Эдвард Эронс - Бегство в ад

Элис спросила:

- Питер, милый, ты на меня сердишься?

Он возразил:

- Конечно, нет.

Ее длинные светлые волосы были уложены в корону, костюм из шагрени прекрасно сидел на высокой красивой фигуре. Он смотрел на нее, как на ожившую мечту.

- Ты не рад меня видеть? - улыбнулась она.

- Не совсем.

- Милый, но какая удача, что ты оказался в этом отеле! Таксист, который меня вез, порекомендовал это место, и только я успела зарегистрироваться, как увидела тебя.

- Ладно, Элис. Объясни лучше, почему?

- Почему я здесь?

- Да.

Она не отводила глаз.

- Разве не ясно? Я здесь, потому что принадлежу тебе. Потому что хочу быть с тобой. Потому что не могу спать по ночам, думая, где ты и что с тобой. Тебя это удивляет?

- Элис, я...

- Что ещё я должна объяснить тебе? - прошептала она.

В полумраке номера она казалась ещё красивее и моложе, чем он помнил. Он думал, что освободился от нее, но знал, что это не так. Никогда ему от неё не избавиться, и он не был уверен, что хотел такой свободы. В ней было что-то новое, и все же прежнее: уравновешенность, уверенность в себе, сознание богатства и положения... Но что-то в её взгляде его тревожило, он чувствовал её внутреннее напряжение.

Кул сел на край постели.

- Расскажи мне, что там случилось, Элис.

- Это было ужасно.

- Расскажи, - настаивал он. Она стояла у окна, глядя вниз во двор.

- Не знаю, что подумала полиция. Но они знают, что убийство совершено в твоей квартире. И они пришли к отцу. Газет едва не обвинили его в соучастии, но ты же знаешь, как он может постоять за себя. Он посмотрел им прямо в лицо и сказал, чтобы они убирались к черту. Так и сказал, - она довольно хмыкнула. - Я и не представляла, что он тебя так любит. Оказывается, он решил, что ты улетел из-за меня. Сказал, что если бы я лучше к тебе относилась, ты бы забросил револьвер куда подальше, а не махал бы им направо и налево. Разумеется, я объяснила, что ты уехал помочь своему брату Гедеону. Только, похоже, он все ещё думает, что по моей вине ты не обратился к нему за помощью.

Немного поколебавшись, она продолжила:

- Я сказала ему, что мы поженились. По-моему, он очень обрадовался. За последние дни у меня была возможность о многом подумать. Я не аннулировала наш брак. Я этого не хочу. И не захочу никогда.

Они молчали, глядя друг на друга, и воздух между ними медленно вибрировал. Его влекла нежность её губ, и он с трудом заставил себя вернуться к делу.

- Хэнк знает, что ты отправилась сюда?

- Вечером я оставила ему записку. Подозреваю, он рассвирепеет и готов будет перевернуть небо и землю или примчаться за мной.

- А как насчет полиции?

- Они понятия не имеют, где ты. Я уезжала очень осторожно.

- За тобой следили?

- Только не полиция.

- Значит, кто-то еще?

- Да. Двое мужчин сопровождали меня днем и ночью.

- А моя почта? Ты её смотрела?

Элис кивнула.

- Письмо Гедеона у меня. Он адресовал его в агентство, должно быть, оно пришло ещё неделю назад! Позавчера его нашли в бумагах, подлежащих уничтожению. Он вскочил, на миг утратив дар речи. Элис отвернулась к чемоданам и открыла один из них. Он наблюдал за ней, смущенный собственным волнением. Она улыбнулась и протянула продолговатый конверт, отправленный авиапочтой. На нем стоял штамп Гватемалы почти десятидневной давности. Адрес Питера Кула был написан четким почерком Гедеона, ошибки быть не могло.

Кул взвесил конверт в руке, ощущая, как в номере повисла тишина. В этот момент за дверью раздались шаги, миновали их комнату и затихли в конце коридора. Он подошел к двери и прислушался, но безрезультатно. Потом повернулся к Элис.

- Я даже не знаю, каким тебя благодарить. Это исключительно важное письмо.

- Я очень рада, что смогла тебе помочь, - просто сказал она.

- Те двое, что за тобой следили, не приставали?

- Я была осторожна, - улыбнулась она. - Устроила так, чтобы одной нигде не оставаться - ни дома, ни на улице. А когда мне понадобились билет на самолет и туристская карточка, обратилась к влиятельным друзьям отца все сделали в два счета. Они потеряли меня по дороге в аэропорт. Насколько я знаю, меня все ещё ищут в Филадельфии.

Я не знала, что делать с конвертом и как связаться с тобой здесь. Кроме того, я хотела сама сюда приехать и извиниться перед тобой.

- Этого делать не следовало. Здесь слишком опасно.

- Меня это не волнует. Я не боюсь.

Он разглядывал конверт.

- Ты не понимаешь. Ради этого письма здесь готовы пойти на убийство.

- Ты не собираешься его вскрыть? - спросила Элис.

Он понимал, что у него в руках последнее орудие, чтобы достигнуть своей цели. Его можно было использовать в обмен на свободу Гедеона. Оно могло гарантировать им всем свободу и безопасное возвращение в Штаты. С ним следовало обращаться с осторожностью, но теперь письмо было у него в руках и все остальное казалось простым.

Дельгадо заинтересованы обменять жизнь Гедеона на данные, которые могли их погубить. Опасность подстерегала его на каждом шагу, шла за ним по пятам, и он предпочел бы бороться с ней сам, не подвергая риску Элис. Весть о её приезде быстро дойдет до врагов, если только уже не дошла.

- Вскрой письмо, - повторила Элис.

Вместо этого Кул взглянул на нее. Неужели она и в самом деле изменилась? Не был ли её внезапный приезд лишь одним из способов продемонстрировать свою власть? Но нет, она выглядела совершенно иначе. Казалось, ледяное самообладание дало трещину, явив Элис совершенно неожиданной стороной. Она была похожа на красивую картину, которая внезапно ожила.

Да, Элис изменилась. Но и он сам стал вовсе не таким, как три дня назад. Утром ему пришлось столкнулся с жестоким вероломством и предательством, и что-то в нем произошло. Неистовые страсти, вечно управлявшие жизнью Гедеона, каким-то образом стали частью его жизни. Теперь и Элис была другой. Он вгляделся в неё внимательнее, заметил на её лице признаки усталости, переутомления, и понял, какие она делает усилия, чтобы выглядеть обычно. Об этом говорили и её глаза, когда встречались с его взглядом, и едва уловимое дрожь губ.

В нем росла волна благодарности за то, что она для него сделала. Но это было больше, чем благодарность. Элис приехала сюда по своей воле. Здесь она оказалась вырванной из своей среды, здесь её имя и деньги отца ничего не значили. Кул верил, что она провела долгую ночь, ненавидя его; но все ещё не верил, что Элис поняла свою вину.

Казалось, воздух в полумраке комнате вновь завибрировал.

- Элис! - окликнул он.

- Да, Пит?

- Я рад, что ты приехала.

И не было нужды в словах. Как будто долго, очень долго она держала себя в руках, но стоило ему приблизиться, силы её покинули, и он едва успел её подхватить.

Он нежно целовал её. Теперь в нем хватало сил на двоих. Он слышал, как она шептала: