Джайлс Блант - Сезон мошкары

Последним же на этой улице было двухэтажное строение, некогда белое, теперь же приобретшее серо-черный оттенок. Еще не полностью вытоптанные участки газона покрывал мусор. Выбитые окна загораживали покоробленные листы фанеры. Сквозь асфальт подъездной дороги пробивались сорняки, там же громоздился «малибу» 70-х годов, выглядевший так, будто его сбросили с крутизны.

— Вот прислушайся, — сказал Кардинал, подъехав к дому.

— К чему это?

— Слышно, как машина покрывается ржавчиной. Я ясно различаю звуки.

— Не знала, что ты автомобильный фанат.

— Я и не фанат. Просто терпеть не могу, когда за машиной не следят.

Они поднялись на переднее крыльцо и громко постучали.

— Солнце еще высоко, — сказал Кардинал. — Почему ты считаешь, что они уже проснулись?

Делорм опять постучала в дверь.

— Мне плевать, проснулись они или не проснулись.

За дверью послышалось:

— Кто там?

— Полиция. Откройте.

Кардинал взглянул на часы:

— Сколько времени им потребуется, чтобы спустить в унитаз улики, как ты думаешь?

— Да не больше минуты. Поднаторели.

Дверь открылась, и перед ними предстал молодой человек в одежде, которая была ему велика номера на два. Один глаз косо прикрывала сальная челка.

— Предупреждаю, что у меня уже есть адвокат, — сказал он, — так что без него отвечать на ваши вопросы я не собираюсь.

Типичный потребитель героина, подумал Кардинал. У них всегда вид, как из преисподней, а говорят с трудом, будто словам приходится прорываться сквозь толщу воды.

— Мы не по вашу душу, Сэмми, — сказала Делорм. — Во всяком случае, в данный момент. Можно войти?

— А ордер у вас имеется?

— И обыска мы делать не будем, — заверил его Кардинал. — Хотим лишь задать несколько вопросов по поводу Морриса Тилли.

— Клыка? Я его уже сколько дней не видел.

— А когда видели в последний раз?

— Вот уж не знаю. Давным-давно. В прошлой жизни.

— А поточнее нельзя? — сказал Кардинал.

— Да в чем дело-то? Вы что, опять его замели?

— Кто-то выпустил в него две пули и размозжил ему череп бейсбольной битой.

— О господи, это уж чересчур. Перебор то есть.

— Это преступление, Сэмми. И мы хотим, чтоб преступник ответил за это, был схвачен, для чего нам и нужна связная, толковая информация.

— Твою мать! Простите, ей-богу. Я только что глаза продрал. Не знаю прямо, что сказать.

До чего может докатиться человек, думал Кардинал. И ответ пришел сам собой: до чего угодно, если он это себе позволит.

— Вы знаете парня по имени Кевин Тейт? — спросила Делорм.

Сэмми передернул плечами:

— Это приятель Клыка. Видал его разок-другой.

— Наркотиками он промышляет?

— Э-э, друг, я сказал, что видал его, но что расспрашивал — не сказал. Выпытывать, как кто живет и чем занимается, я не люблю.

Вслед за Сэмми Кардинал и Делорм прошли в комнату, служившую некогда гостиной. Сейчас это была спальня — на полу валялся матрас, а рядом — проигрыватель и разбросанные компакт-диски. К стене был прислонен мотороллер. Сверху донесся звук спускаемой воды.

— Присядьте, Сэмми, — сказала Делорм. — Вид у вас хуже некуда.

— Ничего. Я постою.

— Да сядьте же! — Нажатием на плечи Делорм заставила его опуститься на матрас. — Ну а теперь вспомните, когда в последний раз вы видели Морриса Тилли?

— Наверно, недели три назад. Да, точно, три недели. В бильярдной. Клык здорово в пул режется.

— Резался, — поправил его Кардинал.

— Резался.

— Но вы же с ним вместе живете. Как же могло случиться, что вы уже три недели не встречали его? — спросила Делорм.

Сэмми потеребил свою челку:

— Клык теперь, похоже, другие знакомства водит.

— Да?

— Связался с одним индейцем. Тот за городом живет. Клык, правда, темнил тут, но было понятно, что очень индеец этот его в оборот взял.

— У индейца этого есть имя? — осведомился Кардинал. — И адрес?

— Адреса не знаю. Клык ничего такого не разглашал. А имя… имя вроде как Черная Туча. Ну знаете, как у индейцев.

— Вы с ним знакомы? Видели его когда-нибудь?

Сэмми покачал головой. Он обхватил себя руками, словно от холода, хотя в комнате было невыносимо жарко. Над верхней губой его блестели капельки пота.

— Сигаретки у вас не найдется?

— Нет, к сожалению, — сказала Делорм.

— Сколько еще людей здесь проживает? — спросил Кардинал.

— Семь или восемь.

— Так семь или восемь?

— Думаю, семь. Если Клык не вернется.

— Он не вернется. И мы хотим поймать того, по чьей вине это случилось. С кем приятельствовал Клык, с кем он терся, кроме вас?

Вопрос, казалось, шокировал Сэма:

— Да не терся я с ним! Просто он здесь живет, вот и все. Жил.

— Так с кем же он терся?

— Не знаю, ей-богу. Слушай, хватит, а? Дай передохнуть.

Костяшками пальцев Кардинал побарабанил по лбу Сэма:

— Эй, Сэмми, просыпайся, очухайся! Я же не спрашиваю тебя, у кого он брал наркотики. Я спрашиваю, кто был у него в приятелях.

— Да не знаю я! Был какой-то шкет, думал, он всех круче.

— Имя, — сказала Делорм. — Нам надо знать его имя.

— Эй, Пако! — крикнул Сэмми кому-то наверху. — Как этого мерзавца зовут, с которым Клык якшается? Ну этого, что на большой машине ездит?

На лестнице показался темнокожий паренек. Лицо его смешно исказил дикий, преувеличенный страх.

— Кошмар! Ты что, с полицией разговариваешь?

— Клыка убили, Пако. Скажи же мне имя, черт возьми.

Пако спустился с последней ступеньки. Одежда его пропахла марихуаной.

— Ты про того, что на внедорожнике? Леон, а фамилии — не знаю.

— Как он выглядит? — спросил Кардинал.

— Ну, не знаю. Обыкновенно выглядит. Волосы русые и вроде как жирные. Ездит на этой идиотской машине с подвеской. Черной. «Транс-эм», что ли, она называется.

— Ой, да, — перебил его Сэмми. — Я вот что вспомнил. У него вроде как шрам на лбу. Рваный. Вот такой! — Он показал длину шрама, примерно в дюйм, раздвинув большой и указательный пальцы.

— Об унитаз небось стукнулся, сучонок, — сказал Пако и повернулся, чтобы опять уйти наверх.

— Эй, повремени-ка малость! — Кардинал преградил ему дорогу. — Нам надо поговорить с тобой и со всеми, кто здесь живет. Собери их внизу. И не трусь. Если б мы пришли сюда за наркотиками, тебя бы сейчас уже везли в перевозке.

Кардинал и Делорм допросили остальных пятерых обитателей дома — каждый последующий казался им безнадежнее предыдущего. Кардинал давно уже заметил эту особенность наркоманов — люди они по большей части неплохие, просто окончательно сбитые с толку и запутавшиеся. Один-два из допрашиваемых могли бы стать полезными членами общества, если б не губительное пристрастие к игле. Что ж, у каждого должна быть в жизни какая-то опора, правда, некоторые из таких опор сами по себе вредят и калечат.