Лоуренс Блок - Альтернатива Эренграфа

– Главная неприятность в том, что у обвинения есть свидетельница.

Эвелин Трооп энергично кивнула.

– Миссис Кеппнер.

– Домоправительница Говарда Байерстадта.

– Она его боготворила. Работала у него много лет.

– И она утверждает, что видела, как вы трижды выстрелили ему в грудь.

– Я знаю, – вздохнула Эвелин Трооп. – Представить себе не могу, с чего она такое сказала. В ее словах нет ни грана правды.

Легкая улыбка заиграла на тонких губах Мартина Эренграфа. Клиентка ему нравилась, внутренне он уже согласился защищать ее. С клиентами маленькому адвокату везло: они всегда были невиновны, но далеко не все заявляли об этом с такой прямотой, как мисс Трооп.

Женщина сидела на краю железной койки, скрестив в щиколотках стройные ноги. Спокойная, уверенная в себе, хотя встретились они не в ее уютной гостиной, а в тюремной камере, куда ее посадили по обвинению в убийстве любовника. В бумагах значилось, что ей сорок шесть. Эренграф не дал бы ей больше тридцати пяти. Небогатая, а Эренграф, как и большинство адвокатов, питал слабость к богатым клиентам, но из хорошей семьи, получившая прекрасное образование. Это чувствовалось по ее манере держаться.

– Я уверен, что мы найдем объяснение ошибке миссис Кеппнер, – мягко заметил адвокат. – А теперь хотелось бы узнать, что произошло на самом деле.

– Вечером мне позвонил Говард. Сказал, что хочет меня видеть. Я приехала к нему. Он налил нам по бокалу, заходил по комнате. Очень взволнованный.

– По поводу чего?

– Леона потребовала, чтобы он женился на ней. Леона Уэйбрайт.

– Автор поваренной книги?

– Да. Говард не из тех мужчин, что женятся, он даже не мог ограничиться одним романом. Верил в двойной стандарт и не делал из этого тайны. Полагал, что его женщины должны хранить ему верность, не требуя от него того же. И те, кто хотел быть с ним, принимали его условия.

– Как приняли вы.

– Как приняла я, – согласилась Эвелин Трооп. – А вот Леона, похоже, только притворялась, что приняла, и Говард это чувствовал. Он намеревался с ней порвать, но боялся возможных последствий. Он думал, что она может покончить с собой, и не хотел, чтобы ее смерть лежала на его совести.

– И он говорил об этом с вами.

– Естественно. Он часто рассказывал мне о своих взаимоотношениях с Леоной, – Эвелин Трооп позволила себе улыбнуться. – Я играла очень важную роль в его жизни, мистер Эренграф. Полагаю, он бы женился на мне, если б на то была необходимость. Со мной он делился всем. Леона была лишь очередной любовницей.

Эренграф кивнул.

– Обвинение утверждает, что вы принуждали его жениться на вас.

– Это ложь.

– Несомненно. Продолжайте.

Женщина вздохнула.

– Собственно, это все. Он ушел в соседнюю комнату, чтобы вновь наполнить наши бокалы. Потом раздался выстрел.

– Насколько мне известно, три выстрела.

– Возможно, и три. Я помню лишь грохот. Я тут же вскочила, бросилась следом за ним. Он лежал на полу, с револьвером в руке. Наверное, я наклонилась и взяла револьвер. Не помню, чтобы я это сделала, но, скорее всего, так оно и было, потому что револьвер оказался у меня в руке, – Эвелин Трооп закрыла глаза, вероятно, потрясенная воспоминаниями. – И тут появилась миссис Кеппнер. Кажется, она вскрикнула, а потом побежала к телефону, чтобы вызвать полицию. Я же постояла над телом, затем села в кресло, дожидаясь прибытия полиции.

– Полицейские привезли вас сюда и посадили в камеру.

– Да. Меня это изумило. Я и представить себе не могла, что они так поступят со мной, но миссис Кеппнер, мне уже здесь сказали об этом, под присягой показала, что видела, как я стреляла в Говарда.

Эренграф выдержал паузу.

– Вроде бы они нашли улики, подтверждающие версию миссис Кеппнер.

– Что вы имеете в виду?

– Я про орудие убийства. Револьвер тридцать второго калибра калибра. [1]Он зарегистрирован на ваше имя, не так ли?

– Это мой револьвер.

– Как же он попал к мистеру Байерстадту?

– Я принесла его Говарду.

– По его просьбе?

– Да. Когда мы говорили по телефону, он попросил меня принести револьвер. Чтобы защититься от грабителей. У меня и в мыслях не было, что он хочет покончить с собой.

– Но он застрелился.

– Выходит, что да. Он очень расстроился из-за Леоны. Возможно, чувствовал себя виноватым, может, не мог найти способа порвать с ней, не причинив ей боли.

– А как же парафиновый тест? – промурлыкал Эренграф. – Как я понимаю, на руке мистера Байерстадта не найдены частички пороховой копоти, то есть он из револьвера не стрелял.

– Я ничего не понимаю в этих тестах, – ответила Эвелин Трооп. – Но мне говорили, что только на них полагаться нельзя.

– Полиция проверила и вас? – продолжал Эренграф.

– Да.

– И эксперты нашли частички пороховой копоти на правой руке.

– Естественно, – ничуть не удивилась Эвелин Трооп. – Я стреляла из револьвера перед тем, как поехать к Говарду. Я им давно не пользовалась, поэтому почистила, а потом проверила, в рабочем ли он состоянии.

– В тире?

– Ради этого не стоило ехать в тир. Я остановилась на пустынном участке дороги и несколько раз выстрелила.

– Понятно.

– Я, разумеется, сказала об этом полиции.

– Разумеется. До парафинового теста?

– Так уж получилось, что после. Со всеми волнениями я начисто забыла о том, что проверяла револьвер. Когда же, по результатам парафинового теста, они заявили, что я, вне всякого сомнения, стреляла из револьвера, я тут же вспомнила, что по пути к Говарду действительно остановила машину и несколько раз выстрелила из револьвера, после чего поехала дальше.

– Вы дали револьвер мистеру Байерстадту в его доме?

– Да.

– После чего мистер Байерстадт удалился в другую комнату и трижды выстрелил себе в сердце, – пробормотал Эренграф. – Таких целеустремленных самоубийц мир еще не знал.

– Вы мне не верите.

– Очень даже верю, – возразил Эренграф. – Точнее, я верю, что вы его не убивали. А вот покончил ли он с собой – это еще вопрос.

– Но как еще он мог умереть? – глаза женщины сузились. – Может, он не зря боялся грабителей и столкнулся с одним в соседней комнате? Тогда почему я не слышала шума борьбы? Конечно, играла музыка и я думала о другом…

– Это уж точно.

– Или миссис Кеппнер увидела, как грабитель застрелил Говарда и упала без чувств. Такое возможно, не так ли?

– Более чем возможно, – заверил ее Эренграф.

– В себя она могла придти после того, как я вошла в комнату и подняла револьвер. В голове у нее все перепуталась. Она забыла, что падала, потеряв сознание, и могла вообразить, что видела, как я стреляла в Говарда, хотя на самом деле такого не было, – Эвелин Трооп заглянула адвокату в глаза. – Могло все произойти именно так?