Валерий Ефремов - А этот пусть живет

Однако стало очевидным, что Ликина находилась под контролем либо наблюдением балаковской криминальной группировки. Причем актриса Гангута наверняка знала - ясно, что именно его она заметила и испугалась.

Отношения Ликиной с балаковской бандой выглядели чрезвычайно загадочными, но о них, конечно, что-то знал Крутилин, потому, возможно, и действовал столь таинственным образом.

Вот из-за этого своего небольшого расследования лейтенант и опоздал в баклановский гараж, да и в принципе фигура Козлова в тот момент как-то отошла для него на задний план.

Хозяин гаража его все-таки дождался и не высказал оперу ни слова упрека - имелись, видно, за Бакланом немалые грешки!

Они прошли к боксу Козлова, который Бакланов без всяких проблем открыл, первый в него вошел и включил свет.

- Понятые не нужны? - осведомился он с обычным для себя непроницаемым лицом.

Курский юмор оценил, но даже не улыбнулся, а сразу же спросил:

-Яма здесь есть?

- Есть. Она у Козлова под прицепом.

Прицеп стоял посреди гаража и был нагружен красным кирпичом.

Участковый Рогов в беседе с Курским ни разу не упоминал о том, что у Козлова имелся прицеп, да и гаишник Фомичев - тоже.

- Давно он тут стоит? - мягко, не напористо спросил лейтенант Бакланова, памятуя о том, что днем хозяин гаража не был чересчур разговорчив.

Вот и сейчас он некоторое время молчал, видимо, соображая, стоит ли откровенничать с ментом, но наконец процедил:

- По-моему, он вообще им не пользовался. Как закатил его Козлов года три назад, так он тут и стоит.

- Угу... А соседи у Козлова кто?

- Слева - адвокат, справа - хирург из нашей городской больницы.

- А кто был прежний съемщик?

- Бывший член городской управы. Сейчас он вроде в Москву подался.

Записав фамилии этих людей, Курский всем своим видом дал понять, что более вопросов не имеет и хотел бы остаться в одиночестве.

Баклан оказался догадлив и покинул бокс.

Лейтенант за пару минут осмотрел не богатый на обстановку гараж и сделал главный вывод: здесь никаких значимых событий в прошедшую ночь не случилось. Пустые ведра, канистры с маслами были покрыты пылью, очевидно, что с места они давно не сдвигались, свежих следов на полу в виде комков грязи тоже не наблюдалось.

Осталось заглянуть в яму и, может быть, пошурудить кирпичи в прицепе.

Совсем не уверенный, что найдет хоть какую-нибудь ерундовую улику, он все-таки стал разгружать прицеп. Что делать - работа у него такая. Через четверть часа он освободил несамоходное транспортное средство от кирпичей, но, как и ожидал, совершенно ничего не обнаружил.

Проклиная все на свете, лейтенант возвратил строительный материал в исходную позицию, на что потребовалось еще минут двадцать.

Потом он залез под прицеп и вытащил из-под него коврик, которым была закрыта крышка люка, оказавшаяся на замке. Подобрав из козловской связки подходящий ключ, лейтенант отпер замок и, прихватив с собой некий приборчик, спустился в яму, выкопанную для ведения ремонтных работ. Этот приборчик, используемый обычно кладоискателями, с помощью ультразвука определял пустоты в стенах.

В самой яме - чисто визуально - ничего интересного не было. Но приборчик указал-таки на наличие внутреннего пространства в одной из стен, и сердце опера ускорило ритм биения. Спокойненько, сдерживал он себя, лакуны в почве еще ни о чем не говорят.

Курский внимательно осмотрел и прощупал кирпичную кладку. Если тут и имелся тайник, то лаз в него был заделан наглухо.

В сумке у лейтенанта находилось немало полезных инструментов - в частности, молоток и зубило. И Курский стал долбить стену.

Процесс этот длился недолго, и зубило, пробив кладку, уперлось в пустоту.

Нанеся еще три-четыре удара молотком, лейтенант расширил отверстие и направил туда луч карманного фонарика.

Тайник оказался абсолютно пуст.

Не имелось даже крошки, мусора какого-нибудь для лабораторного анализа. Если что-то тут и хранилось, то, скорее всего, в плотном целлофане.

Что и говорить - не густо. Впрочем, и сам факт наличия тайника кое-что значит, утешил он сам себя.

Но был ли тайник оборудован Козловым или, может, бывшим съемщиком? И почему теперь заделан? Возможно, надобность отпала, и тайник, как косвенная улика, свидетельствующая о неких прежних криминальных делах, был уничтожен?

Короче, хрен с ним, тайником этим. Ясно, что к трупу в багажнике он, если и имеет отношение, то очень отдаленное. А что Козлов - тот еще тип, ясно без всякого тайника. Хотя у полковника Сбитнева по поводу бывшего командира ДНД совсем другое мнение, но начальник РУВД имеет на него полное право. Как, впрочем, и он, оперуполномоченный Курский.

В квартире Козлова лейтенант при беглом обзоре тоже не нашел признаков беспорядка, свидетельствующего о наличии физического столкновения. А более обстоятельно осмотреть квартиру задержанного ему не удалось, поскольку, едва он начал это делать, как услышал за своей спиной:

- Лейтенант Курский, если не ошибаюсь?

Часть третья

Записка сумасшедшего

1

Окунь

В девять часов утра он, как обычно, пришел на квартиру к матери.

- Ну, какие у нас сегодня дела, Вера? - спросил он в коридоре у немолодой сменной сиделки со строгими, но добрыми глазами в фирменном чепце христианской сестры милосердия.

- Анастасия Федоровна неважно спала, в забытьи звала вас. В два час ночи я заварила ей чай с мятой, и она успокоилась, - шепотом доложила она.

- А в остальном все нормально?

- В общем, да. Анастасия Федоровна много читает и ест с должным аппетитом. Вчера я ее обмывала.

- Обмывала... На море бы ей, а? Как думаете, Вера?

- Вы имеете в виду специальные пансионаты? Я слышала о них, но не встречала еще людей, которые бы там побывали.

- Может быть, вы разузнаете об этих спецпансионатах для меня? В вашем Обществе милосердия, вероятно, о них кое-что известно.

- Хорошо, Виктор Афанасьич. Я сегодня же все узнаю.

- Вот и чудесно!

Он протянул ей две тысячи долларов: ежемесячная оплата труда двух сиделок плюс сумма, выделяемая им на питание для Анастасии Федоровны. Потом открыл дверь в комнату матери.

- Витюша мой пришел! - традиционно обрадовалась Анастасия Федоровна, будто до сих пор не верила в его появление, хотя он навещал ее каждый день в девять утра уже четыре года подряд.

- Здравствуй, мама! - Он подошел к ее кровати и поцеловал в щеку. Как ты себя сегодня чувствуешь?

- Когда ты со мной, я всегда себя прекрасно чувствую! - В ее глазах читалась любовь к своему сыну и гордость за него.

- Не надо ли тебе купить чего-нибудь особенного?

- Нет, спасибо... Сок манго, которым меня вчера угощала Вера, был очень вкусным.

- Я понял, мама. Вера купит еще упаковку.