Мэри Стюарт - Это странное волшебство

«Кто здесь был, отец?» – спросил Макс.

Актер взглянул на него, отвернулся, избегая взгляда. «Здесь был? А кто бы мог здесь быть?»

«Знаешь, Адони?»

Молодой человек пожал плечами. «Нет. Когда я вошел, он уже пребывал в таком состоянии. Я не знал, что вообще кто-нибудь есть в доме».

«Значит, он был один, когда ты вошел? Вряд ли ты бы мне иначе подал сигнал. – Он посмотрел на отца, который не обращал ни малейшего внимания на разговор, вернулся в свой внутренний мир, заполненный парами джина, янтарным светом и сиянием поэзии. – Почему он вернулся, хотел бы я знать? Он не сказал?»

«Что-то сказал про болезнь Михаила Андиакиса, но больше я из него ничего не вытащил. Он не говорил ничего членораздельного… Постоянно пытается включить опять эту штуку. Это происходило и когда я вошел, я просто испугался, подумал, он не един».

«Кто-то определенно здесь был. Он не сказал, как добрался от города?»

Адони мотнул головой. «Я подумал, не позвонить ли Андиакису, но в такое время…»

«Нет, это не нужно. – Он склонился над отцом и сказал осторожно и четко: – Отец, кто сюда приходил?»

Сэр Джулиан вынырнул из мечтаний, поднял глаза, сфокусировал их и ответил с достоинством: «Нужно было кое-что обсудить». Дикция оставалась, как всегда, безупречной, только чувствовалось, что он прилагает к этому усилия. Ладонь неподвижно лежала на кошачьей спине, чувствовалось, что ее он тоже внимательно контролирует. Макс полностью взял себя в руки, но терпение давалось ему недешево. Я смотрела на них, и мне начало казаться, что я дрожу не из-за мокрой одежды, а от симпатии и любви.

«Естественно, – сказал четко сэр Джулиан, – пришлось предложить ему войти, раз он привез меня домой. Очень хорошо с его стороны».

Макс и Адони переглянулись. «Кто?»

Нет ответа. Адони сказал: «Не отвечает на прямые вопросы. Бесполезно».

«Но необходимо. Мы должны узнать, кто это был и что ев ему сказал».

«Сомневаюсь, что много. Мне он ничего не говорит, только пытается включить магнитофон, рассказать, что ты пишешь музыку, и изложить историю острова, как Миранде и Спиро».

Макс откинул мокрые волосы с бровей почти отчаянным жестом. «Нужно выяснить, сейчас, прежде чем он отрубится. Он прекрасно знал, куда мы отправились. Согласился не путаться под ногами. Боже мой, я был уверен, что ему уже можно доверять. Думал, что он в безопасности с Михаилом. Какого черта он вернулся домой?»

«Дом там, где сердце, – сказал сэр Джулиан. – Когда умерла жена, мой дом стал пуст, как кухня Бога с потухшим очагом. Люси понимает, правда, дорогая?»

«Да, – сказала я. – Я пойду, Макс?»

«Нет, пожалуйста, если можешь… Пожалуйста, если останешься… Отец, все уже в порядке. Здесь только я, Адони и Люси. Ты можешь рассказать. Почему ты не остался у Михаила?»

«Бедный Михаил играл очень интересную игру, гамбит Стейница, в первые минуты я потерял ладью. Играете в шахматы, дорогая?»

«Знаю, как ходить».

«Пяти ходов хватило бы. Белые начинают и выигрывают за пять ходов. Предварительное заключение. Но йотом у него был приступ».

«Какой приступ?»

«Не представлял, что его сердце не в порядке, и он ведь совсем не пьет. Точно знаю, что именно по этой причине тебе нравится, чтобы я ходил к нему в гости, но выпить изредка, по чисто социальным причинам, абсолютно безвредно. Мое сердце могуче, как колокол. Как колокол. Сердце человека, – произнес он, будто потерял нить разговора, – там, где его дом. Спокойной ночи».

