Марина Серова - Тайна одинокой леди

– Полина, – не поворачиваясь к женщине, произнес он. – Не отвечай пока и послушай. Вижу, тебя что-то мучает. Ты, конечно, можешь считать меня чудовищем, но все-таки, Полина, как друг я всегда был по отношению к тебе безупречен. И остаюсь. Да и не только как друг. Поэтому ты всегда можешь обратиться ко мне с чем угодно. И еще, Полина. Я решил, что сделаю это сегодня в последний раз. Неоднократно просил тебя выйти за меня замуж, – Городецкий по-прежнему не поворачивался. – И сейчас готов. И прошу тебя, не ерничая, серьезно подумать над этим. Повторяю, не требую ответа немедленно. Но рассуди сама – замуж выходить и детей рожать тебе все равно надо. Сколько можно быть одной? Не хвастаясь, скажу, что более подходящего человека, чем я, у тебя нет... Знаю, ты не любишь меня, но ведь и никого другого не любишь! А вместе мы...

Городецкий неожиданно замолчал. Он и так сказал слишком много и, боясь очередной насмешки и отказа, неловко затушил сигарету в пепельнице и закурил новую. В комнате царило молчание. Городецкий осторожно обернулся. Полина сидела на диване, прижав узкие ладони к порозовевшим щекам. Вид у нее был взволнованный. Ни тени иронии Аркадий на нем не заметил. Это придало ему смелости. Он шагнул к Полине и крепко обнял ее. Она, размякшая, доверчиво прижалась к нему.

– Господи, Полинка! – прошептал Городецкий, гладя ее по гладким русым волосам. – Мы же с тобой знакомы черт знает сколько лет! И как дети продолжаем играть в какое-то «динамо», пудрить друг другу мозги и манерничать, вместо того чтобы давно начать нормально жить! Полинка, милая, ну скажи же что-нибудь!

Полина вдруг всхлипнула и подняла на Городецкого блестящие глаза.

– Аркадий... – проговорила она. – Я... Одним словом, согласна. Выйду за тебя замуж. Аркаша, милый, ты ошибаешься, я на самом деле очень тебя люблю. Просто боялась... И вообще, не умею выражать свои чувства, мне это сложно. Но тебя очень уважаю и ценю. И дороже тебя у меня никого нет.

Аркадий не верил своим ушам.

– Т-с-с-с... – закрыл он ей рот рукой. – Не нужно больше ничего. Я все понял. И очень рад. Давай больше ни о чем не будем говорить. Просто иди ко мне...

Он крепче прижал к себе Полину и впервые поцеловал ее в полуоткрытые мягкие губы. Полина ответила ему долгим и нежным поцелуем. Аркадий уже хотел было задать вопрос насчет того, когда Полина считает более удобным назначить свадьбу, как вдруг увидел, что девушка всхлипывает.

– Ну что с тобой такое? – нахмурился он. – Все же хорошо!

– Аркаша, – Полина подняла на Городецкого глаза, – ты ведь не оставишь меня?

– Ну что за глупости, разумеется, нет! – ответил Городецкий. – Что за мысли тебе в голову лезут? Право, Полина, я тебя не узнаю!

Полина посмотрела на него и вдруг расплакалась. Сквозь всхлипывания Городецкий вдруг расслышал несколько слов, которые привели его в состояние крайнего замешательства.

...Закончив свой рассказ, Полина сидела, опустив голову вниз. Пока она говорила, голос ее звучал монотонно и безжизненно, и теперь она была очень поникшая. Не решаясь поднять глаза на Городецкого, продолжала их прятать. Аркадий сам встал, подошел к ней и, обняв за плечи, тихо спросил:

– Почему ты не рассказала мне?

– Я хотела... Правда хотела, помнишь, даже окликнула тебя в конце вечеринки? Но ты вел себя холодно и отчужденно.

– Так я же не знал, в чем дело! Нужно было не обращать внимания на мои капризы, а прямо настоять на том, чтобы поехать со мной и все рассказать!

