Александр Горохов - Голый на маскараде

Третья позиция представляла из себя вопрос: за что же столь жестоко ещё в пятницу расправились с Лимоновой? А что более существенно: какое отношение ко всему этому имеет племянница её, Виктория Лобова? В ответе на этот вопрос, скорее всего заключалась истина побочного соображения: промыслел ли Судьбы – бадья упавшая на голову Акмалова, или то дело злого умысла и бадья предназначалась на черепушку самого Лени?

От этих размышлений Леню оторвал телефонный звонок и оказалось, что нетерпеливый Коверкотов ждал отчета, но пришлось его огорчить.

– Иван Васильевич, эта «ауди» продана по доверенности неизвестно кому. А продали люди порядочные, трудяги, сами картошкой живут.

– Чихал я на таких людей! – рассердился Коверкотов. – Равняйся на удачливых, а не на босяков! Я дома сижу и то больше набрал информации, чем ты! Приезжай завтра поутру, обсудим диспозицию.

– Поутру мне надо на работу.

– Приезжай к обеду! – приказал старик и бросил трубку без слов прощания, чем намеренно усилил тон приказа.

Леня тоже оборвал связь и по непродолжительному размышлению решил распоряжению своего зарвавшегося погоньщика не подчиняться. Игра с ним была закончена хотя бы потому, что Коверкотов придавал всему рискованное и ненужное Лене направление. Если и докапываться до истины, то по мнению Лени она находилась в другом месте, о котором Коверкотов не подозревал.

... Но зря Леня недооценивал способностей и возможностей Ивана Васильевича. Этот день,(после обряда похорон Принца) прошел для него с очень большой пользой для дела. После обеда он был приглашен в качестве понятого в квартиру Лимоновой и присутствовал при официальном обыске. Сидя у углу комнаты на стуле, он изображал легкую дрему, прикрывал глаза, даже похрапывал, но уши его стояли торчком, он улавливал каждое слово оперативников, вязал отдельные замечания в единую логическую цепь, запоминанал каждую фамилию, каждую мало-мальскую деталь. И ему повезло.

Когда один их молодых оперативников взял в руки фотографию красивого парня, что стояла на столике у дивана, то воскликнул удивленно.

– А этот как тут оказался?! Во дела!

– Ты его знаешь? – спросил напарник.

– Да это же «Прыщ», маркер из биллиардной в Химках! Стасик Сопунов! Мы его всю зиму пытались поймать на торговле наркотиками, но хитер зараза!

– Наркотиками?

– Ну да. «Промокашками» этими, экстези, промышляет.

Напарник почесал озабоченно нос и сказал серьезно.

– Придется проверить квартиру на наркотики, коли такое дело. Позвони, пусть привезут собаку.

Через полчаса привезли собаку – шустрого, огненно-рыжего спаниэля. Пес деловито пометался по квартире, звонко полаял и прыгнул на руки своего проводника, что означало – потревожили его зря, никаких следов наркоты в квартире его чуткий собачий нос не уловил.

Да и опреативникам, насколько понял Коверкотов, не повезло. Ничего предосудительного в квартире обнаружено не было, а то что обнаружили никаких обьяснений смерти Лимоновой не давало. Таков вывод сделал во всяком случае Коверкотов. Еще через час он подписал протокол и все время, не надеясь на свою слабеющую память, повторял про себя: «Бильардная – Химки Прыщ – Маркер – Стасик – Сопунов». От бесконечного повтроения вскоре начал путаться – то получалось Сапун Прыщов, то Прыщ Маркеров.

Когда его отпустили, Иван Васильевис сбежал по лестнице к себе, тут же нашел местный телефонный справочник и принялся искать номер телефона биллиардной, теперь уже произнося вслух: «Прыщеватый Сапун Станиславович, Прыщов Станислав Маркерович». Биллиардной он в справочнике не нашел, но тут же сообразил, что таковая появилась в Химках наверняка лишь недавно, доселе обходились без этого очага культуры. Он набрал номер местной справочной и долго жалился грубоватой девушке, что телефон биллиардной позарез нужен, это дело его жизни. Наконец оказалось, что биллиарлдная окупировала помещение бывшщей детской студии живописи. Коверкотов нашел нужный телефон, напрягся и чтоб больше не талдычить позывные и не путаться, записал с краю листа раскрытого телефонного справочника правильно: «Фотография – Прыщ маркер – биллиардная – Станислав Сопунов – Химки».

Своим открытием Коверкотов тут же решил поделиться с Леней, позвонил ему, но тон разговора молодого партнера Коверкотову не понравился и он лишь похвалился, что ловко раздобыл дополнительную информацию и вызвал Леню на завтра – для разработки очередного этапа стратегии.

Почему он решил, что поймал заветную удачу за хвост, оставалось бы стороннему человек непонятным, но Коверкотов недаром прожил длинную жизнь и знал, что все на свете увязано в единый узел и коль его распутывать, то следует тянуть за любые кончики ниток, когда они торчат.

Начиная с этого момента, неумолимая Судьба словно накинула веревку на шею Ивана Васильевича Коверкотова и потянула его за собой, не считаясь с его личными планами.

Судьба потянула его прямо к собственной смерти.

Личный план Коверкотова состоял в том, чтоб завтра в полдень наведаться в биллиардную и приглядеться, а быть может, и поговорить с Прощом-Маркером-Стасиком. Но оказалось, что в доме нет хлеба – Иван Васильевич собрался повечерять. Без хлеба ужин был ему не в ужин и, быстро сменив стеганную куртку на пиджак, Коверкотов устремился в булочную, что была совсем рядом.

Хлеб он купил, а повыходу из лавки приостановился вощле щита, заляпаного разного рода обьявлениями – в основном там шли предложения купли-продажи – обмен-размен квартир. Коверкотов подобных досок с обьявлениями никогда не пропускал мимо своего внимания – если внимательно читать обьявления, то всегда будешь держать руку на биение пульса родного города. Человеку опытному эти обьявления много о чем говорили. Продают рояли, телевизоры, сервизы – значит интеллигенция нищает, зарплату учителям не платят. Требуется участок у озера площадью не менее гектатара – изрядно наворовал «новый русский», виллу собрался отстроить. Предлагает уроки музыки опытный педагог – без работы осталась старушка, музыкальную школу в Химках закрыли.

В ланном случпае все та же Судьба ткнула Ивана Васильевича носом в обьявление, размашисто написанное от руки.

«Отдадим бесплатно, только в хорошие, добрые руки щенка трех месяцев, порода «шпиц-дворняжистый». Прививки сделаны, здоровый, ласковый и прожорливый.»

Замечание о прожорливости щенка настолько умилило Коверкотова, что он, не доверяя памяти, тут же списал адрес владельцев в блокнот и, подчиняясь Судьбе, весело поехал автобусом навстречу своей смерти.

Владельцы «дворняжистых шпицев» жили в Химках. Молодая, веселая пара – явно поженились совсем недавно – поверили, что у сквалыжистого, вздороного старика действительно «хорошие, добрые руки». Всего щенков было четыре штуки и Коверкотов выбрал самого маленького – он не любил больших собак и побаивался, что и этот беспородный урод возмет да и вымахает в злобного дога. Он бы и вообще от него отказался, но ему предьявили мамашу маленькую, черную, как и покойный Принц, что решило дело.