Александра Авророва - Она была актрисою

— Тяжело вам с ним, наверное, — искренне посочувствовала Вика Галине Николаевне, оставшись наедине.

— Ну, что вы! — улыбнулась та. — Я сама не обращаю внимания и вам то же советую. Пускай покричит, нам-то с вами что?

— Значит, вы не обижаетесь?

— Ну, конечно. Просто Женю нельзя воспринимать всерьез. Вот вчера, например, у него возникли проблемы, уж извините за интимную подробность, со стулом. Разумеется, он вне себя и предполагает по меньшей мере рак, а ко мне как раз приходит массажистка. Так что, отменять ее, что ли? Я над Женей ахаю, она меня массирует, и все довольны. Вот если бы это был массаж лица, тогда мне было бы сложнее, но я бы постаралась ахать без мимики.

— Удивляюсь, что он согласился на присутствие жены, — делилась вскоре Виктория Павловна впечатлениями с Мариной. — Думала, упрется, как бык. Конечно, эта дамочка для меня — не самый лучший подарок, но было б хуже, если бы он и впрямь уперся и она открыто встала бы на тропу войны. Знаешь, навредить премьере очень легко!

— Он не уперся бы, — утешила Марина. — Его устраивает сложившаяся ситуация.

— Ты думаешь? — удивилась Вика.

— Он обожает выводить людей из себя. Мне иногда кажется, именно в этом он и черпает творческие силы, понимаешь? Потому нигде и не ужился. Одновременное присутствие жены и девушки, за которой открыто ухаживает, да еще жениха этой девушки, создает то самое напряжение, ту атмосферу, которая делает его игру еще лучше.

— Господи! — вырвалось у Вики. — Только бы дотянуть до премьеры, а там будь, что будет! Там возьму и выскажу всем, что о ком думаю! А еще — напьюсь в стельку. Какая ты счастливая, что не волнуешься!

— Я не волнуюсь? — засмеялась Марина. — Да я, между прочим, каждый вечер содрогаюсь — а что будет, если я во сне умру, так и не увидев нашего спектакля? Вот после спектакля, оно не страшно, а вдруг до? Это, по-твоему, нормально? Студенты это назвали бы — крыша поехала.

— Надо же, а по тебе не видно. Я же всех уже созвала! Критиков, актеров. Если что не так, второго шанса у меня не будет, провал будет громкий. Хорошо, эта сволочь Сосновцев все-таки выделил деньги на банкет, а то уж не знала, у кого занимать. А без банкета нашу тусовку не соберешь.

Сосновцев — директор Дома культуры. Последнее время он явно заинтересовался спектаклем и активно посещал репетиции. Иногда у Вики мелькала мысль, что он заинтересовался скорее Мариной. А что? Она незамужем, он вдовец. Правда, Маринка в этом смысле какая-то странная. Она симпатичная, коммуникабельная, и, если б постаралась, легко могла бы заполучить себе приличного мужа. Виктория Павловна сразу об этом подумала, но, прикинув, честно предупредила:

— К сожалению, Марина, в нашей труппе совсем нет холостых мужчин.

То есть имелся, конечно, Денис, но он закреплен за Дашенькой.

— А что, холостые играют лучше? — заинтересовалась глупая собеседница.

— Да нет, — объяснила Вика, — скорее, наоборот. Холостому и дома неплохо, а женатый рад куда-нибудь сбежать, так почему бы не к нам? Просто пыталась кого-нибудь тебе найти.

— Не стоит трудов, — засмеялась та. — Вика, ну, зачем мне это надо — взваливать на плечи дополнительную обузу? Если б угораздило влюбиться — тут другое дело, тут уж вынуждена была бы смириться, но, похоже, из влюбчивого возраста я уже вышла.

— Только не заливай мне, что не хочешь замуж, — хмыкнула Виктория Павловна. — Все равно не поверю.

— А ты?

— Что — я?

— Ты хочешь? Почему ты себе кого-нибудь не подыщешь?

