Андрей Воронин - Алкоголик

«Интересно знать, — подумал он, бросив на Лаптева короткий холодный взгляд, — от кого это ты слышал о визите госпожи генеральши? Неужели следил? Неужели же ты, гад, держишь меня под колпаком? Если да, то почему и каким образом? „Наружка“? Это вряд ли, это я бы заметил… Неужели „жучки“? Но за каким дьяволом это тебе понадобилось?»

Лаптев проглотил яичницу, сунул в рот кусок ветчины и блаженно закатил глаза.

— Вкуснятина, — сказал он мечтательно. — Моя грымза ни хрена готовить не умеет, а чтобы ветчинки купить или, скажем, балычка, так это ей, видите ли, дорого. В гроб она меня загонит… Так о чем это я? Ах да! Поезжай-ка ты, братец, на курорт, пока отпуск не кончился. Я тебе путевочку мигом организую. Знаешь, какие крали в нашем санатории отдыхают? Врешь, не знаешь! Ты про свою генеральшу в два счета позабудешь, как только эти ножки на горизонте покажутся. А груди какие? Как дыни, ей-бо… На любой вкус! Кстати, а генеральшу твою каким ветром в Москву занесло? Она еще здесь, что ли?

Чиж равнодушно пожал одним плечом и наполнил рюмки. Они выпили — на сей раз, как и следовало ожидать, за красивых и непременно молодых женщин и одновременно со стуком поставили рюмки на стол. Чиж намеренно не стал закусывать и постарался максимально расслабить мышцы лица. Уголки его большого рта бессильно обвисли, веки наползли на глаза, нижняя губа пьяно оттопырилась. Это лицо Чиж неоднократно видел в зеркале, когда во время попойки забегал в ванную, чтобы сполоснуть руки после посещения уборной, и успел досконально изучить каждую его черточку. Оставалось лишь надеяться, что имитация получилась удачной.

Лаптев бросил на него быстрый оценивающий взгляд, и Чиж понял, что его фокус удался: подполковник буквально на глазах расслабился и даже позволил себе едва заметную полупрезрительную ухмылку.

— Ну, — сказал он, — а что твой Кондрашов? Давал о себе знать?

— Звонил, — ответил Чиж, всегда считавший, что полуправда работает эффективнее любого вранья. — Наорал на меня: дескать, почему я до сих пор не взял Абзаца? Обещал в бараний рог скрутить. Я его послал куда подальше. Сказал, что меня отстранили от дела и отправили в отпуск, чему я очень рад.

— Молоток! — похвалил его Лаптев. — Это ты правильно его отбрил. А то путают, понимаешь, милицию со своими холуями… Не бойся, мы тебя в обиду не дадим. И вообще, темненький он какой-то, этот депутат. Не нравится он мне. По-моему, всю эту бодягу он же сам и затеял. Нету никакого Абзаца! Я тут навел справки среди авторитетов… Так они, не поверишь, прямо в лицо мне смеются: ты что, начальник, детских книжек начитался?

— А если Кондрашова все-таки замочат? — спросил Чиж, чтобы спровоцировать Лаптя на откровенность.

— Ну-у, — протянул Лаптев, — так уж и замочат… А если замочат, мы убийцу найдем и отдадим под суд в лучшем виде.

— А Кондрашов?

— А что — Кондрашов? Тебе что, жалко этого мздоимца?

Коррупционера этого?

По мне, так чем меньше этой сволочи, тем лучше. Дали им волю, а теперь сами не рады…

— Тоже верно, — с преувеличенным энтузиазмом поддержал его Чиж. — Туда ему и дорога! А то, понимаешь, грозится… Я, говорит, вас уничтожу, товарищ майор… Прямая угроза!

— Прямее некуда, — согласился Лаптев. — Слушай, ты много по этому делу накопал?