«Минуточку. Значит, Михаил Андиакис умер от сердечного приступа? Понимаю. Извини, отец. Не странно, что ты почувствовал, что надо…»

«Нет, нет! Кто сказал, что он умер? Конечно, нет. Я был там. У них телефон, все получилось очень удачно, так доктор сказал. Но если бы я там отсутствовал, сомневаюсь, что у него вообще случился бы приступ. Он всегда очень возбуждается от наших игр. Бедный Михаил».

«Ты пошел вызвать доктора?»

«Я же тебе сказал. Почему ты не слушаешь? Думаю, я хочу в кровать».

«Что случилось, когда пришел доктор?»

«Он укладывал Михаила в постель, а я ему помогал. – Это был первый его прямой ответ, и сэр Джулиан, казалось, был этим недоволен, потому что искоса посмотрел на сына, прежде чем продолжить. – Это хорошо, что я могуч, как колокол, хотя абсолютно непонятно, зачем уж колоколам быть так категорически могучими? Колокольчики звенят мелодично и жестоко. Потом я пошел за доктором. Я имею в виду за дочерью. Да дочерью».

Адони сказал: «Замужняя дочь живет на улице Каподи-стриас. Трое детей. Если она привела их с собой, места для сэра Гэйла не осталось».

«Понятно. Кто подвез тебя домой, отец?»

«Ну я, конечно, пошел в гараж Караманлиса. – Сэр Джулиан заговорил неожиданно трезво и раздраженно. – Макс, я не понимаю, почему ты разговариваешь, будто я не способен смотреть за собой! Попытайся запомнить, что я жил здесь до того, как ты родился! Я думал, что Леандр поможет, но его не было. На работе находился только один мальчик, он предложил, чтобы меня отвез его брат. Мы очень интересно поболтали, действительно интересно. Я знал его дядю, его звали Мануйлис. Помню, однажды, когда я был в Авре…»

«Мануйлис привез тебя домой?»

Сэр Джулиан сконцентрировался. «Домой?»

«Сюда», – исправился Макс.

«Дело в том, что мне пришлось пригласить его в дом. Он пришел за бензином и увидел меня. Можно, конечно, сказать, что он был вынужден предложить меня подвезти, но все равно приходится вести себя прилично. Извини, Макс».

«Все нормально, я понимаю. Конечно, приходится. Он привез тебя домой, ты пригласил его внутрь, и ты чувствовал, что придется его пригласить, поэтому купил джин?»

«Джин? – Сэр Джулиан опять поплыл. На его лице ум боролся с опьянением, сонливостью и хитростью. – Это турецкий джин, жуткий состав. Бог знает, что они туда подмешивают. Но он сказал, ему нравится… Мы остановились у кабачка… Раньше он назывался „У Константиноса“, а теперь не помню, в двух милях от Ипсоса. По-моему, он догадался, что в доме ничего нет».

Макс молчал. Я не видела его лица. Тишину нарушил Адони. «Макс, смотри. – Он наклонился и подобрал что-то, а теперь протягивал руку с каким-то маленьким объектом на ладони. Окурок. – Это было у камина. Это ведь не твой, да?»

«Нет». Макс взял окурок и поднес к свету.

Адони сказал: «Да, правда?»

«Очевидно. – Их глаза встретились над головой старого человека. В тишине замурлыкал кот. Макс заговорил с новой, пугающей нотой. – Кое-что обсудить. Какого дьявола он хочет обсуждать с моим отцом?»

«Эта встреча, – спросил Адони, – могла быть случайной?»

«Скорее всего. Ехал мимо и подобрал. Чистый случай. Кто мог это предвидеть? Черт побери его неоднократно».

«И довел его… до такого состояния?»

«Дал ему дойти до такого состояния. Разница есть. Не мог этого сделать нарочно. Никто не знает, что он такой, кроме нас, Михаила и Каритисов».