Сергей Абрамов - Летная погода

Решили через два часа — план был выработан, и роли размечены.

Максим подошел к кассе Зои с аккуратным конвертом в руке. Он уже знал, что Зоя куплена Хэмметом, но сдержать невольного чувства жалости все же не мог.

— Передайте дальше, Зоенька, — сказал он, протягивая конверт.

Мелькнувший страх в глазах Зои сменило недоумение. Видимо, не сказал ей Дин, что главной скрипкой в хэмметовском концерте будет чистенький в ее глазах Максим Каринцев. Пусть, мол, полюбуется, как покупаются в Советском Союзе таланты. Что ж, подумал Максим, придется сейчас играть эту роль.

— Кому? — спросила Зоя.

— Вы отлично знаете кому, — ответил он с наигранной наглостью.

— Значит, и вас купили? — уже не испуг — насмешка звучала в ее голосе.

— Кто же откажется от десяти миллионов, Зоенька? У нас в Советском Союзе таких денег не платят.

Невольная жалость в сердце Максима, с какой он подходил к кассе, уже исчезла. Исчезла и насмешечка Зои.

— И столько миллионов за одно открытие? — шепот ее был неконспиративно громок.

— А что вы думаете? — продолжал играть роль подпольного миллионера Максим. — За следующее возьмем еще столько же.

— И не боитесь?

— А вы?

— Выхода не было, — она оглянулась кругом, не подслушивают ли их у кассы, и придвинулась на локтях к окошечку. — Дин уже давал мне кое-какие поручения. Я сдуру выполняла их, и теперь он говорит, что за одно это мне меньше трех лет не дадут. Так не все ли равно, три или пять. Я ведь только ваши конвертики передаю, сидя в кассе.

— На языке контрразведки это называется связью, — сказал Максим и тут же подумал, что даже из жалости пугать Зою не следует. Одно неосторожное слово, и он может сорвать операцию. И добавил: — А связь у Хэммета отлично налажена. Сойдет благополучно, уверен.

Встреча Каринцева с Фрязиной была зафиксирована наблюдением. А еще через полчаса Максим сообщил о ней Гридневу.

— Передал конверт, Александр Романович. Взяла без трепета. Только удивилась, что передатчик — я. Значит, Хэммет не сообщил ей об этом.

— У них своя конспирация, Максим Ильич. Разговаривали?

— Немножко. Все-таки жаль девчонку: ни за что пропадает.

— Не будьте сентиментальным, Максим Ильич. Знала, на что шла.

— Может, принудили?

— Следствие выяснит. Себя не выдали?

— Уверен.

— Держите связь, если произойдет что-то непредвиденное.

Ничего непредвиденного произойти не могло. Круглосуточное наблюдение за участниками операции «Формулы» — так ее обозначили — продолжалось. Наблюдатели точно и скрупулезно «вели» своих подопечных.

— …Вышел Паршин. Проходит мимо линии стоящих у тротуара машин. Разглядывает внимательно почему-то черные «Волги». На мою белую внимания не обратил. Видимо, подозревает слежку. Буду держаться подальше. Купил папирос. Возвращается в институт…

— …Говорит Хомутов. Хэммет идет пешком из американского посольства вниз по улице Чайковского. Следую за ним… Сворачивает на проспект Калинина. Никаких встреч. Позвоню позже…

Еще звонок.

— …Звонит Ермоленко. Фрязина только что села на свой автобус, на котором обычно возвращается домой. Поеду за ним до ее дома…

И еще звонок.

— …Опять Хомутов. Хэммет задержался в гастрономе. Проследил за ним в магазине. Ни с кем не беседовал. В отделе вин купил вермут и бутылку сибирской. У выхода поцеловал руку киноактрисе Верестовой. О чем-то пошептались. Вышел на улицу, взял такси. Следую за ним…

Круглосуточное наблюдение работало, как часы. Ни один шаг наблюдаемых не оставался без внимания.

Гриднев в воскресенье сменил на дежурстве Корецкого. Тот не пошел домой, остался поспать часок на диване: сегодня, видимо, предстояли решающие события. Они начались со звонка Саблина.

— Сейчас на ипподроме засек передачу конверта Паршину. Встреча была минутной. Он что-то сказал Фрязиной, она молча передала конверт.

Хэммет расчетлив, подумал Гриднев, заставил два дня девчонку ходить на работу с конвертом только для того, чтобы Паршину не встретиться с Каринцевым. Другое дело, что они явно, пользуясь пословицей, чешут левой ногой правое ухо. Очень усложнена цепочка: Максим — Зоя — Паршин — Хэммет. Можно было бы Паршина «сократить». Зоя — полуофициальная дама дипломата. Хотя не исключено, что Хэммет перестанет с ней встречаться — из конспирации. Пока так и есть: встреч не было. И все же это — ошибка «умного» Хэммета. С Зоей ему встретиться куда безобиднее. Хотя, впрочем, она-то не ведает, кто такой Паршин. Для нее он — старичок, знающий пароль… Да ладно, бог с ним, с Хэмметом, прав он или не прав. Все равно — суть едина…

Саблин продолжал:

— На ипподроме Хэммет не задержался. Сел в машину и поехал по Беговой к Ленинградскому проспекту… Буду звонить по ходу следования.

Гриднев снял трубку внутреннего телефона:

— Дежурный Евгеньев свободен? Дайте его немедленно. Евгеньев? Возьмите капитана Ратомского и поезжайте к Ленинградскому проспекту. Свяжитесь с Саблиным. Он где-то в этом районе. Оружие обязательно.

Пять, десять, пятнадцать минут. Голос Евгеньева:

— Он едет к дому Паршина. Присоединяемся, как приказано.

Голос Хомутова:

— Хэммет почему-то едет на Беговую. Не понимаю зачем. Ждите звонка с ипподрома.

Гриднев:

— Следите, но не упускайте. Он едет не за конвертом.

Корецкий проснулся, послушал Гриднев а и спросил, потягиваясь:

— Какого черта он поехал на бега, раз конверт уже у Паршина?

— Откуда тебе известно, где конверт? Ты же спал.

— Я и во сне все слышу. Неужто к Зоечке? А я-то думал, что у них все завязано, раз он Паршина в дело ввел… Похоже, последует звонок с ипподрома Паршину. Тот, наверное, уже дома. Хорошо бы узнать, о чем этот звонок.

— Вот ты и узнай, как только позвонит Хомутов, — сказал Гриднев. — А пока он не позвонил, выясни номер автомата на ипподроме.

— Там их с десяток.

— Узнай все. Но, по-моему, он будет звонить у входа. Там сейчас народу меньше.

Во время заезда у касс всегда пусто. И Хэммет выбрал именно этот заезд, чтобы подойти к Зое.

— Передала конверт? — спросил он.

— Час назад. Я очень боюсь, Дин.

— Страх — не эмоция для разведчика. Но ты еще приготовишка, и тебе можно простить. Но дальше больше — буду наказывать. Мне тоже будет несладко, если ты влипнешь.

— Значит, все-таки могу влипнуть?

— Если только будет шумно у кассы. Выбирай заезд, когда все на трибунах. Не ошибись.

— А если Максим влипнет?

— Макс не влипнет. Он вне подозрений. За ним могут следить только для прикрытия. А на ипподроме он — завсегдатай. Не ошибется. Да и за тобой нет слежки — я проверил.

— А третий? Кто он?