Наталья Андреева - Метель

В конце концов, она схватила первое, что подвернулось под руку, а это были джинсы и свитер, наскоро оделась и вылетела из дома, потому что сообразила: опаздывает! Уже в машине наскоро подкрасила губы и поправила прическу. А перед тем как выйти у Дома кино, напустила на себя деловой вид.

…Он ждал ее в кафе на втором этаже. Сидел за столиком с какой-то шатенкой, очень хорошенькой, похоже, актрисой. Богатырев тоже был в белом свитере, отчего его могучие плечи казались еще шире, и, как и она, в джинсах. Волосы светлые, мужественная, короткая стрижка, но на макушке торчит забавный мальчишеский вихор. Ее сердце забилось. Ах, хорош! Она подошла к столику, за которым сидели Илья с девицей, и попыталась привлечь его внимание к своей персоне.

– Добрый день. Я – журналистка. У нас с вами здесь назначена встреча.

Он повернул голову, оглядел ее с головы до ног и с усмешкой, которая ее взбесила, прокомментировал:

– Откровенная. Фамилия у нее такая, – пояснил Богатырев сидящей напротив девице. – Слушай, у меня интервью, я буду, занят какое-то время. Потом созвонимся.

Девица кивнула и встала. Когда она ушла, Маша села на ее стул. Он был еще теплым. Она отчего-то представила его постель. Утро, Илья еще сладко спит, а соседка уже встала и крадется в ванную комнату. Постель, где она лежала, еще теплая. И уже готова для очередного женского тела…

– Вы меня слышите?

Она вздрогнула. Замечталась. То есть, задумалась.

– Я вчера немного выпил, – смущенно улыбнулся вдруг он. – Вы уж извините. Вообще-то я не пью. И даже не курю.

Маша пожала плечами: мне-то что? Впрочем, это надо отметить, когда она будет писать интервью: здоровый образ жизни.

– Диктофон вам не помешает? – она вопросительно посмотрела на Богатырева и открыла сумочку.

– Да, пожалуйста!

Илья следил за ее движениями, словно кот за мышью: сторожил добычу. Ресницы у него были длинные, мохнатые, брови густые. Не в этом ли загадочная сила его взгляда? Маша положила на стол перед ним диктофон и по-деловому спросила:

– Ну что, начнем?

– Послушайте… Я нигде не мог раньше вас видеть?

«Фу ты, как пошло! Придумал бы что-нибудь пооригинальнее!» – мысленно возмутилась Маша и ей сразу стало легче. Перед ней сидел доморощенный Казанова, уверенный в своей неотразимости, и откровенно к ней клеился.

– Нет, мы раньше не встречались, – сухо ответила она.

– Странное чувство. И голос ваш мне как будто знаком.

Она всей своей кожей почувствовала этот взгляд: обволакивающий, из-под полуопущенных ресниц. И, явно нервничая, сказала:

– Послушайте… Я… у меня ребенок. Девочка семи лет.

– Ну и что? – удивился он.

– Я очень ее люблю, понимаете? И… у меня есть жених! – «Если что, напущу на него Мишу».

– А зачем вы мне это говорите?

– А зачем вы говорите мне: «И голос, будто знаком?» Из какого сериала эта фраза? Из какой вашей роли?

– Какой еще сериал? Послушайте, вы чего там себе придумали, а? Да надо мне вас клеить! Уж этого добра!

Она разозлилась. Зашипела, как кошка:

– Вчера вы мне нахамили, сегодня пытаетесь приставать, да еще и оскорбляете! Привыкли, что на вас женщины вешаются!

– Э-э-э… Полегче, милая. Ну, бабы! Лицо показалось мне знакомым, и я всего лишь спросил, не встречались ли мы раньше? А она уже подумала, что я ее в койку тащу! Да если бы мне это было надо, ты бы уже была там!

– Что-о…?! Она вскочила.