— Ну, я же тебе все рассказывала… Я любила Сашку.

— Никто ж не говорит о любви, мы говорим о муже, так? Насколько я поняла с твоих слов, любовь тут не при чем. Главное, наметить подходящий объект и правильно его обработать. Так?

— Так.

— Чья бы корова мычала, а твоя молчала, — весело съехидничала Марина.

— Что ж не намечаешь и не обрабатываешь? Небось, Сашка сам тебя наметил и обработал. За такого и я бы вышла! А зачем мне абы кто, не понимаю.

Теперь Виктория Павловна и сама не понимала. Марина умела переворачивать обычные вещи с ног на голову. Впрочем, Вика в ее рассуждения особенно не вникала, ей был важен результат. В данном случае то, что подруга не гоняется за мужиками, явно к лучшему. Сосновцев, видя ее разборчивость, постарается произвести впечатление и охотнее порастрясет кубышку.

Вот сколько различных проблем, сколько подводных камней окружало бедную Викторию Павловну, в несчастный день отдавшую душу театру. Она обходила подводные камни с уверенностью опытного лоцмана, но вместо одних перед ней тут же возникали другие. И если сейчас, на генеральной репетиции, грянет нечто непоправимое, она взорвет к чертовой матери этот дурацкий Дом культуры вместе со всеми его обитателями, и в первую очередь чертовым Преображенским!

Так думала она, глядя на бушующего Евгения Борисовича сочувственно и беззащитно.

— Что случилось, Евгений Борисович? Как вы нас всех напугали! Мы боялись, с вами случилось что-то страшное, но вы, слава богу, целы!

— Если и цел, то с помощью бога, а не этой гнусной твари.

На глазах Тамары Петровны, неизвестно за что названной гнусной тварью, тут же выступили слезы.

— Боже мой, Тамарочка Петровна! — быстро выкрикнула Вика, нежно приобняв помощницу за плечи. — Это недоразумение! Завтра премьера, мы все на нервах! Вы уж нас простите!

— Это она-то будет прощать? — пророкотал Преображенский. — И вы думаете, моя нога еще хоть раз ступит в дом, где моя жизнь ценится столь низко?

— Я ценю вашу жизнь куда больше собственной! — поспешила уверить Виктория Павловна. Когда имеешь дело с мужчинами, с лестью перегнуть нельзя, тут чем больше, тем лучше.

— Тогда почему позволяете на нее покушаться?

— Это уже что-то новенькое, — шепнула Таша на ухо Дашеньке. — Подобного он еще не разыгрывал.

— Нервничает перед премьерой, — ответила та. — Я тоже. А ты?

— Женечка, бедный мой, — вмешалась Галина Николаевна (наконец и от нее какая-то польза!) — Что случилось?

— Вот!

Он сделал несколько шагов в сторону, и присутствующие узрели открытый люк. Да, ситуация не из приятных! Если б кто-нибудь туда сверзился, шею бы сломал, как пить дать. Или даже насмерть угробился, и прощай, премьера! Свет здесь, за кулисами, тусклый, а часто и вовсе выключен. Виктория Павловна почувствовала, что шею заливает холодный пот. Какой кретин и зачем открывал люк? Слава богу, все обошлось! Впрочем, обошлось ли?

— Она это сделал нарочно! Гнусная тварь, бездарь, ненавидящая таланты!

Тамара Петровна все-таки разрыдалась, Вика принялась ее успокаивать.

— Женечка, но при чем здесь она? — ласково поинтересовалась Галина Николаевна.

— Разве не эта тварь отвечает здесь за порядок? Вся рутинная работа, которой брезгует нормальный человек, поручена этой твари! Это она здесь закрывает все и открывает! И никто, кроме нее, не оставил бы здесь открытый люк как раз тогда, когда мне идти мимо него на сцену! Это не случайность, а предумышленное убийство! Меня спас господь бог, хранящий таланты! Если бы я не включил здесь свет, меня б уже не было в живых!