Сергей Костин - РАМ-РАМ

Мы с Машей перевели дух и даже попытались рассмеяться.

Это было странное ощущение. Я меньше всего склонен к мистике, более того, рацио постоянно портит мне жизнь, но я вынужден признать очевидность. Без всякого сомнения, это был человек, который привиделся мне в машине. С той же необычайной духовной силой, с той же отстраненностью — и с той же скрытой угрозой.

— Просто, — сказала Маша с радостью оттого, что победила замешательство, — ваши ученики уверяют нас, что вы умеете читать мысли и знаете все, что творится вокруг.

— Одно другому не мешает, — уклончиво ответил гуру. — Смотрите, мы все трое знаем, что вы не муж и жена — ни юридически, ни физически. Знаю ли я об этом, потому что умею читать чужие мысли? Или просто мой мозг независимо от моей воли регистрирует сотни едва уловимых признаков и сообщает мне результат их анализа?

— А почему вы решили, что мы выдаем себя за мужа и жену? — спросил я.

Наверное, зря спросил. В глазах гуру вспыхнула насмешливая искра.

— Но вы же выдаете? Обычно это делают любовники, однако, их мотивы понятны. А вы — не любовники.

— И что вы дальше читаете в наших мыслях? — не удержался я.

Маша тревожно посмотрела на меня. Но я и сам знал, что шел по тонкому льду.

— Я не читаю чужих мыслей, — заявил гуру. — Мог бы, но не читаю! Человек имеет право на privacy, и даже богам не позволяется это право нарушать. Но о некоторых вещах вы думаете так интенсивно, что они прорываются ко мне сквозь мою решимость не нарушать тайны вашей жизни. Вы можете в этот момент не прокручивать их в голове, но они кричат в вас, и я эти крики слышу. Слышу вопреки моему стремлению к тишине.

Дверь неслышно отворилась — старший брат нес на подносе чай.

— Умолкаю, — сказал гуру. — Я и так достаточно вас напугал.

Что значит напугал? Он имеет в виду наш теперешний разговор или то видение в машине?

Старший немец молча выставил перед нами на циновке три дымящихся стаканчика с масала-ти. В них образовалась пенка — а она с детства вызывает во мне отвращение.

— Не стесняйтесь, вытащите пенку! — Гуру протягивал мне ложку. — Я ее тоже терпеть не могу.

Он снова расхохотался.

— Для этого мне не нужно было читать ваши мысли. У вас все было написано на лице!

Я впервые за наш разговор осмелился посмотреть гуру прямо в глаза. Они у него были лучистые, полные задорной детской веселости, совсем не пугающие. Но я-то помнил! Тем не менее мой недавний страх затаился, как покрываются пеплом горящие угли, а мое природное любопытство уже проснулось. Это означало, что я снова владел ситуацией. Так, по крайней мере, мне казалось.

— Можно, я задам вам один вопрос? — спросил я. Гуру кивнул. — Это же должно быть страшное искушение иметь возможность заглянуть в мысли каждого?

— Это искушение, когда ты допускаешь мысль, что ты из этого знания можешь извлечь для себя выгоду. Однако этот дар дается человеку только тогда, когда ему и в голову не придет как-то этим воспользоваться. Ведь до богов тоже долетают крики людей, которые они носят в своей голове! И что, им есть какой-либо смысл вмешаться в их жизнь, обернуть это к собственной выгоде? Они обитают совсем в иных сферах.

— То есть вы считаете себя своего рода богом? — не выдержала Маша.

Это да — она умела быть неприятной! В чем в чем, а в этом на нее всегда можно было рассчитывать.

Однако гуру обезоруживающе улыбнулся ей.

— Слова «бог», «божественный» не имеют никакого смысла. Это — примитивные, упрощенные обозначения очень сложных вещей. Люди произносят эти слова, говоря об уровне сознания, который намного превосходит их собственный, вот и все. Но уровень сознания, позволяющий читать чужие мысли, существует. Это бесспорная реальность! А дальше называйте, как хотите, этот уровень, людей, которые его достигли, и способности, которые на этом уровне открываются. Единственно, вы не достигнете его, пока в вас остается хоть капля тщеславия, хоть намек на корысть. Но…

Гуру снова посмотрел на меня и замолчал.

— Что но? — переспросил я.

Наш хозяин смутился.

— Нет, ничего! Я, правда, сожалею, что тогда напугал вас. У меня были свои причины не желать, чтобы вы сюда приезжали. Но я не сумел в тот момент оценить, насколько у вас не было другого выбора.

Маша с недоумением смотрела на меня.

— Ваш, — гуру замялся на мгновение, — муж потом все вам объяснит.

Он поднялся.

— К сожалению, я должен идти. Будет лучше, если вы поедете дальше на своей машине. Но вам придется переночевать здесь. О водителе своем не беспокойтесь, он в надежных руках.

Гуру сложил ладони, прощаясь с нами. Мы тоже поднялись с циновок.

— И еще, — обернулся наш хозяин, уже приоткрыв дверь. — Вы здесь в полной безопасности.

Дверь закрылась.

— Что, черт возьми, это все значит? — выпалила Маша по-русски. — Как он тебя напугал? Что за ерунда?

Я рассказал про свое видение в машине. Маша понимала, что я ее не разыгрываю, к тому же, как мы с гуру могли заранее договориться? Тем не менее разум ее отказывался это принимать.

— Это какое-то бесовство! — заявила она. Я ни минуты не останусь в этом доме. Теперь уже мне страшно!

— Ты предпочитаешь ребят, у которых на брызговиках рогатые морды с высунутым языком?

Маша замолчала.

— Он же заверил нас, что здесь мы в безопасности, — добавил я.

— «Он»! Кто он такой, ты хоть знаешь?

— Нет! Но я никак не могу установить возможной связи между этим лучащимся гуру и теми обкурившимися убийцами с большой дороги.

Хотя, что нам Барат Сыркар рассказывал по дороге в Джайпур? Что все гуру связаны и с политиками, и с гангстерами.

Маша помолчала.

— Он и вправду светится, — признала она.

Я не стал напоминать ей взгляды нашего водителя. Просто развел руками: отрицать очевидное невозможно.

— И что мы будем делать? — спросила Маша.

— Проведем ночь здесь, раз наш хозяин видит приближающихся путников за несколько километров. Думаю, учитывая общие верования и прочий объединяющий их культурный контекст, наших-то головорезов он сможет напугать до смерти.

— А Барат Сыркар?

Мы по-другому нашего водителя уже и не называли.

— Такой хитрован, как он, и сам в деревне не пропадет, и выведает все, что сможет.

— Ты уверен, что он нас не бросит?

— Он точно не бросит свою кормилицу. А она стоит в ста метрах отсюда. Нет, это было сказано обидно для Барат Сыркара.

— В любом случае, — поправил я себя, — я уверен, что он не бросит нас в таких обстоятельствах.

Нелюбезный старший брат Ананта отвел нас в выделенную нам на ночь комнату. Она оказалась небольшой, но очень чистой, даже по европейским меркам. Простыни были белыми, вентилятор — кондиционера не было — не скрипел, в ванной комнате и кафель, и сантехника просто сияли.