– Я вообще-то была у тебя, – совсем тихо проговорила Полина.

– Что? Когда? – Аркадий изумленно посмотрел на нее.

– В ту же ночь. От Бережновых поехала к тебе...

– И что? – нетерпеливо подгонял ее Городецкий.

– У подъезда стояла машина Кати Колокольцевой... А свет в окнах не горел...

– О черт! – в отчаянии Городецкий грохнул кулаком по спинке дивана.

После мрачного молчания он сказал, придвигаясь к Полине и обнимая ее:

– Тебе нужно было подняться ко мне, несмотря ни на что. Неужели я бы выгнал тебя или не открыл дверь? Я бы просто выгнал Катьку!

– Не хотелось показать, что все знаю о вас. Что это как бы я вас... разоблачила. Мне самой было бы от этого стыдно. Мне и теперь стыдно...

– Ладно, ладно, – успокаивающе погладил ее по голове Городецкий, видя, что Полина готова расплакаться. – Но ты могла поговорить со мной потом?

– Потом я, с одной стороны, была ошарашена тем, что узнала о тебе с Катей, и чувствовала отчуждение. С другой стороны, видела это самое и от тебя.

– Господи, Полина, да это была всего лишь маска, демонстрация дурацкой гордости, неужели могла всерьез поверить, что я к тебе холоден? Ты же меня всю жизнь знаешь!

– Тем не менее... – медленно сказала Полина. – Мне не хотелось навязываться со своими проблемами. Только сегодня решилась тебе все рассказать. И теперь... Если решишь, что никакого разговора о свадьбе не было, я не вправе буду на тебя обижаться. Все пойму.

– Молчи, – перебил ее Городецкий. – Ты говоришь чушь. Из-за этого передумаю на тебе жениться? Нет, Полина, все будет так, как мы решили. Только прошу тебя – никому ни слова. Надеюсь, ты, кроме меня, ни с кем не делилась?

– Нет, – ответила Полина.

– Полина, честно!

– Да нет же, нет! – прижала Полина ладони к груди.

– Будь со мной честна до конца, до мельчайших деталей. Ты ко мне поехала на чем?

– Я... пешком пошла, там же не очень далеко, а мне хотелось немного успокоиться и подумать.

– Хорошо, а от меня к Артему?

– Я поймала машину.

– Такси, частника?

– Частника.

– Он тебя прямо к дому подвез?

– Ко двору. Дальше я сама дошла.

– Во сколько это было?

– Не знаю, думаю, что около двух... Минут без десяти.

– А ушла ты оттуда во сколько?

– Не помню, не знаю... Сейчас соображу. Дома была без двадцати три, это хорошо помню. Значит, ушла примерно в половине третьего. Точнее, не ушла, а вылетела.

– Домой тоже на частной машине добиралась?

– Да. Поймала ее, выйдя на дорогу.

– Тебя никто не видел там? – Городецкий спрашивал очень настойчиво, и Полина, понимая важность его вопросов, старалась унять волнение и отвечать как можно точнее.

– По-моему, нет. Во всяком случае, я никого не заметила.

– Будем надеяться, что так, – обращаясь скорее к самому себе, сказал Городецкий. – А то сыщиков у нас в этом деле предостаточно, и хоть один из них да выкопал бы уже какого-нибудь свидетеля. Следов ты там вроде тоже не оставила... Значит, даже если кому-то и придет в голову заподозрить тебя, доказать все равно ничего не смогут. Одним словом, Полина – ничего не бойся. Запомни раз и навсегда: пока я с тобой – ничего не бойся. Не допущу, чтобы что-то случилось. Главное, молчи, поняла? Ты ничего не знаешь! Никакого разговора между Региной и Артемом не слышала, от Бережновых поехала прямо к себе домой и легла спать. Все. Полина, ты поняла меня? – Аркадий с тревогой поднял лицо Полины за подбородок и серьезно посмотрел ей в глаза.