Шарль Эксбрайа - Овернские влюбленные

- Господи боже мой! Оставьте меня в покое! Займитесь наконец своим делом!

- Вот именно, дорогой мой Франсуа, это как раз мое дело, и только из упрямства вы не хотите этого признать. До свидания.

Сделав вид, будто раскладывает оставшиеся на столе досье, Франсуа подождал, пока Мишель отойдет подальше, а потом побежал догонять Соню. Он догнал ее на улице Поль-Думе.

- Мадам Парнак!

Молодая женщина с притворным удивлением обернулась.

- Мсье Лепито?

- Мне необходимо поговорить с вами, это очень важно, - прошептал он.

- Важно?

- Очень!

- Надеюсь, вы меня не обманываете? - немного поколебавшись, спросила она.

- Мне? Обманывать вас? О!

- Что ж, ладно! Тогда в одиннадцать часов в саду, за павильоном моего покойного деверя.

Франсуа пошел обратно и у самого поворота на улицу Пастер столкнулся с вконец расстроенной Мишель. Лепито застыл на месте.

- Вы...

Девушка смотрела на него, не пытаясь скрыть огорчения.

- И вы туда же, Франсуа...

"Уж лучше бы она кричала!" - подумалось незадачливому влюбленному.

- Я... я не понимаю... по крайней мере не совсем... - лепетал он.

- Так вы тоже ее любовник?

- Уверяю вас, Мишель, я даже не знаю, о чем вы...

- Значит у вас у всех такая привычка, да? Вы называете ее просто по имени... из почтения к мужу... Низкий вы человек, Франсуа!

- Позвольте мне все объяснить.

- Какие уж тут объяснения! Все и так ясно. Вы мне казались совсем другим... Я думала: такой человек наверняка полюбит хорошую девушку...

- Вроде вас?

- Вот именно, вроде меня, мсье Лепито! Во всяком случае, уж не эту потаскуху, которая позорит моего отца с первым встречным!

- С первым встречным?

- Уж не считаете ли вы себя единственным ее избранником? Ничто такую не останавливает! Даже в день смерти дяди отбирает жениха у его племянницы. Признайте все-таки, что ваша любовь - первостатейная стерва!

- Я не позволю вам...

- Ах, вы не позволите? А как насчет этого?

И Франсуа Лепито второй раз за двое суток умудрился получить оплеуху от влюбленной девушки.

- Так, теперь, я вижу, вы наконец в состоянии меня выслушать! Несмотря на ваше предательство, я все-таки люблю вас, Франсуа Лепито! И как только вы станете моим мужем, можете в этом не сомневаться, я заставлю вас заплатить за все, что мне пришлось пережить сегодня!

- Да никогда я на вас не женюсь!

- Поживем - увидим!

- Тут и смотреть нечего, все и так ясно!

- Значит, вам мало разрушить семью моего отца? Вы хотите уничтожить еще и нашу?

- Голову даю на отсечение: у меня с вашей мачехой отношения совсем не те, что вы себе вообразили!

- Тем лучше для нее! Но имейте в виду: если эта дрянь не прекратит свои штучки, я ее просто убью!

Франсуа нехотя пообедал - у него начисто пропал аппетит. От мысли о предстоящем свидании немного лихорадило. Неспокойно было на душе и от раздумий о том, что может выкинуть еще пылкая Мишель.

По правде говоря, пробираясь в саду мэтра Парнака к павильону, где еще недавно жил "Мсье Старший", Франсуа чувствовал себя довольно неуверенно. Где-то в одиннадцать Соня не замедлила присоединиться к нему, внезапно появившись из темноты.

- Ну, что случилось? Неужто и в самом деле что-то серьезное? Сами без ума и меня на всякие авантюры толкаете?

Молодой человек рассказал о разговоре с покойным мсье Дезире и о том, как сурово тот отзывался о своей невестке. Но Соня восприняла этот эпизод довольно беззаботно.

- Он меня ненавидел... и хотел, видимо, чтобы брат, как и он сам, был верен покойной жене... Брак Альбера он считал предательством. Впрочем, не стоит и говорить об этом, раз Дезире умер. Ему теперь не до нас...

- Я бы хотел... позвольте мне задать один вопрос?

- Ну, в чем дело?

- Мсье Дезире сказал мне... будто у вас есть... другие мужчины...

Услышав грудной смех Сони, Франсуа почувствовал, как по его коже побежали мурашки.

- Ревнуете?

- До смерти!

Молодая женщина тонкими пальчиками провела по щеке влюбленного.

- Дитя... мой деверь готов был сказать что угодно, лишь бы опорочить меня в ваших глазах...

- Но зачем?

- Может быть, он догадывался, что вы мне не безразличны?

Блестя глазами и быстро наклонившись, Соня слегка коснулась губами губ Франсуа.

- Со... ня, лю... бовь моя! - полузадушенно прохрипел тот.

- А теперь - уходите живо!

Лепито не шел, а летел.

Единственное, что могло нарушить покой Агаты Шамболь - так это привидения. С детства напичканная жуткими историями о потустороннем мире, девушка боялась не столько самого покойника, сколько того непонятного и страшного, что было в нем после смерти. То, что мертвый Дезире, а стало быть превратившийся в нечто совершенно иное, все еще лежит в доме, наполняло ее неясной тревогой. Агата не могла бы точно сказать, чего именно она боится, но была достаточно встревожена, чтобы не спать.

Примерно в четверть двенадцатого кухарка встала, подошла к окну и в лунном свете увидела вдруг, как какой-то мужчина проскочил в калитку и исчез за оградой. Почти в это же время послышалось что-то вроде крика о помощи. Накинув халат и сунув ноги в тапочки, кухарка направилась на улицу. Проходя по коридору мимо комнаты, где лежал покойный мсье Дезире, она быстро перекрестилась - что, если покойник встал из гроба и поджидает ее?

Выйдя в сад, Агата на мгновение остановилась, прислушиваясь. На сей раз она совершенно явственно услышала стон. Он донесся из-за павильона, где жил раньше брат хозяина. У кухарки кровь застыла в жилах от ужаса. Придя в себя, она вернулась в дом, взяла на кухне фонарик и, немного поколебавшись и решив, что будить хозяина все-таки не стоит, отправилась к павильону. Освещая дорогу перед собой, Агата обошла его и за углом неожиданно наткнулась на Соню Парнак. Молодая женщина лежала на газоне лицом вниз, затылок у нее был весь в крови. Подумав, что она мертва, кухарка так пронзительно завизжала, что перебудила весь дом.

III

Врач, которого мэтр Парнак разбудил среди ночи, утром снова находился у изголовья больной. Там и увидел его комиссар Шаллан, решивший, что, учитывая общественное положение жертвы, он обязан лично выяснить все обстоятельства покушения. Поздоровавшись с нотариусом и с врачом, который, как он знал, был другом дома, комиссар выяснил, что Соня, ненадолго придя в себя, пробормотала лишь несколько бессвязных слов, и Агате, бывшей рядом с ней, показалось, будто хозяйка повторяла один и тот же странный вопрос: "Ты... ты, дитя мое... но... но почему?" Никто из присутствующих не мог понять, что значит эта фраза. А та, что могла бы дать объяснение, после лечебных манипуляций, проделанных с ней доктором, впала в глубокий сон, и врач категорически запретил будить ее. Шаллан решил пока допросить Агату. Девушка рассказала обо всем, что видела.