Б. Седов - Романс для вора

Посокрушались: в том-то и беда наша, что нет сейчас такой вот сознательной, полезной для государства силы. Всяк себе рвет, не понимают, что сообща можно гораздо большего добиться. И ведь сколько швали мешает безнаказанно, путается под ногами!

— Кстати, Сергей Иванович, — вдруг прищурился Самоедов, — а помнишь, в начале девяностых ходили слухи о такой организации — «Белая стрела»?

Они уже выпили на брудершафт и перешли на «ты».

— Припоминаю, — кивнул Петров, — было что-то в газетах. Вроде бы какие-то шибко идейные менты отчаялись бороться с преступностью по закону и решили наводить порядок сами — казнить особо зарвавшийся криминалитет без суда и следствия. Как бы по законам военного времени.

Подвыпивший Сергей Иванович попытался замаскировать внезапно подступившую икоту ироническим смешком.

— Да ведь время-то и впрямь почти военное было! — не поддержал веселости собеседника Самоедов. — Что же им оставалось — сидеть сложа руки, когда демократические суды скопом оправдывали насильников и грабителей?

— Постой, Адольф Богданович, но ведь это же слухи. Безответственные газетеры для поднятия тиражей придумали какую-то пародию на колумбийские эскадроны смерти шестидесятых годов — и все дела!

— А ты подумай вот о чем. Ведь любой слух, даже самый глупый, отражает какие-то общественные ожидания. Между прочим, в середине девяностых «Белая стрела» всплывала на некоторых судебных процессах — кажется, в Воронеже и еще где-то. Так не пример ли это той самой необходимой обществу активности ответственных государственных людей, о которой мы говорили? Может, из таких зерен и проклюнутся ростки нашей новой государственности? И нашего благосостояния?

Самоедов испытующе посмотрел на Петрова.

Тот не нашелся, что ответить, и поспешил перевести разговор на заблеванную китайскую вазу.

Больше они ни о чем таком не беседовали, только перекидывались ничего не значащими фразами в думских кулуарах. Самоедов всегда проявлял повышенное радушие, однако поглядывал на Сергея Ивановича хитровато, так что тому становилось немного не по себе.

И вот теперь Самоедов подсел к Сергею Ивановичу в думском кафе, и тот каким-то потаенным углом своего желудка сразу понял, что хиханьки-хаханьки кончились.

«Ко мне присматривались, — с тревогой и несмелой надеждой подумал он, — и, кажется, присмотрелись».

Так оно и вышло.

Адольф Богданович привез Петрова к себе на дачу. Попарил в бане, угостил запотевшей водкой и домашними соленьями. И потом, уже совершенно не таясь, выложил ему много интересного.

К Сергею Ивановичу действительно присматривались.

Очень серьезные и солидные люди из самых верхов. Обладающие реальной властью, но до поры до времени вынужденные мириться с тем бардаком, в который скатилась страна. Когда кривляющимся безродным жуликам за бесценок роздано народное достояние, а заслуженные государственные люди вынуждены пробавляться крохами с их стола.

За державу обидно!

Сначала Сергей Иванович особого доверия не вызывал. Все-таки бывший адвокат. Да и имя-фамилиюотчество поменял как-то карикатурно, без ума. Понятно, что Семен Исаевич Питкин — это вообще черт знает что, только в адвокатишках и шнырять. Но и из таких вот в Сергеи Ивановичи Петровы прыгать — тоже не подарок. Получился какой-то суперположительный персонаж из дурацких шпионских книжек про майора Пронина. Вкус-то надо иметь! Вон, тот же Самоедов — Адольф, а ничего, держится молодцом, никто ему не пеняет. Надо все-таки меру знать.

Однако при более тщательном рассмотрении сомнения в Сергее Ивановиче отпали. Расчетлив, прагматичен, вперед не лезет, но и позади не топчется. Ценит покровительство. На балаганные химеры типа идейной твердолобости давно наплевал с высокой вышки. Над так называемой публичной политикой смеется.

Годится!

— Так что теперь ты, Сергей Иванович, наш! — Самоедов, хоть и в банной простыне, выглядел очень впечатляюще. — И не пожалеешь об этом. Нас пока не так много, но мы на самом верху и знаем, что делать. За нами будущее!

Они еще выпили, дружно похрустели ядреными огурчиками. Сергея Ивановича отпустило. Он с благодарностью посмотрел на Самоедова и пожал ему руку.

— Работать будем вместе, — тепло в голосе Самоедова было неподдельным, — гадам спуску не дадим. Придет время — увидишь и наших отцов-основателей, а пока принимайся за питерский филиал. Так что ли, Исаич?

И увидев, что Петров покраснел, весело захохотал.

— Да ты не тушуйся! Исаич, Иваныч — нам все едино, хоть Магомедыч! Мы теперь — одна семья.

Сколько прошло с тех пор? Кажется, три с лишним года. Три с лишним года, как Сергей Иванович Петров руководит питерским филиалом организации «Воля народа». Организации могущественной и хорошо законспирированной.

И едет Сергей Иванович на встречу все с тем же Адольфом Богдановичем Самоедовым. В миру — отставным ментом, мелким депутатишкой из какой-то дрянной, никому не нужной комиссии. А на самом деле — начальником северо-западного куста «Воли народа».

Очень удобная структура — когда руководители организации знают только своих непосредственных подчиненных. Да еще одного человека из более высокого звена. Только одного. В крайнем случае цепочка обрывается моментально. Правда, пока таких крайних случаев не наблюдалось. У «Воли народа» высокие покровители.

Да и о своих умеют заботиться.

Сергей Иванович довольно похлопал по кожаному автомобильному сиденью. С такими начальниками он за будущее мог не беспокоиться.

Однако и спрос велик!

Нелегко далось Сергею Петровичу его нынешнее положение. Его, конечно, вывели на нужных людей, предоставили команду — однако доказывать свою полезность все равно приходилось собственным горбом. О некоторых вещах хотелось бы поскорее забыть. Да вот не забывается.

Особенно неприятна последняя история — Сергей Иванович поморщился, как от зубной боли. Несколько месяцев назад он получил приказ организовать устранение одной зарвавшейся шишки.

Шишка числился владельцем охранного агентства и был вхож в самые что ни на есть городские верхи. И решил, что через эти верхи он вполне вправе дотянуться и до самого Олимпа — тем более что возможность в принципе была. И очень большое желание.

А вот руководителям «Воли народа» это было ни к чему.

Поэтому Сергею Ивановичу пришлось попотеть. Зарвавшийся охранник свою персону берег и знал в этом деле толк. Как ни совались к нему — все без толку. Тут-то и сработал адвокатский ум Сергея Ивановича. Он связался с отставными химиками из кагэбэшных лабораторий. Клиент получил по почте поздравительную открытку ко дню рождения. Поднес открытку к глазам — о его близорукости было хорошо известно. Прочитал, чихнул пару раз — да и помер через неделю.