Лоуренс Блок - Жажда смерти

– Прошлой ночью я едва не покончил с собой. Нет, позапрошлой. Я чуть не прыгнул с моста Морриси.

– И что?

– Ко мне подошел полицейский. Но я бы все равно не прыгнул.

– Почему?

– Не знаю.

Разговор продолжался, бесконечный диалог пациента и доктора. Иногда доктор мог целый час не думать о пациенте, вставляя автоматические реплики, реагируя, как всегда, не слыша при этом ни одного обращенного к нему слова. Интересно, думал он, приношу ли я этим людям пользу? Может, им просто хочется поговорить и им необходим иллюзорный слушатель. Может, весь психоанализ не более, чем игра в доверие для интеллектуалов. Будь я священником, я бы мог пойти к моему епископу и признаться, что моя вера ослабла, но у психоаналитиков нет епископов. Беда нашей профессии – отсутствие четко выстроенной иерархии. Религия, отпускающая грехи, не должна быть столь демократична.

Теперь ему рассказывали о сне. Практически все его пациенты пересказывали ему свои сны, раздражая этим психоаналитика, потому что ему никогда ничего не снилось. Время от времени ему приходила мысль о том, что все это – колоссальное надувательство, и никаких снов они не видят. Перепитии этого сна он выслушивал с чисто академическим интересом, то и дело поглядывая на часы. Скорей бы прошли эти пятьдесят минут. Этот сон свидетельствовал об ослаблении воли к жизни, усилении желания покончить с собой, которому пока противостояли страх и установившиеся моральные нормы. Он задался вопросом, сколько еще времени протянет его пациент, прежде чем наложит на себя руки. Он приходил к нему уже третий раз, и ситуация менялась к худшему.

Опять сон. Психоаналитик закрыл глаза, вздохнул и перестал слушать. Осталось пять минут, напомнил он себе. Пять минут, и этот идиот уйдет, а потом он, возможно, сумеет уговорить пухленькую светловолосую Ганну на еще один эксперимент.

Врач посмотрел на мужчину, отметил про себя его кустистые черные брови, глубоко посаженные глаза, в которых читались вина и страх.

– Мне надо промыть желудок, доктор. Вы можете сделать это здесь или надо ехать в больницу?

– А в чем дело?

– Таблетки.

– Какие таблетки? Снотворное? Вы об этих таблетках?

– Да.

– Какие именно? Сколько вы приняли?

Мужчина назвал препарат, сказал, что проглотил двадцать штук.

– Десять – смертельная доза, – сообщил ему врач. – Давно вы их приняли?

– Полчаса тому назад. Нет, меньше. Минут двадцать.

– А потом решили, что пора прекратить дурить? Удивительно, что вы не заснули. Двадцать минут? Чего вы столько ждали?

– Пытался вызвать рвоту.

– И не получилось? Ладно, попробуем промыть желудок насосом.

Процесс этот не оставил пациенту удовольствия и занял достаточно много времени. Таблетки, однако еще не рассосались и их содержимое не попало в кровь.

– Будете жить, – уверенно заявил врач.

– Спасибо вам, доктор.

– Не надо меня благодарить. Я должен сообщить об этом в полицию, знаете ли.

– Я бы хотел без этого обойтись. Я… я хожу к психоаналитику. Это скорее случайность, ничего больше.

– Двадцать-то таблеток? – врач пожал плечами. – Расплатитесь со мной прямо сейчас. Я не хочу посылать счет потенциальному самоубийце. Слишком рисковано.

– За такую цену это превосходное ружье, – суетился вокруг него продавец. – Но у нас есть более дальнобойные и точные ружья. А стоят всего на несколько долларов дороже…

– Нет, это подойдет. И я возьму коробку патронов.

Продавец положил коробку на прилавок.

– Три коробки обойдутся вам всего…

– Одной хватит.

– Как скажете, – продавец достал из-под прилавка регистрационную книгу, раскрыл ее, положил на прилавок. – Вам надо здесь расписаться. Таков порядок, – он подождал, пока мужчина распишется. – А теперь я должен взглянуть на какой-нибудь документ, удостоверяющий вашу личность, мистер Райт. Водительского удостоверения вполне достаточно, – он взял удостоверение, сравнил подписи, переписал номер удостоверения и, покончив с формальностями, удовлетворенно кивнул.

– Спасибо вам, – мужчина получил сдачу, забрал покупку. – Большое вам спасибо.

– Вам спасибо, мистер Райт. Я думаю, охота будет удачной.

– Нисколько в этом не сомневаюсь.

В девять вечера Эдвард Райт услышал звонок двери черного хода. Он спустился на первый этаж, со стаканом в руке, допил то, что в нем оставалось, подошел к двери. Высокий мужчина, с глубоко посаженными глазами под черными кустистыми бровями. Он посмотрел в глазок, узнал стоящего за дверью и, после мгновенного колебания, открыл ее.

Гость наставил ружье на живот Эдварда Райта.

– Марк…

– Пригласи меня в дом, – приказал мужчина. – Тут холодно.

– Марк, я не…

– В дом!

В гостиной Эдвард Райт смотрел в дуло ружья, понимая, что пришла его смерть.

– Ты убил ее, Эд, – говорил гость. – Она собиралась с тобой развестись, а ты и слышать об этом не хотел, не так ли? Я убеждал ее ничего тебе не говорить. Говорил ей, что это опасно, что ты – просто животное, не понимающее слов. Просил ее убежать со мной и забыть о твоем существовании. Но она хотела соблюсти приличия, и ты ее убил.

– Ты сумасшедший!

– Ты все обставил, как надо, не так ли? Несчастный случай. Как тебе это удалось? Лучше расскажи мне, а не то я выстрелю.

– Я ее ударил.

– Ударил и убил? Только и всего?

Райт шумно сглотнул слюну. Посмотрел на ружье, на мужчину.

– Я ударил ее несколько раз. Всего несколько. А потом сбросил вниз по лестнице в подвал. В полицию можешь не ходить. Доказать это невозможно, тебе они не поверят.

– Разберемся без полиции. Я с самого начала не обратился к ним, не так ли? Они же не знали, что у тебя был мотив для убийства. Я мог бы им сказать, но не пошел к ним, Эдвард. Сядь за стол. Быстро. Хорошо. Достань лист бумаги и ручку. Делай, что я говорю, Эдвард. Я хочу, чтобы ты кое-что написал.

– Ты не…

– Пиши. "Я не могу этого вынести. На этот раз все получится". И распишись.

– Не буду писать.

– Напишешь, Эдвард, – он приставил дуло к затылку Эдварда Райта.

– Ты этого не сделаешь, – прошептал Райт.

– Еще как сделаю.

– Тебе это с рук не сойдет, Марк. Тебя поймают.

– Все спишут на самоубийство, Эдвард.

– Никто не поверит, что я покончил с собой. С запиской или без.

– Напиши ее, Эдвард. А потом я отдам тебе ружье и оставлю тебя наедине с твоей совестью. Я хочу пройти с тобой первый этап, записку, а потом оставлю тебя.

Не то, чтобы Райт поверил ему, но дуло ружья, упирающееся ему в затылок, не оставляло выбора. Он все написал, расписался.

– Обернись, Эдвард.

Он обернулся и его брови изумленно взлетели вверх.

Перед ним стоял другой человек. В парике, с накладными бровями, запавшими глазами.