– Ну, знаете…

– А ну сядь. Ты на работе и я на работе. Раскричалась.

«А он прав». Маша села. «Мы оба на работе. И что это мне померещилось?»

– Извините, Илья. Сама не знаю, что на меня нашло.

– Я тоже соврал, извини. Ну, клеил.

– Как-как?

– Сорвалось, – с досадой сказал он. – Ладно, не злись. Я больше так не буду. У меня рефлекс: как увижу хорошенькую женщину, сразу тянет на комплименты. Ну что, поехали?

Не найдя, что ответить, она ткнула пальцем в кнопку.

– Ну? – нетерпеливо спросил он.

Маша спохватилась. Надо же задать ему первый вопрос!

– Когда и где вы родились, Илья?

– А что, это важно?

– Нашим читателям будет интересно узнать.

– Пиши: в деревне.

– Вот как?

– А как надо?

– Надо говорить правду, – строго сказала она. Богатырев вздохнул:

– Ладно врать-то. Все одно напишете, как вам надо. А то я газет не читаю! Ну, пиши что ли: великий русский актер Илья Богатырев родился в глубинке, в семье рабочего и колхозницы.

– Ну, знаете! – возмутилась она.

– А что я такого сказал?

– Хорошо. Сколько вам лет?

– А сколько дашь?

– Это обычно говорят женщины.

– Да ну? Тогда пиши: скоро будет тридцать. А тебе сколько?

– Послушайте, мы же с вами договорились…

– Я бы дал лет двадцать семь. Попал?

– Почему ж так много? – разозлилась Маша.

– Сама сказала: дочке семь лет.

– Может, я ее в школе родила?

– Да у тебя на лбу написано: круглая отличница. Знавал я таких… – он внезапно помрачнел. – Нет, в школе тебе было не до романов. Небось, и мальчика не было?

«А ведь попал! Ишь ты: знаток женских душ! Прямо профессионал!» И она сухо сказала:

– Давайте ближе к делу. Итак, вы родились в провинции, вам скоро тридцать. Как вы попали в кинематограф?

– Сначала я в армию попал. А уж оттуда…

– Вас призвали сначала в армию, а потом в сериал? – съязвила она.

– Сначала я был каскадером, – не прореагировал на это Илья. – А что? Хорошая работа!

– То есть, вернувшись из армии, вы устроились работать на киностудию?

– Экая ты быстрая! Нет, сначала я был водилой, потом охранником, а уж потом…

– Охранником на киностудии?

– Зачем? У нас что, охранять больше нечего?

– Тогда где?

– А тебе зачем?

– Я беру у вас интервью. Мне интересны подробности вашей биографии.

– Тогда пиши, сколько у меня было любовниц, – прищурился он.

– У нас солидное издание. Мы излагаем реальные факты.

– А я, выходит, сочиняю? Слушай, милая, кого интересует, где я парился с год охранником?

– Ну, хорошо, – сдалась Маша. – Вы работали водителем, потом в охране, а потом устроились на киностудию каскадером. Так?

– Да. Друг привел. Санька. Служили вместе. Он тоже устроился в кино через знакомых. Надо друг другу помогать, ведь так?

– Да. И что было дальше?

– Меня заметил режиссер фильма.

– Вы хотите сказать сериала?

– Слушай, почему ты меня все время унижаешь?

– Я унижаю?! – она даже подпрыгнула.

– По-твоему, я фигней занимаюсь? Есть высокое искусство, а есть ниже пояса? И на то, что народ это смотрит, вам, высоколобым наплевать, да?

– Да вы не так меня поняли…

– Да? А, по-моему, ты мне сразу все разъяснила. У меня ребенок, у меня жених, я не такая, я жду трамвая, а ты мимо проезжай, раз верхом на палочке.

– С вами трудно разговаривать.

– С тобой легко!

Они какое-то время помолчали. Маша посмотрела на диктофон, и вяло подумала: «Надо бы выключить…»