человек с голубыми глазами и твердым голосом - ее враг. Это благодаря его упорству полиция добралась сюда. Как они узнали о формуле Венсана? Марко же обещал, что ни Люси, ни Антонен ничего не скажут. Этот фараон до того настойчив, что не даст ей завершить начатое. Хотя у нее еще есть силы. Такие силы, что, если она не израсходует их, они обернутся против нее.

Внезапно Кобра вспомнила о сослуживце майора Брюса. У нее в памяти всплыл разговор возле лифта. Небольшая комедия, разыгранная Дани Лепек и Карлой Ферензи, комедия, которую фараон принял за чистую монету. «Единственный, кто у нас сейчас ничего не делает, мадам, это мой сослуживец, который нарвался на пулю. Он выиграл право отдохнуть в госпитале». На вопрос, друг ли это, ответом был взгляд, сказавший о многом. «Я искренне сожалею, майор». Еще бы! Проблема в том, что неизвестно, в какой больнице находится этот самый друг.

Кобра сделала еще один глоток текилы и подумала об Александре Брюсе, ставшем мишенью для прессы в связи с делом Вокса. Это было несколько недель назад. Она вспомнила, как слышала по телевизору, что этот псих ранил фараона из огнестрельного оружия. Может, друг Брюса и есть тот самый фараон?

- Что же нам делать?

- Сохранять спокойствие. Я ищу выход.

- Кажется, я боюсь.

- Все будет хорошо. Налей мне еще текилы, дорогая, и положись на меня.

Кобра вошла в Интернет и поискала сообщения по делу Вокса на сайтах ежедневных газет и иллюстрированных журналов. Она долго искала нужную информацию. Нашла в «Паризьен либере». Какой-то репортер опубликовал слезливую статью о тяжелой жизни полицейских, имеющих дело с особо опасными преступниками. Речь шла о капитане Викторе Шеффере, тридцатилетнем жителе Парижа, отце двух детей, госпитализированном в тяжелом состоянии. Судя по всему, он находился в реанимации. Но журналист не указывал, в какой больнице. Кобра допила текилу и еще немного подумала. У нее родилась идея. Правда, риск неудачи весьма велик. Заглянув в телефонный справочник, она с удивлением обнаружила, что в Париже зарегистрировано всего трое Шефферов. Одного зовут Бернар, другую Софи, третьего Виктор. Она записала номер телефона на клочке бумаги, который сунула в тот же карман, где лежал пистолет.

Кобра порылась в шкафах и нашла белое хлопчатобумажное платье с короткими рукавами. Сверху она наденет бежевую кофту, чтобы скрыть короткие рукава, и все это вместе вполне сойдет за одежду сиделки, ухаживающей за больным. Она переоделась, убрала волосы в строгий пучок. В шкафу взяла две простыни и две подушки. В полиэтиленовый пакет сунула пистолет и кастет, с помощью которого оглушила Марко. Потом взяла новые ампулы цианистого калия и шприцы и положила все в карман платья. Лежащий в больнице фараон тоже имеет право на коктейль Ферензи.

Она велела Другой следовать за ней. Они спустились в гараж, чтобы выйти с задней стороны дома. В темноте, когда они двигались на ощупь, Кобре пришла в голову мысль. Она сказала Другой, чтобы та подождала ее в машине, а сама поднялась в кабинет. Поискала в ящиках пистолет, который Федерико совсем недавно дал Жюстену, но, не найдя его, вспомнила, где держал свое оружие Марко, боявшийся быть убитым во время сна, и, разумеется, нашла пистолет Жюстена в его прикроватной тумбочке. Он был тяжелее пистолета Марко и, пожалуй, меньших размеров. В ванной она с помощью медицинского бинта и пластыря прикрепила его к своему правому бедру.

Другая терпеливо ждала в машине, припаркованной чуть поодаль, на улице Мориса Равеля. Кобра села за руль и, кинув обе подушки ей на колени, сказала:

- Засунь их под платье!

- Для чего?

- Ты беременная.

- Куда мы едем?

- В больницу.

- Разве не в аэропорт?

- Прекрати задавать вопросы и делай, что я говорю. Это лучший способ мне помочь.

Кобра помчалась в сторону Парижа и набережной Орфевр. Она намеревалась остановиться неподалеку от нужного ей места и позвонить прямо из машины. Чтобы опередить Брюса с его шавками.

Лейтенант Морен робко спросил, может ли он остаться, и, затаившись в уголке, следил за малейшими деталями допроса. Алекс Брюс попытался устроить очную ставку. Федерико Андрованди перестал кривляться и прикидываться: смерть Марко Ферензи наполняла слезами его глаза. У Лепека глаза превратились в тусклые щелки на сильно осунувшемся лице. Волны ненависти, исходившие от Андрованди, сталкивались с такими же волнами, идущими от Лепека. Атмосфера в тесном кабинете Брюса была накаленной. Тем не менее допрос шел как по маслу. Во всяком случае, это можно было сказать об итальянце, которого буквально понесло:

- Марко должен был мне позвонить вечером, но не позвонил. Я забеспокоился. Поехал к нам домой. Моя сестра исчезла, а Марко… был мертв.

Голос его дрожал. В глазах стояли слезы. Он шмыгнул носом и продолжал:

- Это правда! Он лежал на животе, и эта дрянь вырезала «Кобра» у него на спине!

- Какая дрянь? - не удержавшись, спросил Лепек.

- Дани!

- Ты совсем рехнулся, что ли? - заорал Лепек и стукнул Андрованди тыльной стороной ладони по плечу.