Эдвард Эронс - Бегство в ад

Кул поинтересовался:

- Какие гарантии вы предлагаете?

- Наше слово, сеньор.

- Маловато.

- Вполне достаточно. Нам - конверт, вам - свободу. Вы согласны?

- Нет, - сказал Кул.

Его тут же вернули в кошмар. Возобновились и страдания, и мрак, и вновь его сознание оцепенело от запредельных мук. Он больше не ел того, что приносили и молча сносил избиения, а после того, как от чрезмерного энтузиазма охранника потерял сознание, обнаружил в камере новую фигуру худого беспокойного маленького человечка, от которого пахло дезинфекцией. Тот послушал его сердце стетоскопом и протолкнул сквозь зубы две горькие таблетки.

Между этим человечком - как догадался Кул, врачом - и капитаном Альбразоном шал темпераментный диалог по-испански. Врач говорил гневно и страстно, Альбразон отвечал с благодушной ухмылкой на херувимском личике. Но врач настаивал, и Альбразон пожал плечами и сделал знак охранникам.

Когда они приблизились к Кулу и ухватили его за плечи, он вновь потерял сознание...

Очнувшись, Кул решил, что бредит. Он лежал в мягкой постели, на прохладных чистых простынях, комнату наполнял мягкий свет ранних сумерек. Его вымыли, покрыли целебной мазью ушибы, на самых серьезных ранах белели бинты. На подносе рядом с кроватью стояли остатки еды - куриного бульона, белого хлеба с маслом и полстакана молока.

Поел он, должно быть, сам, хотя ничего не помнил. Кул понимал, что прошло много времени, и догадался, что проспал не меньше суток. Тело заметно отдохнуло, самочувствие улучшилось, и в нем внезапно проснулась надежда. Его собирались отпустить. И решили привести в норму, чтобы избежать комментариев и критических замечаний по поводу обхождения в местных застенках.

Он закрыл глаза и снова заснул.

Когда он проснулся, за окнами было темно, но комнату освещала слегка затененная лампа. Кул постарался вызвать в памяти что-то волнующее - и всплыло воспоминание о встревоженном маленьком враче, склонившемся над ним со шприцем в руке. Коснувшись левой руки, он ощутил на бицепсе тонкий клочок марли. Его залила странная умиротворенность, он не ощущал ни боли, ни страданий, ни голода. И чувствовал себя прекрасно.

- Педро, - окликнул кто-то.

Он резко повернулся - и увидел Марию Дельгадо. Она сидела в кресле у кровати, в лучах мягкого света лампы мягко светились её каштановые волосы, мягкими волнами падавшие на обнаженные смуглые плечи. На ней были крестьянская юбка и тонкая белая блузка, которая казалась почти прозрачной. Следившие за ним широко раскрытые глаза были полны нежного сочувствия.

- Бедный Педро, - грустно вздохнула она.

Он смотрел на неё и думал: просто невероятно, чтобы такая прекрасная женщина была так жестока. На миг мелькнула мысль, что она - просто плод его воображения. Но она плавно поднялась с кресла, шагнула к кровати и опустилась рядом с ним; прикосновение холодных длинных пальцев к его лицу было достаточно реальным. Реальным был и запах духов, и мягкое скольжение волос, когда она склонилась ниже. Когда она его поцеловала, горячие груди легли на его обнаженное тело.

- Бедный, бедный Педро.

- Убирайся, - буркнул он.

- Ты так страдал, милый. Это моя вина. Я пришла бы раньше, но дон Луис не позволил. Он меня обманул. И не сказал, что с тобой сделали в этом ужасном месте.

- Я все ещё в тюрьме?

- Да. Но я настояла, чтобы тебя перевели в апартаменты коменданта. Капитан Альбразон раздражен, что ты занял его спальню. Но я была очень рассержена всем, что случилось. Поэтому ты здесь.

- Спасибо, - сказал он. - Но все это зря.

- Могу тебя понять, - вздохнула она. - Ты должен меня ненавидеть.

- Ничуть, - возразил он. - Но если выпадет шанс, я тебя убью.

Она улыбнулась и откинула со лба прядь волос.

- Ты нездоров.

- Я знаю, что говорю, - возразил он.

- Нет. Ты измучен и зол. Если я тебе скажу, что я не виновата, что не я решала, ты мне не поверишь. Да я и не жду, чтобы ты поверил. Меня томит печаль воспоминаний о лунной ночи на берегу океана, когда не было ни вчера, ни завтра. Ты помнишь?

- Помню, - буркнул он.

Она смотрела широко раскрытыми и с виду искренними глазами.

- Когда той ночью я сказала, что любила Гедеона, а потом полюбила тебя, я не лгала. Но эта маленькая искра правды затерялась в паутине обмана, которую дон Луис заставил меня сплести. Я все ещё хочу тебя, хочу вернуть ту ночь.

- Никак у тебя появился новый план убийства?

- Прошу тебя, не надо. Дон сам приказал Джонсону.

- Но ты подсыпала в вино отраву.

- Как бы иначе я могла уйти, чтобы поговорить с доном Луисом? Той ночью я убедилась, что мы совершаем ошибку, и хотела изменить наши планы, спасти тебя и Гедеона. - В её голосе звучала мольба. - Скажи мне, Педро, ты тогда любил? В ту ночь, ну хотя бы немного?

- Может быть, - признался он. - Но это было так давно...

- Всего несколько дней назад. Но теперь ты полон ненависти и готов меня убить.

Он лежал, спокойно глядя на нее, и переполнившее его душу изумление не отражалось на исхудалом суровом лице.

- Давай не будем о любви. Поговорим о том, как мне отсюда выбраться.

- Милый, я для того и здесь. Это было совсем нелегко, дон Луис отчаянно возражал. Говорил, во мне берет верх женщина, а это неверно. В его руках все мое состояние, но я не намерена позволить ему управлять моим сердцем. Я так ему и сказала, и он был очень зол. Но у меня своя дорога. Тебя освободят, мой Педро.

- Каким образом?

- Ты должен быть благоразумен. Мы так и не нашли письмо Гедеона, иначе тебя не засунули бы сюда. Я дону Луису сказала, что ты не хуже Гедеона и, может, даже крепче. Он подумал и согласился, что тебя следует освободить под честное слово потом передать нам письмо.

Первой реакцией Кула было подозрение. Он понял: случилось что-то важное, заставившее их пойти на эту уступку. Но возможности выяснить, в чем дело, у него не было. Он убеждал себя не верить ни единому слову Марии, но не мог погасить в себе надежду. Девушка с любопытством наблюдала за ним, кусая губы. В голосе появилась хрипотца.

- Дона Луиса нелегко было уговорить. Он выдвинет множество мелких условий, но это неважно. С другой стороны...она запнулась.

Кул бросил:

- Договаривай!

- Мисс Джордан, - спокойно пояснила Мария.

- При чем тут она?

- Она укрылась в вашем посольстве. Мы можем захватить, если понадобится, даже рискуя осложнениями. Все можно объяснить бесчинствами толпы. Сейчас мы уверены, что письмо у нее. Дон Луис говорил с сеньором Тиссоном, рассчитывая на взаимные уступки; но сеньор Тиссон ничего не ответил. Итак, мы убеждены, что твоя подруга мисс Джордан владеет нужными нам данными. И если ты не будешь благоразумен, возьмемся за нее.

Вот кошка и выпустила стальные коготки, - подумал Кул.

- Не слишком ли ты напираешь на Элис? - спросил он.