— Да так, кое-что, — соврал Чиж. — Переговорил с парой человек… Вроде бы нащупал подход к заказчику… если он на самом деле был, этот заказчик. Интересные вещи можно обнаружить, если как следует покопаться в связях некоторых уважаемых людей…

«Ну и чего он приперся? — подумал Чиж. — Что пристает с расспросами, зачем пытается споить? И эти его намеки насчет того, что Кондрашову не мешало бы как-нибудь тихо и незаметно протянуть ноги… Ну допустим, насчет Кондрашова я с ним согласен, но к чему весь этот разговор? Ладно, сейчас мы тебя проверим на вшивость…»

— Я кое-что записал, — сказал он. — Так сказать, записки следователя…

В целом, конечно, ерунда, но встречаются интересные свидетельские показания.

— Что ты говоришь?

— довольно равнодушно произнес Лаптев. — Интересно было бы взглянуть, если ты не возражаешь. Может, пригодится впоследствии…

Весь его вид говорил о том, что никакого интереса к несуществующим запискам Чижа он не испытывает и спрашивает о них исключительно из вежливости и по велению долга. Чиж, напротив, изобразил на своем лице бурный энтузиазм, подогретый служебным рвением.

— Какие могут быть возражения! — воскликнул он. — Не только взглянуть, но и забрать, и непременно пустить в дело! Я, с вашего позволения, действительно хотел бы посидеть в отпуске, пока вся эта история с Кондрашовым не закончится. Что-то она мне на нервы действует… А ребятам мои наметки могут очень даже помочь. Я имею в виду, когда Кондрашова… того, этого…

Он похабно осклабился и сделал такое движение указательным пальцем, словно давил на крышке стола какую-то букашку.

— Я сам хотел вам предложить, — продолжал он, — но все как-то не решался. И потом, вы с такой скоростью выставили меня в отпуск, что я подумал… ну, что это никому не нужно.

— Насчет твоего отпуска на меня начальство уж очень сильно надавило, сочувственно сказал Лаптев. — Точнее, они требовали увольнения, но я тебя отстоял. Убедил генерала, что мы не имеем права из-за каждого просчета разбрасываться ценными кадрами. Так что там у тебя за записки? Давай тащи, а то у меня время… Я там, в управлении, кой-чего забыл, надо бы смотаться по-быстрому.

— Так ведь они не дома, — сокрушенно развел руками Чиж. — Я, признаться, боялся, что эти бандюги на меня выйдут. Ну и припрятал все материалы подальше. Знаете, как говорят: подальше положишь — поближе возьмешь. Но я мигом слетаю. За час обернусь, честное слово.

— Могу подбросить, — радушно предложил Лаптев.

— Да это совсем в другой стороне, — сказал Чиж. — И вообще… Короче, местечко это мне еще может пригодиться… для всяких разных дел. Ну, вы же сами говорили насчет дамского пола…

Лаптев расхохотался. Чиж исподтишка наблюдал за тем, как он смеется. Глаза у подполковника оставались холодными и лишенными выражения, как у ящерицы… да нет, как у чучела ящерицы, много лет пылившегося в витрине зоологического музея.

— А ты молодец! — воскликнул Лаптев, шутливо грозя Чижу пальцем. — Я-то думал, что все про тебя знаю! ан нет! Старая гвардия не сдается! Правильно, Гаврилыч! Познакомишь?

— Когда подберу подходящую, — пообещал Чиж, скабрезно подмигнув.

У него вдруг начало звенеть в ушах. Ему чудилось, что он слышит какую-то бесконечную гудящую ноту. Звук постепенно ширился, рос, превращаясь в глухой рев, сквозь который майор едва слышал голос Лаптева.

— Тогда давай сделаем так, — говорил подполковник, озабоченно разглядывая запястье, на котором поблескивали часы. — Я сейчас смотаюсь в управление, а ты… ну, тебе виднее, куда ты там — ха-ха! — смотаешься… Только не застревай там надолго, а то знаю я тебя, быка-производителя. Часа тебе хватит?