Андрей Ветер - Я, оперуполномоченный

– Вот и получается, что это своего рода взятка, – настаивал Смеляков.

– Хочешь, называй это взяткой, если тебе так проще, – сказал капитан. – Только ещё раз повторю, что взятку берут для того, чтобы «отмазать» виновного. А со мной такого никогда не было. За подарок и доброе отношение спасибо, но если я уличу кого в преступлении, то никакое доброе отношение тут не поможет…

Всё это промелькнуло в голове у Виктора, пока он вскрывал банку со шпротами.

– Ну что, друзья? – Сидоров потряс бутылку и сковырнул с неё пробку. – Приступим, что ли? Виктор, кончай с консервами. Слушай сюда! Всем нашим коллективом поздравляем тебя с твоим новым полноценным… как это… статусом. Теперь ты сыщик. То есть до настоящего сыскаря тебе ещё расти и расти, но это уже другой вопрос.

А пока давай тяпнем за тебя, за твои будущие успехи.

Громко дзынькнули гранёные стаканы, на несколько мгновений повисло безмолвие, затем все загомонили, засмеялись, потянулись к колбасе, снова звякнула бутылка, послышалось бульканье…

– Эх, хороша беленькая!

– Слышь, парни, а я сегодня выезжал на квартирную кражу, – начал рассказывать кто-то, – девку там видел… Ахнете! Красоты небывалой! Я к ней непременно наведаюсь, вопросики там разные и прочее. Дело-то плёвое, но я такую бабу упустить не могу, это просто грех… Нет, мужики, честно. Чего скалитесь? Вы б только поглядели на неё…

– Ты про жену свою не забывай, Акимыч.

– Жена тут ни при чём…

– Ха-ха… А я вчера возвращаюсь после дежурства…

В комнате становилось шумнее, воздух быстро насыщался густым табаком, лица раскраснелись. Виктор смотрел на окружавших его людей и с удовольствием вслушивался, как из сердца его волнами изливалась радость. Он чувствовал себя в своей семье. Может, это было действие алкоголя, а может, и впрямь его сослуживцы – замечательные люди. В ту минуту он не задавался ненужными вопросами.

«Хорошо, – думал он, – всё-таки как иногда бывает хорошо».

Сначала пришла оперативная установка: на квартире, снимаемой гражданином Месхи Давидом Левоновичем, «часто собираются студенты и студентки Первого медицинского института, чаще по вечерам, время проводят шумно, засиживаются до двух-трёх часов ночи, но спиртного употребляют мало. Нередко приходят с пакетами и сумками, в которых приносят какие-то вещи, иногда много вещей». Один из источников, проживавших в том же подъезде, сообщил, что видел, как из квартиры Месхи выходили парень и девушка, находившиеся в состоянии наркотического опьянения. Источник настаивал на этом, потому что по профессии был врач и сразу определил, что «налицо были бесспорные признаки наркотического опьянения». Одного из частых гостей квартиры Месхи звали Тимур. Источник также сообщал имя какой-то приходившей к Месхи девушки – Нана. Судя по всему, они были сокурсниками Давида Месхи. Ни с кем в подъезде Давид не общался, держался только своего круга.

Затем подоспела информация из Первого медицинского института. Выяснилось, что в одной академической группе с Месхи учатся Тимур Сахокия, 1959 года рождения, и Нана Габуния, того же года рождения.

– Высылай теперь запросы на этих ребят во все концы – в ЗИЦ, ИЦ, ГИЦ, – привычным деловым тоном сказал Сидоров.

Через пару дней пришла информация из ЗИЦа на Тимура, немало удивившая Смелякова: оказывается, Тимур Сахокия задерживался почти полгода назад за сбыт ювелирных изделий на Велозаводском рынке в Москве. Он продавал ювелирные изделия, но их принадлежность не была установлена, то есть они не проходили ни по какому уголовному делу.

– Что ж, – Сидоров потёр шею, – раз он задерживал ся за сбыт ювелирки, значит, представляет для нас оперативный интерес. Они потребляют наркотики, это уже говорит о том, что можно подключать службу наружного наблюдения. Как правило, наркоман должен сидеть на этом деле постоянно, каждый день, иначе у него начнётся ломка. Так что давай пробивать наружку за Месхи…

И тут начались мытарства по кругам бюрократического ада. Пришлось долго ходить и доказывать в районе, что наружное наблюдение просто необходимо, что для этого настало самое время и собрано достаточно информации. Ясно, что ребята ведут не совсем нормальный образ жизни: гульбанят до двух-трёх часов ночи, занятия пропускают, в институт ходят нечасто, задерживались за сбыт ворованного, есть сведения, что употребляют наркотики… Наконец удалось убедить руководство угрозыска в райотделе.

– Значит, наружка нужна? – без особого энтузиазма посмотрел на Смелякова начальник угрозыска райотдела Носов.

– Так точно. Сейчас самое время установить наружное наблюдение. – Виктор подвёл итог долгому разговору, неимоверно устав от необходимости доказывать то, что было, на его взгляд, бесспорно.

– Ладно, дерзай. Подписываю тебе задание на проведение наружного наблюдения… Валяй в МУР. Только не думай, что там тебя ждут с распростёртыми объятиями. Там желающих на наружку знаешь сколько? Вся Москва в очереди стоит!

– Но ведь нам надо! – воскликнул Смеляков. – На самом деле надо!

– А им не на самом деле? – усмехнулся Носов, и в глазах его Виктор увидел глубокую тоску. – Всем надо, только там не бездонная бочка…

«Если всякий раз придётся доказывать каждому начальнику и чуть ли не зубами вырывать то, что мне нужно, то я уж не знаю… Как вообще работает вся эта машина, если само собой тут ничего не происходит? Ведь если мне нужен свет, то я просто нажимаю на кнопку выключателя и лапочка над рабочим столом зажигается. А здесь я должен почему-то убеждать руководство, что мне до зарезу требуется включённая лампочка… Какой-то бред…»

Добравшись до МУРа, Смеляков направился к начальнику отдела по квартирным кражам. За столом сидел плотный дядька с взлохмаченной над ушами сединой и влажно блестевшими глазами.

– Ну-с? – спросил он и нацепил очки на мясистый нос.

Выслушав, с каким делом пришёл Смеляков, он отрицательно покачал головой.

– Ты знаешь, сколько в Москве совершается квартирных краж? Парень, ты просто ахнешь! Это ужас. И сколько краж стоит в Москве на контроле. У известных людей крадут, у артистов взламывают квартиры, учёных обворовывают, у ответственных партийных работников! И берут у них не меньше, чем у вашего югослава. А ты пришёл ко мне с кражей, которую считаешь самой важной. Эх ты, молодой человек!

– Вы хотите сказать, что какие-то кражи могут быть более важными? Какие-то можно и не раскрывать?

– Нет, это ты отсебятину несёшь. – Седая голова опять закачалась. – Раскрывать мы обязаны всё. Но не до всего у нас руки дотягиваются…

Смеляков терпеливо выслушал получасовую лекцию о трудностях, с которыми приходится сталкиваться сотрудникам уголовного розыска не только «на земле», но и в управлениях. Затем начальник отдела, выговорившись, посмотрел на Виктора, поморщился болезненно, словно расставался с чем-то очень личным, и подвинул к себе бумагу: