Диля Еникеева - Дублер Казановы

- А кто-то другой может ему сказать, что мы у неё были? - спросила Лариса.

На его лицо набежала тень озабоченности.

- Пожалуй, вы правы. Допустим, мой рабочий день закончится, а придут оперативники, опросят персонал, больных из палаты Пантелеевой, гардеробщицу и прочих, кто вас видел, и о вашем посещении станет известно.

- А вы не могли бы их предупредить, чтобы они молчали? - вмешалась Алла.

Тот покачал головой.

- Боюсь, что это будет неэтично, персонал меня неправильно поймет. Сами посудите - я порекомендую обманывать следственные органы. Это не к лицу врачу и руководителю коллектива. К тому же вас могли видеть многие, кого я не успею предупредить. Да и люди порой чрезмерно болтливы. Стоит попросить никому не говорить о чем-либо, как человек чувствует зуд в языке от желания "по секрету" разболтать эту жгучую тайну ещё кому-то. Думаю, и сама Пантелеева не станет скрывать от органов, что вы к ней приходили.

- Ну что, дорогая, может быть сами во всем признаемся? - проговорила Алла таким зловещим голосом, что Лариса невольно вздрогнула и растерянно уставилась на нее. Увидев, что в глазах подруги скачут чертенята, она с извиняющейся улыбкой повернулась к врачу:

- Простите, Виктор Павлович, моя подруга не может не дурачиться, даже в неподходящей ситуации.

- Рад, что она не теряет чувство юмора, - улыбнулся тот. - Смех способен снять эмоциональное напряжение.

Алла тоже улыбнулась и сказала уже другим, проникновенным тоном:

- Понимаете, Виктор Павлович, мы ведь здесь оказались почти случайно. Наталья наша одноклассница, мы жили в одном дворе, потом вышли замуж, разъехались и не виделись годами. Близких отношений и раньше не поддерживали, а теперь и подавно. Ната, как бы это помягче выразиться, - не блещет умом и вообще не нашего круга.

Подруга не снобка, но тут она права. Алла с легкой самоиронией говорила, что они с Ларой - социально положительные. Обе выросли в интеллигентных семьях, после института отчаянно трудились на ниве отечественной науки, три года назад занялись бизнесом. А Наташа всегда тяготела к асоциальным и даже явно криминальным личностям, поэтому в её жизни было множество мелких и крупных неприятностей. Она из тех, о ком говорят, что "пошла по рукам". Иногда она обращалась к Алле с Ларисой, и те ей помогали, но близких отношений никогда не было, они слишком разные. Ни учиться, ни трудиться Наташа никогда не любила. Выпивка, компании, случайные сожители, - вот её привычный образ жизни.

- Я очень удивилась, когда Наталья мне позвонила.

- Она сама вам позвонила? - удивился врач.

- Да, вчера вечером, - подтвердила Алла.

- Но это невозможно! Моя пациентка не могла встать с постели - у неё строгий постельный режим.

- Может быть, она позвонила по сотовому телефону, - предположила Лариса.

- Все её личные вещи забрал следователь. К тому же, мы не разрешаем пользоваться в палате мобильным телефоном - звонки и переговоры будут беспокоить других больных.

- Кстати, Виктор Павлович, а нельзя ли её перевести в отдельную палату? Мы оплатим, сейчас же многие больницы работают на коммерческой основе.

Врач покачал головой.

- У нас нет отдельных палат. Здание старое, палаты по старинке многоместные. А ремонт требует больших денег, которых у больницы нет.

Все понятно. Обычная песня - денег нет и не предвидится. Хотя лично Виктор Павлович в этом не виноват. Интересно, а кто же, в таком случае виноват? Правительство? Или бизнесмены, которые не желают платит налоги в и без того тощий бюджет? Хотя Алла с Ларой не бегали от налогов, платили честно. Но это же капля в море! Если в казну запускает руку каждый, кто оказался у кормушки, - откуда там чему-то взяться?! Тут хоть плати налоги, хоть не плати - все равно разворуют, пока ради частных встреч госчиновники гоняют лайнеры, тратят миллиарды на строительство зданий для все распухающего аппарата, перегоняют громадные кредиты отдачи из казны в банки, не говоря уже о прочих "мелких" расходах. При такой системе медицина не скоро дождется денег. А пока казнокрады все не растащат, пусть больные полежат в общих палатах. Видно, бесплатная медицина потому так и называется, что казна ей ничего не платит. Но против ветра плевать, как известно...

- Жаль. В нормальных условиях даже болеть легче.

- Увы... - развел руками Виктор Павлович.

- Вы говорите, что Ната не могла встать. Но может быть, вчера вечером ей стало лучше, и она сумела дойти до телефона?

- Позвонить можно только с поста, а постовая медицинская сестра знает, что у Пантелеевой строгий постельный режим. Если бы та встала, медсестра уложила бы её в постель и сообщила об этом дежурному врачу - ведь в результате у неё могло наступить ухудшение состояния. Очевидно, Пантелеева улучила момент, когда дежурная медсестра была занята в палате. Однако непонятно, зачем ей в таком состоянии звонить именно вам, раз вы даже не являетесь её подругой?

- Я и сама удивляюсь... - задумчиво проговорила Алла.

- Доктор, а у Наты настолько все серьезно? - встревожилась Лара.

- Пока неясно. Наблюдаем. Она поступила вчера, в девять часов утра по "Скорой помощи". Меня в воскресенье в отделении не было, работала дежурная бригада. На утренней конференции состояние Пантелевой оценивалось как средней тяжести, по клинической картине предполагалась внутричерепная гематома. Утяжеления симптоматики не наблюдалось. Сегодня я тщательно осмотрел её, в том числе и волосистую часть головы. Внешних повреждений, переломов нет. Ни ссадин, ни ушибов, ни даже царапины. Ей сделали рентгенографию черепа, ангиографию и электоэнцефалограмму. Данных за гематому нет. Больная контактна, хотя не расположена к разговорам, но, похоже, это чисто эмоциональное или последствия психологического шока. Возможно, её гнетут какие-то переживания. В любом случае я проконсультирую её у психиатра.

- А можно пригласить к ней нашего психиатра? - спросила Лариса.

- Можно, если это авторитетный специалист.

- Лидия Петровна Карелина, она кандидат медицинских наук, очень профессиональный психиатр.

- Я её знаю. Раньше Лидия Петровна консультировала в психосоматическом и других отделениях нашей больницы. Буду рад увидеться с нею и выслушать её мнение. Я ей безгранично доверяю.

- Тогда я попрошу её приехать к Нате.

- Извините, доктор, - снова встряла Алла. - Хочу уточнить, правильно ли я вас поняла, что ничего страшного с головой у Наты нет, а она молчит по какой-то иной причине?

- Легкое сотрясение мозга вполне возможно. При сотрясении мозга средней степени тяжести обычно бывает и потеря сознания, и тошнота, и рвота, но у Пантелеевой не было рвоты, на тошноту она тоже не жалуется.

- Она говорит, что у неё страшно болит голова, все распирает.